Литература Древней Руси возникла в 11 в. и развивалась в течении семи веков до Петровской эпохи. Древнерусская литература-это единое целое при всем многообразии жанров, тем, образов. Эта литература является сосредоточием русской духовности и патриотизма. На страницах этих произведений ведутся разговоры о важнейших философских, нравственных проблемах, о которых думают, говорят, размышляют герои всех столетий. Произведения формируют любовь к Отечеству и своему народу, показывают красоту земли русской, поэтому эти произведения затрагивают сокровенные струны наших сердец.

Значимость древнерусской литературы как основы развития новой русской литературы очень велико. Так образы, идеи, даже стиль сочинений унаследовали А.С. Пушкин, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой.

Древнерусская литература возникла не на пустом месте. Ее появление было подготовлено развитием языка, устного народного творчества, культурными связями с Византией и Болгарией и обусловлена принятием Христианства как единой религии. Первые литературные произведения, появившиеся на Руси, переводные. Переводились те книги, которые были необходимы для богослужения.

Первые же оригинальные сочинения, т. е. написанные самими восточными славянами, относятся к концу XI-началу XII в. в. Происходило становление русской национальной литературы, складывались ее традиции, особенности, обуславливающие ее специфические черты, определенную несхожесть с литературой наших дней.

Цель данной работы - показать особенности древнерусской литературы и ее основных жанров.

Особенности древнерусской литературы

1. Историзм содержания.

События и персонажи в литературе, как правило, плод авторского вымысла. Авторы художественных произведений, даже если описывают подлинные события реальных лиц, многое домысливают. Но в Древней Руси все было совсем не так. Древнерусский книжник рассказывал лишь о том, что, по его представлениям, реально произошло. Только в XVIIв. Появились на Руси бытовые повести с вымышленными героями и сюжетами.

И древнерусский книжник, и его читатели свято верили, что описанные события реально происходили. Так летописи были для людей Древней Руси своеобразным юридическим документом. После смерти в 1425 г. московского князя Василия Дмитриевича его младший брат Юрий Дмитриевич и сын Василий Васильевич стали спорить о своих правах на престол. Оба князя обратились к татарскому хану, чтобы тот рассудил их спор. При этом Юрий Дмитриевич, отстаивая свои права на московское княжение, ссылался на древние летописи, в которых сообщалось, что власть прежде переходила от князя-отца не к сыну, а к брату.

2. Рукописный характер бытования.

Еще одной особенностью древнерусской литературы является рукописный характер бытования. Даже появление печатного станка на Руси мало изменило ситуацию вплоть до середины XVIII в. Бытование литературных памятников в рукописях вело к особому почитанию книги. О чем писали даже отдельные трактаты и наставления. Но с другой стороны, рукописное бытование вело к нестабильности древнерусских произведений словесности. Те сочинения, которые дошли до нас, являются результатом работы многих и многих людей: автора, редактора, переписчика, а сама работа могла продолжаться в течение нескольких веков. Поэтому в научной терминологии существуют такие понятия, как "рукопись" (написанный от руки текст) и "список" (переписанное произведение). Рукопись может содержать списки разных сочинений и может быть написана как самим автором, так и переписчиками. Еще одним основополагающим понятием в текстологии является термин "редакция", т. е. целенаправленная переработка памятника, вызванная общественно-политическими событиями, изменениями функции текста или различиями в языке автора и редактора.

С бытованием произведения в рукописях тесно связана такая специфическая черта древнерусской литературы, как проблема авторства.

Авторское начало в древнерусской литературе приглушено, неявно, Древнерусские книжники не были бережливы с чужими текстами. При переписывании тексты перерабатывались: из них исключались или в них вставлялись какие-то фразы или эпизоды, добавлялись стилевые "украшения". Иногда идеи и оценки автора заменялись даже на противоположные. Списки одного произведения существенно отличались друг от друга.

Древнерусские книжники вовсе не стремились обнаружить свою причастность к литературному сочинению. Очень многие памятники так и остались анонимными, авторство других установлено исследователями по косвенным признакам. Так невозможно приписать кому-то другому сочинения Епифания Премудрого, с его изощренным "плетением словес". Неподражаем стиль посланий Ивана Грозного, дерзко смешивающего велеречивость и грубую брань, ученые примеры и слог простого разговора.

Бывает, что в рукописи тот или иной текст подписывался именем авторитетного книжника, что может в равной степени и соответствовать и не соответствовать действительности. Так среди сочинений, приписанных известному проповеднику Святому Кириллу Туровскому, многие ему, по-видимому, не принадлежат: имя Кирилла Туровского придавало этим сочинениям дополнительный авторитет.

Анонимность памятников словесности обусловлена и тем, что древнерусский "писатель" сознательно не пытался быть оригинальным, а старался показать себя как можно более традиционным, т. е. соблюдать все правила и предписания сложившегося канона.

4. Литературный этикет.

Известный литературовед, исследователь древнерусской словесности академик Д.С. Лихачев предложил особый термин для обозначения канона в памятниках средневековой русской словесности - "литературный этикет".

Литературный этикет слагается:

Из представления о том, как должен был совершаться тот или иной ход события;

Из представлений о том, как должно было вести себя действующее лицо сообразно своему положению;

Из представлений о том, какими словами должен был описывать писатель совершающееся.

Перед нами этикет миропорядка, этикет поведения и этикет словесный. Герою полагается вести себя именно так, и автору полагается описывать героя только соответствующими выражениями.

Основные жанры древнерусской литературы

Литература нового времени подчинена законам "поэтики жанра". Именно эта категория стала диктовать способы создания нового текста. Но в древнерусской литературе жанр не играл такой важной роли.

Жанровому своеобразию древнерусской литературы посвящено достаточное количество исследований, но четкой класс классификации жанров так и нет. Однако некоторые жанры сразу выделились в древнерусской литературе.

1. Житийный жанр.

Житие - описание жизни святого.

Русская житийная литература насчитывает сотни произведений, первые из них были написаны уже в XI веке. Житие, пришедшее на Русь из Византии вместе с принятием христианства, стало основным жанром древнерусской литературы, той литературной формой, в которую облеклись духовные идеалы Древней Руси.

Композиционная и словесная формы жития отшлифовывались веками. Высокая тема - рассказ о жизни, воплощающей идеальное служение миру и Богу, - определяет образ автора и стиль повествования. Автор жития ведет повествование взволнованно, он не скрывает своего восхищения святым подвижником, преклонения перед его праведной жизнью. Эмоциональность автора, его взволнованность окрашивают все повествование в лирические тона и способствуют созданию, торжественного настроения. Такую атмосферу создает и стиль повествования - высокий торжественный, насыщенный цитатами из Священного Писания.

При написании жития агиограф (автор жития) обязан был следовать целому ряду правил, канонов. Композиция правильного жития должна быть трехчленной: вступление, рассказ о жизни и деяниях святого от рождения до смерти, похвала. Во вступлении автор просит прощения у читателей за неумение писать, за грубость повествования и т. д. За вступлением следовало само житие. Его нельзя назвать "биографией" святого в полном смысле этого слова. Автор жития отбирает из его жизни только те факты, которые не противоречат идеалам святости. Рассказ о жизни святого освобождается от всего бытового, конкретного, случайного. В составленном по всем правилам житии бывает мало дат, точных географических названий, имен исторических лиц. Действие жития происходит как бы вне исторического времени и конкретного пространства, оно разворачивается на фоне вечности. Абстрагированность - одна из особенностей житийного стиля.

В заключении жития должна быть похвала святому. Эта одна из наиболее ответственных частей жития, требовавшая большого литературного искусства, хорошего знания риторики.

Древнейшие русские агиографические памятники- два жития князей Бориса и Глеба и Житие Феодосия Печорского.

2. Красноречие.

Красноречие-область творчества, характерная для древнейшего периода развития нашей литературы. Памятники церковного и светского красноречия делятся на два вида: учительное и торжественное.

Торжественное красноречие требовало глубины замысла и большого литературного мастерства. Оратору необходимо было умение эффектно построить речь, чтобы захватить слушателя, настроить на высокий лад, соответствующий теме, потрясти его пафосом. Существовал специальный термин для обозначения торжественной речи- "слово". (Терминологического единства в древнерусской литературе не было. "Словом" могла называться и воинская повесть.) Речи не только произносились, но писались и распространялись в многочисленных копиях.

Торжественное красноречие не преследовало узкопрактические цели, оно требовало постановки проблем широкого общественного, философского и богословского охвата. Основные поводы создания "слов"- богословские вопросы, вопросы войны и мира, обороны границ Русской земли, внутренняя и внешняя политика, борьба за культурную и политическую независимость.

Древнейшим памятником торжественного красноречия является "Слово о законе и благодати" митрополита Иллариона, написанное в период между 1037 и 1050 годами.

Учительное красноречие- это поучения и беседы. Они обычно невелики по объему, часто лишены риторических украшений, написаны на общедоступном для людей того времени древнерусском языке. Поучения могли произносить деятели церкви, князья.

Поучения и беседы имеют чисто практические цели, содержат необходимую человеку информацию. "Поучение к братии" Луки Жидяты, новгородского епископа с 1036 по 1059 год, содержит перечень правил поведения, которых следует придерживаться христианину: не мстить, не молвить "срамные" слова. Ходить в церковь и вести себя в ней смирно, чтить старших, судить по правде, чтить князя своего, не проклинать, соблюдать все заповеди Евангелия.

Феодосий Печорский- основатель Киево-Печерского монастыря. Ему принадлежат восемь поучений к братии, в которых Феодосий напоминает монахам о правилах иноческого поведения: не опаздывать в церковь, класть три земных поклона, соблюдать благочиние и порядок при пении молитв и псалмов, при встрече кланяться друг другу. В поучениях Феодосий Печорский требует полного отрешения от мира, воздержания, постоянного пребывания в молитвах и бдении. Игумен сурово обличает праздность, стяжательство, невоздержанность в пище.

3. Летопись.

Летописями назывались погодные (по "летам"- по "годам") записи. Годовая запись начиналась словами: "В лето". После этого шел рассказ о событиях и происшествиях, которые с точки зрения летописца были достойны внимания потомков. Это могли быть военные походы, набеги степных кочевников, природные катаклизмы: засухи, неурожаи и т.д., а также просто необычные происшествия.

Именно благодаря труду летописцев у современных историков есть удивительная возможность заглянуть в далекое прошлое.

Чаще всего древнерусским летописцем был ученый монах, который проводил порой за составлением летописи долгие годы. Рассказ об истории в те времена было принято начинать с глубокой древности и лишь затем переходить к событиям последних лет. Летописцу нужно было прежде всего отыскать, привести в порядок, а зачастую и переписать труд своих предшественников. Если в распоряжении составителя летописи оказывался не один, а сразу несколько летописных текстов, то он должен был "свести" их, т. е. соединить, выбирая из каждого то, что считал нужным включить в свой собственный труд. Когда материалы, относящиеся к прошлому были собраны, летописец переходил к изложению происшествий своего времени. Итогом этой большой работы становился летописный свод. Спустя какое-то время этот свод продолжали другие летописцы.

По всей видимости, первым крупным памятником древнерусского летописания стал летописный свод, составленный в 70-ые г. г. XI в. Составителем этого свода, как полагают, был игумен Киево-Печерского монастыря Никон Великий (?- 1088).

Труд Никона лег в основу другого летописного свода, который был составлен в том же монастыре два десятилетия спустя. В научной литературе он получил условное название "Начальный свод". Безымянный его составитель пополнил свод Никона не только известиями за последние годы, но и летописными сведениями из других русских городов.

"Повесть Временных Лет"

На основе летописей традиции 11 в. Родился величайший летописный памятник эпохи Киевской Руси - "Повесть временных лет".

Она была составлена в Киеве в 10-е гг. 12 в. По мнению некоторых историков, ее вероятным составителем был монах Киево-Печерского монастыря Нестор, известный также и другими своими сочинениями. При создании "Повести временных лет" ее составитель привлек многочисленные материалы, которыми пополнил Начальный свод. В число этих материалов попали византийские хроники, тексты договоров Руси с Византией, памятники переводной и древнерусской литературы, устные предания.

Составитель "Повести временных лет" поставил своей целью не просто рассказать о прошлом Руси, но и определить место восточных славян среди европейских и азиатских народов.

Летописец подробно рассказывает о расселении славянских народов в древности, о заселении восточными славянами территорий, которые позже войдут в состав Древнерусского государства, о нравах и обычаях разных племен. В "Повести временных лет" подчеркивается не только древности славянских народов, но и единство их культуры, языка и письменности, созданной в 9 в. братьями Кириллом и Мефодием.

Важнейшим событием в истории Руси летописец считает принятие христианства. Рассказ о первых русских христианах, о крещении Руси, о распространении новой веры, строительство храмов, появление монашества, успеха христианского просвещения занимает в "Повести" центральное место.

Богатство исторических и политических идей, отраженных в "Повести временных лет", говорит о том, что ее составитель был не просто редактором, но и талантливым историком, глубоким мыслителем, ярким публицистом. Многие летописцы последующих веков обращались к опыту создателя "Повести", стремились подражать ему и почти обязательно помещали текст памятника в начале каждого нового летописного свода.

Древнерусская литература

Исследование

Предварительные замечания . Понятие древнерусская литература обозначает в строгом терминологическом значении литературу восточных славян XI – XIII вв. до их последующего разделения на русских, украинцев и белорусов. С XIV в. отчетливо проявляются особые книжные традиции, приведшие к образованию русской (великорусской) литературы, а с XV в. – украинской и белорусской. В филологии понятие древнерусская литература используется традиционно применительно ко всем периодам в истории русской литературы XI – XVII вв.

Все попытки отыскать следы восточнославянской литературы до крещения Руси в 988 г. окончились неудачей. Приводимые доказательства представляют собой или грубые подделки (языческая летопись « Влесова книга » , обнимающая огромную эпоху с IX в. до нашей эры по IX в. нашей эры включительно), или несостоятельные гипотезы (так называемая « Летопись Аскольда » в Никоновском своде XVI в. среди статей 867–89 гг.). Сказанное вовсе не означает, что в дохристианской Руси полностью отсутствовала письменность. Договоры Киевской Руси с Византией 911, 944 и 971 гг. в составе « Повести временных лет » (если принять доказательства С. П. Обнорского) и археологические находки (надпись из обжига на гнёздовской корчаге первых десятилетий или не позднее середины X в., новгородская надпись на деревянном замке-цилиндре, по предположению В. Л. Янина, 970–80) показывают, что в X в., еще до крещения Руси, кириллическое письмо могло использоваться в официальных документах, государственном аппарате и быту, постепенно подготавливая почву для распространения письменности после принятия христианства в 988 г.

§ 1. Возникновение древнерусской литературы

§ 1 .1 . Фольклор и литература . Предшественником древнерусской литературы был фольклор, распространенный в средневековье во всех слоях общества: от крестьян до княжеско-боярской аристократии. Задолго до христианства это была уже litteratura sine litteris, литература без букв. В письменную эпоху фольклор и литература со своими жанровыми системами существовали параллельно, взаимно дополняли друг друга, иногда вступая в тесное соприкосновение. Фольклор сопровождал древнерусскую литературу на протяжении всей ее истории: от летописания XI – начала XII в. (см. § 2.3) до « Повести о Горе-Злочастии » переходной эпохи (см. § 7.2), хотя в целом слабо отразился в письменности. В свою очередь и литература воздействовала на фольклор. Самый яркий пример этого – духовные стихи, народные песни религиозного содержания. Они испытали сильное влияние церковно-канонической литературы (библейских и богослужебных книг, житий святых и т. п.) и апокрифов. Духовные стихи сохраняют яркий отпечаток двоеверия и представляют собой пеструю смесь христианских и языческих представлений.

§ 1 .2 . Крещение Руси и начало « учения книжного » . Принятие христианства в 988 г. при великом князе Киевском Владимире Святославиче ввело Русь в орбиту влияния византийского мира. После крещения в страну была перенесена от южных и в меньшей степени от западных славян богатая старославянская книжность, созданная солунскими братьями Константином Философом, Мефодием и их учениками во второй половине IX–X в. Огромный корпус переводных (в основном с греческого) и оригинальных памятников включал в себя библейские и богослужебные книги, патристику и церковно-учительную литературу, догматико-полемические и юридические сочинения и т. д. Этот книжный фонд, общий для всего византийско-славянского православного мира, обеспечивал внутри него сознание религиозного, культурного и языкового единства на протяжении столетий. От Византии славяне усвоили по преимуществу церковно-монастырскую книжную культуру. Богатая светская литература Византии, продолжавшая традиции античной, за немногими исключениями не была востребована славянами. Южнославянское влияние в конце X – XI в. положило начало древнерусской литературе и книжному языку.

Древняя Русь последней из славянских стран приняла христианство и познакомилась с кирилло-мефодиевским книжным наследием. Однако в удивительно короткие сроки она превратила его в свое национальное достояние. По сравнению с другими православными славянскими странами Древняя Русь создала значительно более развитую и жанрово многообразную национальную литературу и неизмеримо лучше сохранила общеславянский книжный фонд.

§ 1 .3 . Мировоззренческие принципы и художественный метод древнерусской литературы . При всем своеобразии древнерусская литература обладала теми же основными признаками и развивалась по тем же общим законам, что и другие средневековые европейские литературы. Ее художественный метод был обусловлен особенностями средневекового мышления. Его отличали теоцентризм – вера в Бога как первопричину всякого бытия, блага, премудрости и красоты; провиденциализм, по которому ход всемирной истории и поведение каждого человека определяется Богом и является осуществлением его заранее намеченного плана; понимание человека как создания по образу и подобию Божьему, наделенного разумом и свободной волей в выборе добра и зла. В средневековом сознании мир раздваивался на небесный, высший, вечный, не доступный осязанию, открывающийся избранным в миг духовного озарения (« еже плотными очима не зрится, но духом и умом внемлется »), и земной, низший, временный. Этот слабый отблеск духовного, идеального мира содержал образы и подобия божественных идей, по которым человек познавал Творца. Средневековое мировидение предопределило в конечном счете художественный метод древнерусской литературы, религиозно-символический в своей основе.

Древнерусская литература проникнута христианским моралистическим и дидактическим духом. Подражание и уподобление Богу понимались как высшая цель человеческой жизни, а служение ему рассматривалось как основа нравственности. Литература Древней Руси имела ярко выраженный исторический (и даже фактографический) характер и долгое время не допускала художественного вымысла. Ей были свойственны этикетность, традиционность и ретроспективность, когда действительность оценивалась исходя из представлений о прошлом и событий священной истории Ветхого и Нового Заветов.

§ 1 .4 . Жанровая система древнерусской литературы . В древнерусскую эпоху исключительно большое значение имели литературные образцы. Такими считались прежде всего переводные церковнославянские библейские и богослужебные книги. Образцовые произведения содержали риторические и структурные модели разных типов текстов, определяли собой письменную традицию, или, иначе говоря, кодифицировали литературно-языковую норму. Они заменяли собой грамматики, риторики и другие теоретические руководства по искусству слова, распространенные в средневековой Западной Европе, но долгое время отсутствовавшие на Руси . Читая церковнославянские образцы, постигали тайны литературной техники многие поколения древнерусских книжников. Средневековый автор постоянно обращался к образцовым текстам, использовал их словарь и грамматику, возвышенные символы и образы, фигуры речи и тропы. Освященные седой стариной и авторитетом святости, они казались незыблемыми и служили мерилом писательского мастерства. Это правило составляло альфу и омегу древнерусского творчества.

Белорусский просветитель и гуманист Франциск Скорина доказывал в предисловии к Библии (Прага, 1519), что книги Ветхого и Нового Заветов являются аналогом «семи сво­бод­ных искусств», составлявших основу средневекового западноевропейского образования. Грамматике учит Псалтирь, логике, или диалекти­ке, – Книга Иова и Послания апостола Павла, ритори­ке – творения Соломона, музыке – библейские песнопе­ния, арифметике – Книга Числ, геометрии – Книга Иисуса На­вина, астрономии – Книга Бытия и другие священные тек­с­ты.

Библейские книги воспринимались и как идеальные жанровые образцы. В Изборнике 1073 г. – древнерусской рукописи, восходящей к переводному с греческого сборнику болгарского царя Симеона (893–927), в статье «отъ апостольскыихъ уставъ» утверждается, что эталоном историко-повествовательных произведений являются Книги Царств, примером в жанре церковных песнопений служит Псалтирь, образцовые «хитростьныя и творитвьныя» сочинения (то есть относящиеся к письменности мудрых и поэтические) – это учительные Книги Иова и Притчей Соломоновых. Почти четыре столетия спустя, около 1453 г., тверской инок Фома назвал в « Слове похвальном о великом князе Борисе Александровиче » образцом историко-повествовательных произведений Книги Царств, эпистолярного жанра – апостольские послания, а «душиспасителных книг» – жи­тия.

Такие представления, пришедшие на Русь из Византии, были распространены по всей средневековой Европе. В предисловии к Библии Франциск Скорина отослал желающих «ведати о военных » и « о богатырских делехъ» к Книгам Судей, заметив при этом, что они более правдивы и полезны, чем «Александрия» и «Троя» – средневековые романы с приключенческими сюжетами об Александре Македонском и Троянской войне, известные на Руси (см. § 5.3 и § 6.3). Между прочим, то же самое у М. Сервантеса говорит каноник, убеждая Дон Кихота оставить сумасбродства и взяться за ум: « Если… вас потянет к книгам о подвигах и о рыцарских поступках, то откройте Священное Писание и прочтите Книгу Судей : здесь вы найдете великие и подлинные события и деяния столь же истинные, сколь и отважные » (часть 1, 1605).

Иерархия церковных книг, как ее понимали в Древней Руси, изложена в предисловии митрополита Макария к Великим Минеям Четиим (закончены ок. 1554). Памятники, составлявшие ядро традиционной книжности, расположены в строгом соответствии с их местом на иерархической лестнице. Ее верхние ступени занимают наиболее почитаемые библейские книги с богословскими толкованиями. На вершине книжной иерархии находится Евангелие, вслед за которым идут Апостол и Псалтирь (которая в Древней Руси использовалась и как учебная книга – по ней учились читать). Далее следуют творения отцов церкви: сборники сочинений Иоанна Златоуста «Златоструй», «Маргарит», «Злато­уст», произведения Василия Великого, слова Григория Богослова с толкованиями митрополита Никиты Ирак­лий­ского, «Пандекты» и «Тактикон» Никона Черногорца и др. Следующий уровень составляет ораторская проза со своей жанровой подсистемой: 1) слова пророческие, 2) апостольские, 3) святоотеческие, 4) праздничные, 5) похвальные. На последней ступени находится агиографическая литература с особой жанровой иерархией: 1) жития мученические, 2) преподоб­ниче­ские, 3) патерики Азбучный, Иерусалимский, Египетский, Синайский, Скитский, Киево-Печерский, 4) жития русских святых, канонизированных соборами 1547 и 1549 гг.

Древнерусская жанровая система, сложившись под влиянием византийской, перестраивалась и развивалась на протяжении семи веков своего существования. Тем не менее она сохранилась в своих основных чертах вплоть до Нового времени.

§ 1 .5 . Литературный язык Древней Руси . Вместе со старославянскими книгами на Русь в конце X–XI в. был перенесен старославянский язык – первый общеславянский литературный язык, наднациональный и международный, созданный на болгаро-македонской диалектной основе в процессе переводов церковных книг (главным образом, греческих) Константином Философом, Мефодием и их учениками во второй половине IX в. в западно- и южнославянских землях. С первых лет своего существования на Руси старославянский язык стал приспосабливаться к живой речи восточных славян. Под ее влиянием одни специфические южнославянизмы были вытеснены русизмами из книжной нормы, а другие – стали допустимыми вариантами в ее пределах. В результате адаптации старославянского языка к особенностям древнерусской речи сложился местный (древнерусский) извод церковнославянского языка. Его становление было близко к завершению во второй половине XI в., как показывают древнейшие восточнославянские памятники письменности: Остромирово Евангелие (1056–57), Архангельское Евангелие (1092), новгородские служебные Минеи (1095–96, 1096, 1097) и другие современные им рукописи.

Языковая ситуация Киевской Руси различно оценивается в работах исследователей. Одни из них признают существование двуязычия, при котором разговорным языком был древнерусский, а литературным – церковнославянский (по происхождению старославянский), лишь постепенно русифицировавшийся (А. А. Шахматов). Противники этой гипотезы доказывают самобытность литературного языка в Киевской Руси, крепость и глубину его народной восточнославянской речевой основы и, соответственно, слабость и поверхностность старославянского влияния (С. П. Обнорский). Существует компромиссная концепция двух типов единого древнерусского литературного языка: книжно-славянского и народно-литературного, широко и разносторонне взаимодействовавших между собою в процессе исторического развития (В. В. Виноградов). Согласно теории литературного двуязычия, в Древней Руси существовало два книжных языка: церковнославянский и древнерусский (этой точке зрения был близок Ф. И. Буслаев, а затем ее развивали Л. П. Якубинский и Д. С. Лихачев).

В последние десятилетия XX в. большую известность получила теория диглоссии (Г. Хютль-Фольтер, А. В. Исаченко, Б. А. Успенский). В отличие от двуязычия при диглоссии функциональные сферы книжного (церковнославянского) и некнижного (древнерусского) языков строго распределены, почти не пересекаются и предполагают обязательную оценку говорящими своих идиомов по шкале « высокий – низкий » , « торжественный – обыденный » , « церковный – светский » . Церковнославянский, например, будучи литературным и литургическим языком, не мог служить средством разговорного общения, а у древнерусского это была одна из основных функций. При диглоссии церковнославянский и древнерусский воспринимались в Древней Руси как две функциональные разновидности одного языка. Существуют и другие взгляды на происхождение русского литературного языка, однако все они являются дискуссионными. Очевидно, что древнерусский литературный язык формировался с самого начала как язык сложного состава (Б. А. Ларин, В. В. Виноградов) и органически включал в себя церковнославянские и древнерусские элементы.

Уже в XI в. складываются разные письменные традиции и появляется деловой язык, древнерусский по происхождению. Это был особый письменный, но не литературный, не собственно книжный язык. На нем составлялись официальные документы (грамоты, челобитные и т. д.), юридические кодексы (например, « Русская Правда » , см. § 2.8), велось приказное делопроизводство в XVI – XVII в. По-древнерусски также писались тексты бытового содержания: берестяные грамоты (см. § 2.8), надписи-граффити, прочерченные острым предметом на штукатурке древних зданий, главным образом церквей, и др. На первых порах деловой язык слабо взаимодействовал с литературным. Однако со временем некогда четкие границы между ними стали разрушаться. Сближение литературы и деловой письменности проходило взаимно и ярко проявилось в целом ряде произведений XV I –XVII вв.: « Домострое » , посланиях Ивана Грозного, сочинении Григория Котошихина « О России в царствование Алексея Михайловича » , « Повести о Ерше Ершовиче » , « Калязинской челобитной » и др.

Историю древнерусской словесности XI-XIII столетий часто рассматривают как первую главу в истории современной русской литературы. И действи-тельно, образы из летописей или «Слова о полку Игореве» прочно занимают свое место в фонде отечественной культуры — достаточно вспомнить пушкин-скую «Песнь о вещем Олеге» или оперу «Князь Игорь» Бородина. Однако важно пони-мать, что образы эти происходят из мира, существенно отличавшегося от нашего по своим ценностным установкам. Осознание этой разницы — первый шаг к пониманию всех произведений культуры Древней Руси.

Основное отличие древнерусской словесности от современной художественной литературы состоит в предназначении. Задача художественной литературы — поднимать читателя над обыденным миром. В книгах «интеллектуальных» и «сложных» это делается с помощью неожиданной формы и многопланового содержания; в тех, что «попроще», нас ожидает лихо закрученный сюжет с неочевидной развязкой, а некоторым мас-те-рам удается сочетать и то и дру-гое. Утверждения критиков XIX века, буд-то искусство непременно должно быть «полезным», сегодня кажутся глубоко устаревшими. И даже об обязательной еще недавно «партийности» литера-туры вроде бы наконец разрешили забыть.

Совсем другое дело — книжная культура русского Средневековья. Книги и вообще письменность появились на Руси после Крещения, так что их состав и содержание определялись прежде всего потребностями Церкви. А в глазах Церкви искусство ради искусства было делом опасным, ведь такое искусство способно притягивать внимание — а значит, и помогать дьяволу, который обязательно вос-пользуется случаем отвлечь людей от молитвы и каким-нибудь хитрым спосо-бом ввергнуть души человеческие в соблазн. Дабы этого не допу-стить, некото-рые популяр-ные формы народных развлечений — например, пло-щадные коме-дии — были прямо запрещены церковными канонами (при этом именно пло-щадная комедия — одна из тех форм искусства, от которых про-изо-шел совре-менный театр). Конечно, реализовать такие суровые запреты было непросто: «трубы, скоморохи, гусли и русалии» продолжали, как признавали древнерусские проповедники, «переманивать» народ от Бога. В то же вре-мя упоминания скоморохов в источниках домонгольской поры единичны, а при-меры их твор-чества, восходящие к столь ранним временам, нам и вовсе неиз-вестны. Та сло-весность Древней Руси, с которой имеет дело современный чита-тель, — сло-весность сугубо религиозная, а ее основная задача — приносить душевную пользу. Браться за перо имеет смысл лишь постольку, поскольку результат твоего творчества поспособствует спасению души.

Такая целевая установка вовсе не исключала изящества слога. Напротив, боже-ственные истины столь сложны и блистательны, что излагать их «простым» языком невозможно, и даже искусного писателя эта задача способна поставить в тупик. Автор «Сказания о [святых князьях] Борисе и Глебе», обращаясь к героям своего сочинения, признается:

«Не знаю, как вас похвалить, и что сказать, не понимаю и не могу при-думать. Я бы назвал вас ангелами, которые быстро приходят к скорбя-щим, но вы во плоти жили на земле среди людей. Я бы именовал вас людьми, но вы превосходите разум человеческий чудесами своими и помощью слабым. Я бы провозгласил вас цесарями или князьями, но ведь вы показали больше смирения, чем самый простой и смирен-ный из людей, и именно за это допущены на небеса в райские жилища…» Здесь и далее цитаты приводятся в переводе Дмитрия Добровольского.

Иначе говоря, ни одно определение само по себе не способно передать величия жертвы, кото-рую принесли князья-мученики, а значит, надо найти таких опреде-лений как можно больше — вдруг, как станут говорить много позже, количе-ство перей-дет в качество и на пересечении множества смысловых полей все-таки про-явится что-то отдаленно похожее на описываемый объект?

Мысли выражались с помощью сложных многоплановых сравнений. К при-меру, обра-щаясь к своему князю, автор рубежа XII-XIII веков Даниил Заточник последо-вательно сопоставляет себя с «бледной травой, выросшей между сте-на-ми», ягненком, младенцем и «птицей небесной» — общее здесь то, что все они зави-сят от милости свыше, которой добивается от своего адресата и сам Даниил. Человечество можно было уподобить храму премудрости Божьей, который держится на семи столпах, по одному на каждый из семи Вселенских соборов. Сами книги образно именовались реками, которые поят Вселенную. Важней-шим умением древнерусского книжника был подбор синонимов — чем больше, тем лучше. Например, говоря о Крещении Руси, можно было ска-зать, что рус-ские люди «приблизились к Богу», «отвергли дьявола», «осу-дили службу сатане», «оплевали беса», «познали Бога истинного» и т. д. А осо-бенно хорошо, если все найденные обороты удастся соединить в одном пред-ложении. Понятно, что предложение от этого разрастется и чи-тать его станет неудобно. Но и предметы, о которых идет речь, не обязаны быть доступ-ными. «Трудно-про-ходимые книги» — вот как определяется христиан-ская литература в одной из древнейших русских рукописей, «Изборнике» князя Святослава 1073 года.

Закономерно спросить: как стремление говорить сложным языком о сложных материях сочеталось с одним из ключевых постулатов христианской веры — с убеждением в слабости и греховности человека? Как вообще слабый и греш-ный человек может писать о божественных истинах? Очевидное противоречие снималось за счет того, что сложные обороты и многоплановые образы древне-русской книжности редко когда были оригинальным изобретением местных сочинителей.

К моменту Крещения не было редкостью и знание иностранных языков, осо-бенно греческого. В результате древнерусская словесность могла опираться как мини-мум на достижения византийской литературы, а та, в свою оче-редь, соединяла античную риторику с богатой образностью Священного Писа-ния. То есть по большому счету к услугам киевского, новгородского или, скажем, рос-тов-ского книжника был весь тысячелетний опыт иудеохристианской циви-ли-зации — требовалось лишь подбирать подходящие к случаю образцы. Если надо было рассказать о благород-ном князе-воителе (например, об Алек-сандре Нев-ском), то использовались приемы, опробованные предшест-вен-ни-ка-ми при опи-сании великих воинов древности — Гедеона или Александра Маке-дон-ского. Если речь заходила о преступнике, то и тут предшествующая лите-ратура давала весьма представительный набор образцов, от Каина до им-пера-торов-тиранов. При этом многие из авторов «образцовых» сочинений почитались Церковью в качестве святых, что давало некую дополнительную гарантию уместности и точно-сти заимствований — а заодно избавляло тех, кто пользо-вался находками пред-шественников, от переживаний по поводу собственной греховности. Понятно, что такой творческий метод ограничивает свободу литературного экспери-мента и расходится с тем, как принято писать сейчас. Но для культуры рели-гиозной, пронизанной идеей человеческой греховности, именно строгое следо-вание освященным традицией образцам оказалось наибо-лее подходящим. Если ты подвержен дьявольским соблазнам, то лучше ничего не изобретать.

Такими были, если угодно, «теоретические основы» древнерусской словес-ности. Обратимся к наиболее важным произведениям, созданным на Руси в XI-XIII веках.

Первым в этом ряду следует, несомненно, назвать «Слово о законе и бла-го-дати», принадлежащее перу Илариона, митрополита Киевского в 1051-1055 го-дах. Видимо, «Слово» было написано еще до поставления Илариона на кафед-ру: автор называет в числе живых супругу князя Ярослава Мудрого Ирину-Ингигерду, которая умерла еще в 1050 году. С другой стороны, Иларион упоминает о киевской церкви Благовещения на Золотых воротах, построенной около 1037 года, а значит, и «Слово» было написано после 1037 года. Ничего точнее об обстоятельствах создания данного памятника сказать не удается. Биография Илариона также известна очень плохо. Впрочем, содержание «Слова» красноречиво само по себе.

Произведение состоит из трех частей. Сначала Иларион рассказывает читателю о том, как человечество узнавало о пути спасения и обретения вечной жизни: сначала это происходило через Ветхий Завет, который Иларион называет «За-ко-ном», а потом через Новый — «Благодать». При этом автор уделяет особое вни-мание двуединой богочеловеческой природе Христа, объясняя этот слож-ный догмат с помощью длинного (почти два десятка элементов!) ряда парных про-тивопоставлений:

«…как человек [Христос] постился 40 дней и взалкал, но как Бог побе-дил искусителя, как человек пришел на свадьбу в Кане Галилейской, но как Бог превратил воду в вино, как человек спал в лодке и как Бог остановил ветер и волны (и они послушали его)…»

Затем сообщается, что Русь, хоть и была страной язычников, теперь тоже приобщилась к благодати христиан-ства. Это дает повод для нового ряда противопоставлений:

«Будучи варварами, мы назвались людьми Божьими, и будучи врагами, назвались сыновьями, и уже не по-иу дейски осуждаем, но по-хрис- ти-ански благословляем, и не ду-маем, как бы распять [Христа], но Распятому поклоняемся…»

Наконец, Иларион возносит хвалу «великому кагану нашей земли Владимиру» за Крещение Руси. В этой последней части всячески подчеркивается, что Русь — самостоятельное и мощ-ное государство, которое «ведомо и слышимо всем концам земли», а также что Владимир пришел ко Хри-сту сам, не слышав апостоль-ской проповеди и не видев твори-мых проповед-никами чудес. Визан-тия (откуда на Русь прибывали и священни-ки, и церков-ные мастера, и книги) упоминается лишь однажды. Такой своеоб-разный па-трио-тизм становится особенно примеча-тельным, если учесть, что именно на время составления «Слова» — 1040-е годы — пришелся очеред-ной военный конфликт Руси и Византии. Да и сам Иларион был поставлен в митро-политы собором епис-копов, без благословения константинополь-ского патри-арха, которому тогда подчинялась Русская цер-ковь. В итоге ученые часто гово-рят об антивизантий-ской направленности «Слова о законе и благода-ти». Но еще более примечате-лен исторический кругозор автора: от момента Креще-ния Руси до составления «Слова» прошло от силы лет шестьдесят, а мест-ные книжники уже могли, как мы видим, строить масштабные схемы всемирной исто-рии, охваты-вающие времена от Авраама до Ярослава Мудрого включительно. Иначе говоря, хоть Иларион и акцентирует самосто-ятельность древнерусской культуры, сам текст сочиненного им «Слова» ярко свидетельствует о том, насколько основа-тельно Киевская Русь включилась в мировой культурный контекст.

Еще одним знаменитым книжником XI века был Нестор. Обычно Нестора знают как «летописца» — по эпитету, которым его наградили благодарные продол-жатели несколько столетий спустя. Но между древнейшими летописями и сочи-нениями, подписанными именем Нестора, есть ряд противоречий, поэтому современная наука говорит об участии Нестора в летописном деле с осторожностью. Однако не вызывает сомнений вклад Нестора в древнерус-скую агиографию, то есть в написание житий святых.

Первым свершением Нестора на поприще агиографии было написание «Чтения о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба». История кня-зей Бориса и Глеба восходит к событиям 1015 года, когда сыновья крести-теля Руси Владимира Святославича, едва дождавшись смерти отца, устроили крова-вую борьбу за власть. Как именно развивалась эта междоусобица — вопрос слож-ный. Однако сравнительно рано сформировалось представление о том, что двое из наследников — Борис Ростовский и Глеб Муромский — в схватке не уча--ствовали и даже не стали сопротивляться подосланным к ним убийцам, лишь бы не «поднимать руку на брата». А в 1072 году почитание двух князей было дополнительно закреплено благодаря чудесному обретению их благо-уханных мощей. Судя по всему, примерно в это же время появился и древней-ший вариант сказания о гибели Бориса и Глеба, примечательный пространной и картинной сценой убийства князя Бориса: движимые яростью убийцы напра-вляют на Бориса копья, но тут действие неожиданно замирает, и обреченный князь произносит длинную и патетическую молитву. Очевидно, что на самом деле все было не так, но предсмертные рассуждения Бориса о смерти как избавлении от соблазнов этого света производят на читателя неизгладимое впечатление. Нестор избавил сказание от некоторых сюжетных неувязок, объ-единил историю гибели князей с рассказом о чудесах от их остан-ков, а кроме того, снабдил сказание историческим предисловием, начав его, ни много ни ма---ло, от грехопадения Адама. Результат такой обработки впечат-ляет ме-ньше первоначального сказания, действие уже не так динамично, а образы — суше. В то же время под пером Нестора гибель Бориса и Глеба из частного эпи-зода местной политики превратилась в событие мирового уровня, а русские святые — в небесных покровителей всех христиан.

«Сподобившись чести» повествовать о жизни и смерти князей-мучеников, Нестор, по его собственным словам, «заставил себя обратиться к другому рассказу» и «покусился написать» о святом Феодосии Печерском. Феодосий происходил из состоятельной семьи и мог бы стать наследником большого имения, но с детства отличался религиозностью и в конце концов сбежал в Киев, чтобы вступить в монастырь. В XI веке монастырей на Руси было немно-го; тот, куда приняли Феодосия, представлял собой простую пещеру, выкопанную в крутом берегу Днепра. Однако за несколько десятилетий эта скромная обитель превратилась в центр монашеской жизни на Руси, а Феодо-сий (к этому времени уже игумен) стал признанным лидером аске-тического движения. Биография Феодосия и история становления Киево-Печерского монастыря насыщены драматическими эпизодами: монахи не раз вступали в открытое столкновение с сильными мира сего. Однако Нестору удалось примирить традиционную форму жития с достоверностью и психо-логической точностью в изложении конфликтных ситуаций.

Подобное же сочетание следования литературным традициям с виртуозными описаниями реальных житейских конфликтов представляет и древнерусская летопись. Летопись — это не обычный «памятник словесности». У нее была специальная задача — найти место Руси в общем замысле Провидения отно-сительно истории человечества. Поэтому летописный рассказ начинается с повествования о том, какие вообще народы есть на земле и откуда взялись славяне, а закончиться не может по определению: концом летописного дела мог стать только конец истории как таковой, или, другими словами, Страш-ный суд. Понятно, что написать такой труд одному человеку не под силу. Но каж-дый следующий книжник мог редактировать то, что досталось ему от предшественников, а когда накопленный материал заканчивался — попол-нять летописный текст описанием тех событий, очевидцем которых был он сам. Когда один летописец отходил от дел, эстафету перенимал другой, и так постепенно, поколение за поколением, летописи разрастались из срав-ни-тельно небольшого повествования о «начале Русской земли» в пространные историче-ские полотна, охватывавшие события от Всемирного потопа до ныне правящего князя.

Первый из этих так называемых летописных сводов был создан в Киеве не позже 30-х годов XI века, а в начале XII века очередное расширение и дора-ботка того же в основе своей текста привели к возникновению сочинения, кото--рое сегодня издают под названием Повесть временных лет. Когда именно появилось это заглавие — в начале XII века или раньше, — сказать трудно. Но по сути оно однозначно указывает на религиозный смысл летопис-ного труда: «временами» и «летами», или «временными летами» в славянском переводе книги Деяний апостольских называется установленный Богом срок Страшного суда. И раз об этих последних годах существования мира уже пишет-ся «повесть», то, значит, и второе пришествие случится со дня на день и мы должны быть к нему готовы.

Специфическое видение задачи собственного труда рано привело летописцев к весьма «антихудожественному» методу организации материала: за редчай-шими исключениями события фиксировались в строго хронологическом порядке, по отдельным «главам», посвященным происшествиям одного года и начинающимся стандартным заголовком «В лето такое-то » (в науке принято называть эти «главы» годовыми статьями). Читать такой текст неудобно: заголовки очередных статей прерывают рассказ на самом интересном месте, и даже непосредственные причина и следствие могут оказаться разнесены по разным статьям и разбиты сообщениями о совсем других событиях и про-цессах. Пове-ст-вователю тоже трудно: его возможности развивать сюжет и рас-крывать харак-теры действующих лиц поневоле ограничены одним годом. Однако логика божественного замысла все равно не может быть доступна рядовому чело-веку, так что для средневекового сознания сетка дат оставалась почти единст-венным наглядным ориентиром в событийной стихии.

Некоторые летописные известия предельно лаконичны («Перенесены святые в церковь Святой Богоро-дицы» или «Князь Ярослав пошел войной на Литву»). Другие (например, рас-сказ о похи-ще-нии и ослеплении князя Василька Рости-славича в 1097 году) пред--ставляют собой развернутые повествования с яркими персонажами и пол--ными драма-тизма сценами. И далеко не всегда авторы лояльны к дейст-вующей власти: на летописных страницах упоминаются и просчеты князей, и злоупо-требления бояр, и церковные «мятежи». В начале XII века критиче-ский тон летописцев несколько поослаб, всесторонний взгляд на события уступил место восхвале-нию правящих князей. Впрочем, на Руси существовало несколько лето-писных традиций: кроме Киева (где летописание зародилось), свои летописцы были в Новгороде, Владимиро-Суздальском кня-жестве, а так-же на Волыни и в Галиц-кой земле. В итоге перед современными исследовате-лями развора-чивается подробная и многоплановая картина политической жизни русских земель.

Политический взлет Руси, которым ознаменовался XI век, быстро сменился эпохой раздробленности. Однако с точки зрения словесности новый истори-ческий период был не менее интересным, чем предыдущий. На вторую поло-вину XII века пришлось творчество знаменитого сочинителя церковных гимнов и поучений Кирилла Туровского. Его «Слово о слепце и хромце» представляет собой изощренную притчу о природе греха. А на рубеже XII и XIII веков во Вла-димирской земле появилась не менее изощренная похвала могуществу велико-княжеской власти — «Слово» (в другой версии — «Моление») Даниила Заточ-ника, о котором уже был случай сказать выше. Впрочем, самым известным и наиболее востребованным у современного читателя остается другой знаме-нитый памятник этого времени — «Слово о полку Игореве».

«Слово о полку Игореве» очень своеобычно. Его сюжет построен не вокруг фигуры какого-нибудь святого и не вокруг явленного свыше чуда, и даже не вокруг героически выигранной битвы, а вокруг неудачного похода князя новгород-северского Игоря Святославича против степных кочевников- в 1185 году. Текст открывается рассказом о выступлении русских войск в степь и о том, что начало экспедиции сопровождалось зловещим знаком — солнечным затмением. Затем следует описание двух сражений: одно развора-чивается для русских войск успешно, а второе заканчивается разгромом, после которого князья-предводители во главе с Игорем попадают в плен. Потом действие переносится на Русь, и читатель оказывается сперва в Киеве, на совете киевского князя Святослава с боярами, а затем в Путивле, где на городской стене плачет о пропавшем Игоре его супруга — Ярославна. Заканчивается «Слово» сообщением о побеге Игоря из половецкого плена: к радости Руси и окрестных стран, князь триумфально возвращается в Киев.

Описывая все эти события, автор «Слова» активно пользуется весьма слож-ными метафорами («Тут кровавого вина не хватило, тут кончили пир храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую»); упоминаются нехристианские боги и мифологические существа: Див, ветры — Стрибожьи внуки, «великий Хорс» и т. п. Авторская оценка и тем более христианская мораль практи-чески полностью скрыты за этим причудливым словесным узором.

Можно было бы подумать, что перед нами воинский эпос, подобный, скажем, старофранцузской «Песне о Роланде». Но важнейший признак эпоса — это сти-хотворная форма с четким размером, а ее в «Слове о полку Игореве» вы-явить не удается. Кроме того, наряду с «языческой», или «народной», в образ-но-сти «Слова» представлена и христианская, книжная составляющая. Так, чтобы по-ка-зать разорение Русской земли от княжеских междоусобиц, автор описыва-ет стаи птиц, которые поедают трупы:

«Тогда на Русской земле редко слышался клич пахаря, зато часто вороны каркали, деля трупы, и галки разго-варивали на своем языке, собираясь на поживу».

В библейских проро-чествах также встречается упоминание о трупах, которые станут пищей птицам, когда Бог отвернется от Израиля за его грехи. Примеча-тельно и то, что рассу-ждения князя Святослава перед боярами (самим автором опре-деленные как «золотое слово») посвящены не столько необходимости сража-ться с врага-ми Руси, сколько гордыне тех, кто делает это не вовремя:

«О, мои племянники, Игорь и Всеволод! Рано вы начали Половецкую землю мечами рубить и себе славу добывать. Бесчестно вы победили, бесчестно кровь пога-ных пролили. Ваши храбрые сердца выкованы из жесто-кого булата и закалены дерзостью. Что же вы натворили на мои серебряные седины!»

Иначе говоря, темой «Сло-ва» оказы-вается не только воинская доблесть, но и дерзость княже-ских по-мыс--лов. А это уже преимущественно книжный, христианский по своей сути мотив.

Необычность композиции и образности сыграла со «Словом о полку Игореве» злую шутку. Странное произведение не пользовалось популярностью среди читателей и переписчиков. До Нового времени дошла только одна его руко-пись, найденная любителями древностей в конце XVIII века и опубликованная в 1800 году. И когда эта рукопись погибла во время известного московского пожара 1812 года, скептически настроенные исследователи получили возмож-ность утверждать, что «Слово» — это поздняя подделка, которую недобросо-вестные издатели из тех или иных побуждений выдали за памятник XII века. Современная наука : язык «Слова» очень близок к языку подлинных памятников XII столетия; фальси-фика-тору времен Екатерины II было бы не под силу так хорошо воспроизвести грам-матику и лексику древнерусского языка — особенно те его черты, которые стали понятны лишь в наши дни. В то же время само возникновение спора о проис-хождении «Слова» наглядно свидетельствует о необычности этого памятника для древнерусской книжности домонгольской поры.

До нас дошли далеко не все произведения древнерусской словесности XI-XIII ве-ков. Книги сочиняли, переписывали, читали и хранили прежде всего в горо-дах, а города строились в основном из дерева, часто горели, и в пламени этих пожаров гибли библиотеки. Кроме того, крупные города и богатые мона-стыри были привлекательной целью для захватчиков — именно поэтому силь-ным ударом по словесности стало ордынское нашествие середины XIII века. Однако многое сохранилось, и не в последнюю очередь благодаря усердию следую-щих поколений. С точки зрения книжников XIV-XVII веков, сло-вес-ность до-монгольской поры, следовавшая византийским образцам, сама превратилась в освященный временем пример для подражания, а написанное великими пред-шественниками следовало хранить и распространять. И хотя оригиналы большинства произведений XI-XIII веков до нас не дошли, благо-даря копиям, сделанным с них в последующие столетия, современные иссле-дователи имеют весьма детальное представление о том, как начиналась древне-русская литера-тура.

Древнерусская литература — "начало всех начал", истоки и корни русской классической литературы, национальной русской художественной культуры. Велики ее духовные, нравственные ценности и идеалы. Она наполнена патриотическим пафосом 1 служения русской земле, государству, родине.

Чтобы почувствовать духовные богатства древней русской литературы, необходимо взглянуть на нее глазами ее современников, ощутить себя участником той жизни и тех событий. Литература — часть действительности, она занимает в истории народа определенное место и выполняет огромные общественные обязанности.

Академик Д.С. Лихачев предлагает читателям древнерусской литературы мысленно перенестись в начальный период жизни Руси, в эпоху нераздельного существования восточно-славянских племен, в XI-XIII века.

Русская земля огромна, поселения в ней редки. Человек чувствует себя затерянным среди непроходимых лесов или, напротив, среди слишком легкодоступных его врагам бескрайних просторов степей: "земли незнаемой", "дикого поля", как называли их наши предки. Чтобы пересечь из конца в конец Русскую землю, надо много дней провести на коне или в ладье. Бездорожье весной и поздней осенью отнимает месяцы, затрудняет общение людей.

В беспредельных пространствах человек с особенной силой тянулся к общению, стремился отметить свое существование. Высокие светлые церкви на холмах или на крутых берегах рек издали обозначают места поселений. Эти сооружения отличаются удивительно лаконичной архитектурой — они рассчитаны на то, чтобы быть видными со многих точек, служить маяками на дорогах. Церкви словно вылеплены заботливой рукой, хранят в неровностях своих стен тепло и ласку человеческих пальцев. В таких условиях гостеприимство становится одной из основных человеческих добродетелей. Киевский князь Владимир Мономах призывает в своем "Поучении" "привечать" гостя. Частые переезды с места на место принадлежат к немалым добродетелям, а в иных случаях переходят даже в страсть к бродяжничеству. В танцах и песнях отражается то же стремление к покорению пространства. О русских протяжных песнях хорошо сказано в "Слове о полку Игореве": "...дъвици поютъ на Дунаи, - вьются голоси чрезъ море до Киева". На Руси родилось даже обозначение для особого вида храбрости, связанного с пространством, движением, - "удаль".

На огромных просторах люди с особенной остротой ощущали и ценили свое единство — и в первую очередь единство языка, на котором они говорили, на котором пели, на котором рассказывали предания глубокой старины, опять-таки свидетельствовавшие об их целостности, неделимости. В тогдашних условиях даже само слово "язык" приобретает значение "народ", "нация". Роль литературы становится особенно значительной. Она служит той же цели объединения, выражает народное самосознание единства. Она является хранительницей истории, преданий, а эти последние были своего рода средствами освоения пространства, отмечали святость и значительность того или иного места: урочища, кургана, селения и проч. Предания сообщали и стране историческую глубину, были тем "четвертым измерением", в рамках которого воспринималась и становилась "обозримой" вся обширная Русская земля, ее история, ее национальная определенность. Ту же роль играли летописи и жития святых, исторические повести и рассказы об основании монастырей.

Вся древняя русская литература, вплоть до XVII века, отличалась глубоким историзмом, уходила корнями в ту землю, которую занимал и веками осваивал русский народ. Литература и Русская земля, литература и русская история были теснейшим образом связаны. Литература была одним из способов освоения окружающего мира. Недаром автор похвалы книгам и Ярославу Мудрому писал в летописи: "Се бо суть рекы, напояющие вселенную...", князя Владимира сравнивал с земледельцем, вспахавшим землю, Ярослава же - с сеятелем, "насеявшим" землю "книжными словесы". Писание книг — это возделывание земли, и мы уже знаем какой — Русской, населенной русским "языком", т.е. русским народом. И, подобно труду земледельца, переписка книг извечно была на Руси святым делом. Тут и там бросались в землю ростки жизни, зерна, всходы которых предстояло пожинать будущим поколениям.

Поскольку переписывание книг — святое дело, книги могли быть только на самые важные темы. Все они в той или иной мере представляли "учение книжное". Литература не носила развлекательного характера, она была школой, а ее отдельные произведения в той или иной мере — поучениями.

Чему же учила древняя русская литература? Оставим в стороне те религиозные и церковные вопросы, которыми она была занята. Светская стихия древней русской литературы была глубоко патриотичной. Она учила деятельной любви к родине, воспитывала гражданственность, стремилась к исправлению недостатков общества.

Если в первые века русской литературы, в XI-XIII веках, она призывала князей прекратить раздоры и твердо выполнять свой долг защиты родины, то в последующие — в XV, XVI и XVII веках — она заботится уже не только о защите родины, но и о разумном государственном устройстве. Вместе с тем на протяжении всего своего развития литература была тесно связана с историей. И она не только сообщала исторические сведения, а стремилась определить место русской истории в мировой, открыть смысл существования человека и человечества, открыть назначение Русского государства.

Русская история и сама Русская земля объединяла все произведения отечественной литературы в единое целое. В сущности, все памятники русской литературы, благодаря своим историческим темам, были гораздо теснее связаны между собой, чем в новое время. Их можно было расположить в порядке хронологии, а все в целом они излагали одну историю — русскую и одновременно мировую. Теснее были связаны между собой произведения и в результате отсутствия в древней русской литературе сильного авторского начала. Литература была традиционна, новое создавалось как продолжение уже существовавшего и на основании тех же эстетических принципов. Произведения переписывались и переделывались. В них сильнее отражались читательские вкусы и читательские требования, чем в литературе нового времени. Книги и их читатели были ближе друг к другу, а в произведениях сильнее представлено коллективное начало. Древняя литература по характеру своего бытования и создания была ближе к фольклору, чем к личностному творчеству нового времени. Произведение, раз созданное автором, затем изменялось бесчисленными переписчиками, переделывалось, в различной среде приобретало разнообразные идеологические окраски, дополнялось, обрастало новыми эпизодами.

"Роль литературы огромна, и счастлив тот народ, который имеет великую литературу на своем родном языке… Чтобы воспринять культурные ценности во всей их полноте, необходимо знать их происхождение, процесс их созидания и исторического изменения, заложенную в них культурную память. Чтобы глубоко и точно воспринять художественное произведение, надо знать кем, как и при каких обстоятельствах оно создавалось. Так же точно и литературу в целом мы по-настоящему поймем, когда будем знать, как она создавалась, формировалась и участвовала в жизни народа.

Русскую историю без русской литературы также трудно себе представить, как Россию без русской природы или без ее исторических городов и сел. Сколько бы ни изменялся облик наших городов и сел, памятников архитектуры и русской культуры в целом — их существование в истории вечно и неуничтожимо" 2 .

Без древней русской литературы нет и не могло быть творчества А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, нравственных исканий Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. Русская средневековая литература является начальным этапом в развитии отечественной литературы. Она передала последующему искусству богатейший опыт наблюдений и открытий, литературный язык. В ней соединились идейные и национальные особенности, были созданы непреходящие ценности: летописи, произведения ораторского искусства, "Слово о полку Игореве", "Киево-Печерский патерик", "Повесть о Петре и Февронии Муромских", "Повесть о Горе-Злочастии", "Сочинения протопопа Аввакума" и многие другие памятники.

Русская литература - одна из самых древних литератур. Ее исторические корни относятся ко второй половине X века. Как отмечает Д.С. Лихачев, из этого великого тысячелетия более семисот лет принадлежит периоду, который принято называть древнерусской литературой.

"Перед нами литература, которая возвышается над своими семью веками, как единое грандиозное целое, как одно колоссальное произведение, поражающее нас подчиненностью одной теме, единым борением идей, контрастами, вступающими в неповторимое сочетание. Древнерусские писатели — не зодчие отдельно стоящих зданий. Это — градостроители. Они работали над одним общим грандиозным ансамблем. Они обладали замечательным "чувством плеча", создавали циклы, своды и ансамбли произведений, в свою очередь слагавшихся в единое здание литературы…

Это своеобразный средневековый собор, в строительстве которого принимали участие в течение нескольких веков тысячи вольных каменщиков…" 3 .

Древняя литература представляет собой собрание великих исторических памятников, созданных в большинстве своем безымянными мастерами слова. Сведения об авторах древней литературы весьма скупы. Вот имена некоторых из них: Нестор, Даниил Заточник, Сафоний Рязанец, Ермолай Еразм и др.

Имена действующих лиц произведений в основном исторические: Феодосий Печерский, Борис и Глеб, Александр Невский, Дмитрий Донской, Сергий Радонежский... Эти люди сыграли значительную роль в истории Руси.

Принятие языческой Русью христианства в конце Х столетия было актом величайшего прогрессивного значения. Благодаря христианству Русь приобщилась к передовой культуре Византии и вошла в качестве равноправной христианской суверенной державы в семью европейских народов, стала "знаемой и ведомою" во всех концах земли, как говорил первый известный нам древнерусский ритор 4 и публицист 5 митрополит Иларион в "Слове о Законе и Благодати" (памятник середины XI века).

Большую роль в распространении христианской культуры сыграли возникавшие и растущие монастыри. В них создавались первые школы, воспитывалось уважение и любовь к книге, "книжному учению и почитанию", создавались книгохранилища-библиотеки, велось летописание, переписывались переводные сборники нравоучительных, философских произведений. Здесь создавался и окружался ореолом благочестивой легенды идеал русского инока-подвижника, посвятившего себя служению Богу, нравственному совершенствованию, освобождению от низменных порочных страстей, служению высокой идее гражданского долга, добра, справедливости, общественного блага.

Апокрифы

Это сочинения, которые повествуют о лицах и событиях священной истории, однако они далеки от канонического текста библейских книг и носят характер легендарных повествований. Апокрифы были известны на Руси с момента возникновения письменности. Поэтому они пользовались популярностью у древнерусского читателя, а ревностными борцами с ними становились образованнейшие книжники, стремившиеся четко разграничить эти «отреченные» книги и Священное Писание.

Беллетристика

Этот термин используется в разных значениях: в широком смысле беллетристика — это художественная литература, в более узком — повествовательная проза. Беллетристика рассматривается также в качестве звена массовой литературы, а то и отождествляется с ней.

«Домострой»

Это памятник русской литературы XVI века, свод житейских правил и наставлений. Отражает принципы патриархального быта, известен предписанием строгости домашнего уклада. «Домострой» опирается на литературные традиции («Поучение Владимира Мономаха»), встречаются в тексте элементы бытоописания.

Памятник состоит из трех частей: о поклонении церкви и царской власти, о «мирском строении» (отношениях внутри семьи), о «домовом строении» (хозяйстве).

Ермолай-Еразм

Русский мыслитель, писатель, член кружка книжников митрополита Макария, протопоп одной из кремлевских церквей в Москве. Ермолай в монашестве получил имя Еразм. Обличал стяжательство, предлагал реформу финансового обложения и землеустройства для улучшения положения крестьян. По поручению митрополита Макария составил ряд сборников церковных произведений.

Самое известное произведение Ермолая-Еразма — «Повесть о Петре и Февронии Муромских», написанная на основе устных муромских легенд. Повесть неоднократно привлекала к себе внимание художников нового времени: например, на основе ее сюжета созданы опера «Сказание о невидимом граде Китеже и мудрой деве Февронии» Н.А. Римского-Корсакова (1904), рассказы «Чистый понедельник» И.А. Бунина (1944), «О Петре и Февронии Муромских» А.М. Ремизова (1951, опубликовано в 1971).

Жития святых

Жития святых, или агиография. Жизнеописание включает краткое предисловие составителя, основную биографическую часть и краткую похвалу.

Биографическая часть дает представление о происхождении героя, его благочестивом детстве, аскетических подвигах и благочестивой кончине.

На Руси агиография стала широко распространяться с принятием христианства. Среди переводных византийских житий особую популярность приобрели жизнеописания Алексея, человека Божия, святителя Николая и святого великомученика Георгия, более известного на Руси под именем Георгия Победоносца. Уже в XI веке начинают создаваться оригинальные жития мучеников Бориса и Глеба, преподобного Феодосия Печерского, создаются жизнеописания князей.

На рубеже XIV-XV веков развитие жанра связано с именами Епифания Премудрого и Пахомия Логофета. В XVII веке житие теряет свои канонические формы и в творчестве протопопа Аввакума превращается в автобиографию-исповедь.

Исповедь

Произведение, в котором повествование ведется от первого лица, причем рассказчик (сам автор или его герой) пускает читателя в самые сокровенные глубины собственной духовной жизни. К жанру исповеди примыкают дневники, записки, автобиография («Житие протопопа Аввакума»).

История изучения памятников древнерусской литературы

Собирание и публикация памятников древнерусской письменности начинается еще в XVIII веке. Их изучением занимаются в это время В.Н. Татищев, Г. Миллер, А. Шлецер. Значительный вклад вносит в историю изучения древнерусской литературы Н.И. Новиков. Ему принадлежит «Опыт исторического словаря о российских писателях» (1772), в котором были собраны сведения о жизни и творчестве более трехсот писателей XI-XVIII веков.

К 1800 году относится публикация «Слова о полку Игореве». На основе изучения рукописных источников создавалась «История государства Российского» Н.М. Карамзина.

Большой вклад в изучение памятников древнерусской письменности в первой трети XIX века внес кружок графа Н.П. Румянцева. Члены румянцевского кружка опубликовали ряд ценных научных материалов.

В конце 30-х годов XIX века начинается публикация полного собрания русских летописей, агиографических памятников, «Великих Четьих-Миней» митрополита Макария.

В 40-е годы XIX века возникают «Общество истории и древностей российских» при Московском университете и «Общество любителей древней письменности» в Петербурге, которые издают серии «Памятники древней письменности» и «Русская историческая библиотека».

Популяризации произведений древней литературы и русского фольклора способствовала публикация И.П. Сахаровым «Сказаний русского народа».

Систематическое изучение древнерусской литературы начинается с середины XIX века и связано с именами таких выдающихся ученых, как Ф.И. Буслаев, Н.С. Тихонравов, А.Н. Веселовский, А.А. Шахматов.

К исследованию древнерусской литературы обратился в своих трудах и А.Н. Пыпин. Ученого привлекали старинные повести, апокрифы, русские сказки. Итог многолетних трудов А.Н. Пыпин подвел в четырехтомной «Истории русской литературы», первое издание которой вышло в 1898-1899 годах (первые два тома были посвящены древнерусской литературе).

Огромный вклад в отечественную филологическую науку был внесен академиком А.Н. Веселовским, который уделял большое внимание вопросам взаимосвязи литературы и фольклора.

В начале XX века в двух частях были изданы исследования в области древней литературы академика П.Н. Сакулина «Русская литература» (1929). Первая часть была посвящена литературе XI-XVII веков.

Неоценимое значение для разработки научной истории древнерусской литературы имели труды академиков А.С. Орлова и Н.К. Гудзия: «Древняя русская литература XI-XVI веков. Курс лекций» (А.С. Орлов) и «История древней русской литературы» (Н.К. Гудзий).

Большой вклад в изучение специфики древнерусской литературы внесли В.П. Адрианова-Перетц, Н.К. Гудзий, О.А. Державина, Л.А. Дмитриев, И.П. Еремин, В.Д. Кузьмина, В.Ф. Ржига.

Выдающуюся роль в развитии проблем древней литературы сыграл академик Д.С. Лихачев. Его книги «Человек в литературе Древней Руси», «Поэтика древнерусской литературы», «Развитие русской литературы Х-XVII веков» имеют принципиально важное значение в постановке и решении как теоретических, так и историко-литературных проблем, связанных не только с древней, но и новой литературой.

В настоящее время благодаря работе сотрудников Института русской литературы РАН (Пушкинский дом) и ИМЛИ им. М. Горького литературоведение достигло больших успехов в изучении древней литературы.

«Киево-Печерский патерик»

Патерики — особая разновидность агиографической литературы, в которой давалось не все жизнеописание какого-либо монаха, а лишь наиболее важные подвиги или события его жизни.

О популярности патериков на Руси свидетельствует создание «Киево-Печерского патерика».

Это сборник рассказов о жизни монахов Киево-Печерского монастыря (основан в 1051 году). В XIII веке на основе переписки епископа Владимирского Симона и инока Киево-Печерского монастыря Поликарпа формируется патерик, состоящий из рассказов о жизни монахов.

Большинство рассказов патерика остросюжетны, в них силен элемент чудесного, сказочного, рассказывается о борьбе монахов с бесами, которые принимают разнообразные обличья: собаки, монаха, даже ангела. Это сочетается с яркими описаниями реальной и бытовой жизни монастыря и Киева той эпохи. В повествование включаются люди самых разных сословий: слуги, купцы, воины, бояре, князья. В XIX веке художественные достоинства «Киево-Печерского патерика» высоко ценили А.С. Пушкин, Н.С. Лесков и Л.Н. Толстой.

Красноречие Древней Руси

Красноречие — область творчества, характерная для древнейшего периода развития отечественной литературы. Расцвет жанра приходится на XII век, в последующие эпохи красноречие как жанр утрачивает свое значение. В XI-XII веках ораторские жанры занимают центральное место в литературе. Памятники красноречия Киевской Руси по содержанию и по форме делятся на памятники дидактического и эпидиктического (торжественного) красноречия.

Красноречие дидактическое преследовало практические цели непосредственного назидания, передачи информации, полемики. Такие произведения назывались в Древней Руси «поучениями» или «беседами». Они обычно невелики по объему, часто лишены каких-либо риторических украшений, написаны на общедоступном, разговорном древнерусском языке (например, «Поучение Владимира Мономаха»).

Красноречие эпидиктическое, или торжественное, — особый род красноречия. В отличие от поучений и бесед произведения этого рода обозначали обычно термином «слово». Оно составлялось в соответствии с правилами, установленными литературной традицией — многовековым опытом византийского и античного эпидиктического красноречия (например, произведения Кирилла Туровского).

Летописи

Это памятники исторической письменности и литературы Древней Руси. Повествование в них велось в хронологической последовательности по годам. Летописи создавались не одним человеком. Составители включали в свои тексты и материалы других летописцев, давали им свою оценку, сопровождали своими дополнениями. Поэтому летопись была сводом разнородных по жанрам материалов. В нее входили тексты погодных записей, а также воинские повести, житийные повествования, устные исторические предания, материалы из княжеских архивов. По определению Д.С. Лихачева, летопись относится к числу «объединяющих жанров».

Древнейшими летописными сводами являются Лаврентьевская и Ипатьевская летописи. Лаврентьевская получила свое название по имени монаха Лаврентия, переписавшего ее в 1377 году по заказу нижегородско-суздальского князя Дмитрия Константиновича. Ипатьевская названа по Ипатьевскому монастырю в Костроме.

Макарий

Макарий (1482-1563) — митрополит Московский и Всея Руси, выдающийся представитель русской иерархии. Принял постриг и получил монашеское воспитание в Пафнутиевом Боровском монастыре. В 1542 Макарий стал митрополитом Московским. При нем в Москве была основана первая типография. В год смерти митрополита в ней напечатали первую книгу — Апостол.

С именем Макария связано издание «Великих Четьих- Миней» и «Степенной книги». Еще в бытность свою архиепископом новгородским Макарий поставил задачу собрать все «чтомые книги, яже в Русской земле обретаются». Над изданием Миней Макарий работал 12 лет в Новгороде и в 1541 году подарил его Софийскому собору. В 1552 была закончена новая редакция. Этот более полный список, состоящий из 12 книг, Макарий принес в дар Успенскому собору.

Монастырь

Так называется община монахов или монахинь, принимающая единые правила жизни (устав). Монастыри появляются с развитием монашества. Монахи селились по отдельным кельям, известное количество которых составляло лавру. В лавре было общее место для трапезы и иных собраний.

Во главе монастыря стоял особый начальник — игумен, который, в свою очередь, подчинялся начальнику главного монастыря — архимандриту. Все грамотные монахи по выслуге лет возводились в сан иеродьякона или иеромонаха. Хозяйственной частью монастыря ведал келарь.

Первые монастыри на Руси появились в XI столетии. Часто в основании монастырей участвовали князья, правители городов, и в дальнейшем эти монастыри находились на их попечении.

Важную роль в судьбах русской культуры сыграли Киево-Печерский (XI век), Троице-Сергиев (XIV век), Кирилло-Белозерский (XIV век), Преображенский Соловецкий (XV век), Пафнутиев-Боровский (XV век) монастыри.

Киево-Печерский монастырь основан в середине XI века монахами Антонием и Феодосием.

Ансамбль монастыря состоит из Верхней лавры, Ближних и Дальних пещер. По словам летописца, первые монахи обосновались на дальнем холме, позже получившем название Дальних пещер. Первый храм монастыря — церковь Богородицы, так же, как и монашеские кельи, был устроен в пещерах под землей.

Когда число монахов общины возросло, кельи появились и на территории так называемых Ближних пещер, находящихся под холмом, на юге от с. Берестово. Позже они получили название Верхней Лавры, где, вероятно, была построена деревянная церковь Успения.

Закладка каменного Успенского собора состоялась в 1073 году, строительство развернулось к 1075 году, украшение собора росписями и мозаикой продолжалось до его освящения в 1089 году. Три пары столпов делили его в продольном и поперечном отношении на три нефа и несли купол и полуциркульные своды над боковыми нефами. В западной части храма находился притвор, над которым располагались хоры. Собор был построен из плинфы (широкого и плоского обожженного кирпича) и камней способом смешанной кладки. Он имел важное значение, связывая в одну архитектурно-пространственную композицию отдельные части монастыря.

В 1230 году собор пострадал, но вскоре был восстановлен и с тех пор неоднократно перестраивался. Иконостас 1579 года сгорел и в 1723-1729 годах был выполнен новый в стиле барокко. В 1941 году во время Отечественной войны собор был разрушен.

Еще в 1108 году было закончено строительство каменных ворот монастыря с надвратной Троицкой церковью и трапезной. Позже эти здания неоднократно перестраивались.

Киево-Печерская лавра сыграла важную роль в культурной жизни Руси. В ней создавалась «Повесть временных лет», переписывались такие книги, как «Толковое евангелие» (1434), «Лествица» (1455), «Златоструй» (1474). В монастыре была создана Лаврская типография, деятельность которой имела большое значение для развития русской культуры. С 1631 года при монастыре была открыта школа, получившая название «Лаврская».

Нестор

Древнерусский писатель, летописец, агиограф, монах Киево-Печерского монастыря. Нестор жил на рубеже XI-XII веков.

Предполагают, что Нестор пришел в Киево-Печерский монастырь еще юношей, 17 лет от роду, был пострижен при игумене Стефане (1074-1078) и возведен в «диаконский сан». В 1091 году ему было поручено открыть мощи преподобного Феодосия. Умер Нестор около 1114 года. Других сведений о нем не сохранилось.

Считается, что Нестор составил «Повесть временных лет». Он также являлся автором «Сказания о Борисе и Глебе» и «Жития Феодосия Печерского», которое написано около 1088 года и считается образцом летописной биографии святого. Житие богато сведениями о Киево-Печерской обители и исторических личностях, живших в ней.

Никон

Никон (1605-1681) — патриарх Московский и Всея Руси с 1652 года, церковный деятель.

В 1653 году Никон провел церковную реформу, связанную с изменением обрядности. Он заменил двоеперстное крестное знамение троеперстным, земные поклоны — поясными, а также предпринял исправление богослужебных книг по греческим образцам. Никоновские реформы, объективно укреплявшие царскую власть, вызвали появление старообрядчества. Сторонники старообрядчества были сосланы в отдаленные области.

Никон был человеком просвещенным и книжным. Он основал Патриаршую библиотеку. Значительное влияние на культуру оказали не только его реформы, но и печатание новых изданий священных и богослужебных книг.

Никон (Великий)

Никон — игумен Киево-Печерского монастыря, летописец. Нестор в «Житии Феодосия Печерского» называет его «Великим». Сведения о Никоне содержатся в «Повести временных лет» и в «Киево-Печерском патерике». Никон обладал незаурядным талантом писателя, активно участвовал в политической жизни страны.

С 1078 года был игуменом Киево-Печерского монастыря. Предполагают, что во время его игуменства начал в монастыре свою книжную деятельность Нестор. Некоторые исследователи выдвигают гипотезу, что Никон был составителем второго Киево-Печерского летописного свода. Возможно, что именно Никон впервые начал располагать исторические события в летописи по годам.

Повесть

В Древней Руси повестью называли летописные своды («Повесть временных лет»), жития (повесть о житии...), сказания («Сказание о Борисе и Глебе»). В средневековой литературе повесть - это повествование, в которое входят произведения одного или разных жанров. Известны переводные и воинские повести (о нашествии Батыя, о Куликовской битве), повести о княжеских преступлениях (об ослеплении Василька Теребовльского).

С XV века появляются повести беллетристического характера, тесно связанные с жанрами волшебной сказки и жития («Повесть о Петре и Февронии»).

XVII век — время широкого распространения повести, формируется новый жанр бытовой повести («Повесть о Горе-Злочастии», «Повесть о Савве Грудцыне»), плутовской новеллы («Повесть о Фроле Скобееве»), создаются сатирические повести («Повесть о Шемякином суде», «Повесть о Ерше Ершовиче сыне Щетинникове»).

Повесть воинская — жанр древнерусской литературы XI-XVII веков. Она освещает воинские подвиги и битвы, рассказывает о борьбе русских дружин со степными кочевниками, печенегами, половцами. В ней изображаются реальные исторические личности, князья.

К этому жанру относятся и повести о княжеских усобицах и княжеских преступлениях.

Воинские повести отражают исторические события, поэтому их характер и средства меняются в зависимости от них.

Во второй половине XVII века на смену воинской повести в древней литературе приходит бытовая приключенческая повесть.

Повесть сатирическая — один из новых жанров, отражающий явления общественной и социальной жизни второй половины XVII века, когда осуществляется демократизация древней литературы, ее приближение к народной среде. Меняется читатель, появляется новый герой. Сатирическая повесть отражает связи с устным народным поэтическим творчеством, в ее основе лежат сказочные сюжеты.

Проповедь

Речь религиозно-назидательного содержания, произносимая в храме во время богослужения, поучительный жанр ораторской прозы. В Древней Руси жанр проповеди сложился под влиянием византийской традиции. См. также Слово .

Рублев Андрей

Андрей Рублев - русский художник конца XIV-первой трети XV века, создатель фресок, икон, миниатюр; канонизирован в 1988 году. Был известен при жизни, знаменит после смерти (о чем свидетельствуют источники 1430-1460-х годов), особо прославляем с конца XV века («Отвещание...» Иосифа Волоцкого). В XVI веке по постановлению Стоглавого собора 1551 года его работы становятся обязательными образцами для подражания.

Имя Андрея Рублева овеяно легендами. Реальные представления об искусстве мастера появляются после реставрационной расчистки его иконы «Троица» в 1904 году, но в полной мере — начиная с 1918 года, когда были расчищены фрески Успенского собора во Владимире и найдены иконы Звенигородского чина.

Первое упоминание о нем относится к 1405 году: по свидетельству летописи, он расписывает Благовещенский собор Московского Кремля вместе с Феофаном Греком и старцем Прохором с Городца. Андрей Рублев назван «чернецом», т.е. монахом, и числится последним в перечне имен, т.е. был младшим. Из более поздних источников — «Сказания о святых иконописцах» (XVII век) - известно, что Андрей Рублев жил в Троицком монастыре при Никоне Радонежском, ставшем игуменом после смерти Сергия Радонежского. Предполагают, что здесь он был пострижен в монахи (по другой гипотезе — в Андрониковом монастыре в Москве). В 1408 году, по свидетельству летописи, Рублев расписывает вместе с Даниилом Черным древний Успенский собор XII века во Владимире; он назван вторым после Даниила.

В 1420-е годы по свидетельству «Жития Сергия Радонежского», составленного Епифанием Премудрым и Пахомием Сербом, и «Жития Никона» (источников 1430-50-х годов), оба мастера расписывают церковь Святой Троицы в Троицком монастыре, построенную в 1423-24 годах над гробом Сергия Радонежского вместо старой деревянной. После смерти Даниила, похороненного в Троицком монастыре, Андрей Рублев возвращается в Москву в Андроников монастырь, где к 1428 году заканчивает свою последнюю работу — роспись церкви Спаса. Умер 29 января 1430 года в Андрониковом монастыре (дата установлена П.Д. Барановским по копии XVIII века с надписи на утраченной надгробной плите).

Из упоминаемых в древнерусской литературе произведений Андрея Рублева сохранились лишь фрески в Успенском соборе во Владимире и знаменитая икона «Троица» из иконостаса Троицкого собора Троицкого монастыря. Из двух дат написания «Троицы», зафиксированных в документах, — 1411 и 1425-27 годы — более вероятной представляется последняя. Другие произведения, перечисленные источниками, либо не сохранились, либо принадлежат не самому Рублеву, а ученикам — членам артели Даниила Черного и Андрея Рублева (например, иконостасы Успенского собора во Владимире и Троицкого собора Троицкого монастыря).

Кисти Андрея Рублева приписывают также следующие произведения, о которых нет исторических свидетельств:

1. некоторые миниатюры и инициалы Хитрова евангелия, нач. XV века;
2. две иконы из Деисуса и семь икон из Праздничного ряда иконостаса Благовещенского собора Московского Кремля;
3. Звенигородский чин: три иконы (Христос, архангел Михаил и апостол Павел) из Деисуса, состоявшего по меньшей мере из семи икон, нач. XV века;
4. икона Богоматери «Умиление» из Успенского собора во Владимире, 1408;
5. три иконы из Деисуса (Христос, Иоанн Предтеча и апостол Павел) и одна икона («Вознесение») из Праздничного ряда иконостаса Успенского собора во Владимире, 1408;
6. фрагменты фресок на алтарных столбах Успенского собора на Городке (Звенигород) с изображениями Флора, Лавра, Варлаама и Иоасафа, преподобного Пахомия и явившегося ему ангела в монашеской схиме;
7. фрагменты фресок на алтарной преграде Рождественского собора в Саввино-Сторожевском монастыре около Звенигорода с изображением преподобных отшельников Антония Великого и Павла Фивейского, 1415-20;
8. несколько икон из Деисуса Троицкого собора Троицкого монастыря и одна («Крещение») из его Праздничного ряда, ок. 1428;
9. маленькая иконка «Спас в силах», нач. XV века.

Из всего перечня несомненно принадлежащими Андрею Рублеву можно считать только миниатюры Хитрова евангелия, Звенигородский чин и икону «Богоматерь “Умиление”» из Владимира, а также — с известной долей допустимости — фрески в Успенском соборе на Городке.

Андрей Рублев воспринял традиции классицизма византийского искусства XIV века, которое он знал по работам греческих мастеров, трудившихся в Москве, и особенно по созданиям Феофана Грека (Донская икона Богоматери, иконы Деисуса в Благовещенском соборе). Другим важным источником формирования искусства Андрея Рублева является живопись московской школы XIV века с ее проникновенной душевностью и особой мягкостью стиля, опирающаяся на традиции владимиро-суздальской живописи XII-начала XIII веков.

Образы Андрея Рублева в целом соответствуют образам византийского искусства первой трети XV века, но отличаются от них большей просветленностью, кротостью и смирением; в них нет ничего от аристократического благородства и интеллектуального достоинства, воспеваемых византийским искусством, предпочтение отдается скромности и простоте. Лица — русские, с некрупными чертами, без подчеркнутой красивости, но всегда светлые, благообразные.

Почти все персонажи погружены в состояние безмолвного созерцания, которое может быть названо «богомыслием» или «божественным умозрением»; какие-либо внутренние аффекты им не свойственны. Кроме тихого глубокого созерцания Андрей Рублев иногда сообщает своим образам духовный восторг, вызывающий сияние глаз, блаженные улыбки, свечение всего облика (трубящий ангел во фресках Успенского собора), иногда — высокое вдохновение и силу (апостолы Петр и Павел в «Шествии праведных в Рай», там же).

Классическое чувство композиции, ритма, всякой отдельной формы, воплощенное в ясности, гармонии, пластическом совершенстве, у Андрея Рублева столь же безупречно, как у греческих мастеров первой трети XV века. При этом некоторые черты классической системы Рублев как будто специально приглушает: округлость формы не подчеркивается, иллюзионистические моменты (например, анатомически верная передача суставов) отсутствуют, благодаря чему объемы и поверхности кажутся преображенными, — как и в византийском искусстве, всякая форма предстает у художника перевоплощенной, одухотворенной Божественной энергией. Это достигнуто приемами, общими для всего византийского искусства: лаконичные контуры и силуэты, придающие фигурам невесомость; замкнутые параболические линии, сосредоточивающие мысль и настраивающие на созерцание; тонкие очертания складок одежд, сообщающие тканям легкость; световая насыщенность каждого цвета, делающая колорит сияющим, и др. Однако эти общевизантийские черты стиля раннего XV века Андрей Рублев видоизменяет, поскольку идеальные классические формы, привычные для греческих мастеров с античных времен, не являются для него самостоятельной ценностью. Художник придает им черты, характерные для русского искусства конца XIV-начала XV веков: линии становятся певучими, ритмы — музыкальными, повороты фигур и наклоны голов — мягкими, одеяния — воздушными, красочная гамма — светлой и нежной. Во всем - отблески гармонии Рая и одновременно—расположение к человеку, доброта.

Интонация райской гармонии, пронизывающая творчество Андрея Рублева, характерна для искусства всего христианского мира первой половины XV века — Византии (фрески Пантанассы в Мистре, ок. 1428), Сербии (фрески Манасии, до 1418, Каленича, ок. 1413), Западной Европы (Гентский алтарь работы Яна Ван Эйка, 1432; создания Фра Беато Анджелико).

Творчество Андрея Рублева определило расцвет национальной школы русской живописи в XV веке и оказало огромное влияние на все русское искусство.

Сергий Радонежский

Преподобный Сергий Радонежский (1314 или 1322, селение Варницы, близ Ростова — 25 сентября 1392, Троице-Сергиев монастырь, Радонеж) — преобразователь русского монашества, игумен Троицкого монастыря, канонизирован Русской православной церковью в 1452 году.

Родился в семье боярина Кирилла и его жены Марии, знатной, но бедной. В семилетнем возрасте мальчика, названного Варфоломеем, отдали в школу, которая была на попечении епископа Ростовского Прохора. По легенде, сначала грамота давалась ребенку трудно, но вскоре он увлекся учебой и показал отличные способности. Родители с детьми вскоре переселились в Радонеж. В конце своей жизни Кирилл и Мария постриглись в монашество в Покровском монастыре в Хотьково.

После кончины родителей Варфоломей, стремясь к иноческой жизни, вместе со старшим братом Стефаном удалился в пустынное место, называемое Маковец, в нескольких верстах от Радонежа. Здесь они срубили келью и небольшую церковь, посвященную Святой Троице. Стефан, не выдержав тягот отшельнической жизни, ушел в Богоявленский монастырь в Москве. Варфоломей же был пострижен в 1337 году священником Митрофаном в монашество с именем Сергий. К преподобному, прославившемуся своей подвижнической жизнью, начали приходить ищущие пустынножительства. Постепенно образовалась обитель. В монастыре строго сохранялся порядок повседневного богослужения, иноки совершали непрестанную молитву. С глубоким смирением Сергий служил братии — строил кельи, рубил дрова, молол зерно, пек хлеб, шил одежду и обувь, носил воду. Кроме Троице-Сергиевой, Сергий основал еще Благовещенскую обитель на Киржаче, Борисоглебский монастырь близ Ростова, а его ученики учредили около 40 монастырей. В 1354 году епископ Волынский Афанасий рукоположил Сергия в иподиакона, иеродиакона и священника, а затем поставил его игуменом. Патриарх Константинопольский Филофей в 1372 году прислал Сергию крест, параманд, схиму и свое благословение ввести общежитие в обители. С благословения митрополита Алексия Сергий ввел общежитийный устав, распространившийся потом во многих русских монастырях. Сергий пользовался большим уважением митрополита Алексия, который просил преподобного стать его преемником, но Сергий решительно отказался. Его авторитет среди русских князей был велик: он нередко способствовал разрешению междоусобиц. В 1380 году Сергий Радонежский дал князю Дмитрию Донскому благословение на битву с Мамаем на Куликовом поле и направил к нему двух иноков Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Через 30 лет после смерти преподобного Сергия, 5 июля 1422 года, состоялось обретение его мощей.

Сказание

Это устное историческое предание в «книжной», литературной переработке или повествовательное произведение, обращенное в прошлое, в котором легендарное повествование дополняет, видоизменяет, идеологизирует легенды и предания письменные или устные.

Слово

Термин «слово» обозначает произведение ораторского красноречия. В торжественных словах поднимались большие общественно-политические и религиозные проблемы: веры и безверья, единения русской земли, отпора иноземным завоевателям («Слово о Законе и Благодати» Иллариона, «Слово о погибели Русской земли», «Слово о полку Игореве»). «Золотым веком» русского красноречия называют XII век.

Старообрядческая литература

Появление старообрядческой литературы стало своеобразной реакцией на церковную реформу Никона. Реформа вызвала появление мощного оппозиционного движения, выдвинула немало публицистов, писателей, мыслителей, среди которых были Аввакум, Иван Неронов, Епифаний и другие идейные вожди старообрядчества. Они внесли заметный вклад в историю отечественной культуры. Самыми яркими произведениями старообрядческой литературы стали сочинения протопопа Аввакума.

Стефан Пермский

Стефан Пермский (ок. 1345-1396) — видный деятель русской православной церкви, писатель.

Родился в русской семье в Устюге Великом. Пострижен в монахи в монастыре Григория Богослова в Ростове Великом, где учился вместе с Епифанием Премудрым.

В 1379 году Стефан Пермский отправился в страну коми («зырян») и начал проповедническую миссионерскую деятельность, обращая народ коми в христианство. Деятельность Стефана имела важное экономическое, политическое и культурное значение, так как способствовала включению Пермских земель в состав Московского государства. Зимой 1384 года становится первым епископом новой Пермской епархии.

Стефан Пермский создал специальную азбуку и перевел на древний коми язык основные богослужебные тексты.

«Житие Стефана Пермского» было написано хорошо знавшим его Епифанием Премудрым. Его имя упоминается в летописях, в «Житии Сергия Радонежского» и др.

Троица

Распространенный в иконописи сюжет, в котором нашел отражение догмат Христианской церкви о троичности Бога и единосущности Его ипостасей — Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого.

Существуют три иконографических типа «Троицы» — «Ветхозаветная Троица», «Отечество» и «Новозаветная Троица», из которых каноническим считается только первый. Он основан на библейском рассказе о том, как Бог явился в образе трех мужей (ангелов) Аврааму и Сарре. Они принимали ангелов под сенью дуба в дубраве Мамвре, один из них предсказал Сарре рождение сына (Бытие 18:1-16).

В византийской иконографии изображение этого сюжета получило название «Гостеприимство Авраама». Согласно богословским толкованиям, в образе трех мужей-путников произошло явление трех лиц Бога. Иллюстрируя этот сюжет, художники подчеркивали либо момент гостеприимства Авраама, изображая множество бытовых деталей, либо явление трех ангелов, явление Бога Сына в сопровождении двух ангелов.

Наиболее известна икона «Троицы» работы Андрея Рублева (конец XIV-начало XV века, Третьяковская галерея), на которой изображены только три ангела, сидящие вокруг стола-трапезы с жертвенной чашей; образ ангела в центре символизирует Бога Сына Иисуса Христа, приносящего себя в жертву ради спасения людей от первородного греха и смерти, рука этого ангела благословляет чашу с лежащей в ней головой жертвенного тельца (символ Евхаристии); ангелы в знак взаимного согласия и любви склоняют друг к другу головы (символ мировой гармонии). Композиция иконы имеет форму круга, объединяющего и соединяющего в единое целое образы трех ангелов, наглядно выражая идею неслиянности и в то же время нераздельности трех ипостасей единого Бога. Над ангелом, сидящим в центре, — дерево, изображающее, согласно библейскому сюжету, Мамврийский дуб и одновременно — древо жизни. Над ангелом слева — здание (дом Авраама и символ Божественного устроения мира), справа — гора (знак духовного восхождения).

Икона была выполнена для Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры, в XVI веке, вероятно, находилась в Москве, где была украшена драгоценным окладом, а затем, как вклад царя Ивана Грозного, возвращена вновь в монастырь. Почиталась как чудотворная икона, с нее делали многочисленные списки.

Христианское учение о святой Троице

Учение о святой Троице излагается в 9 главе Изборника Святослава 1073 года: «Не три Бога,.. но единой Бог, единое божество в трех лицах равновечное, не естеством отделяемое, не образом, где Отец и Сын и Дух, и где же Дух, где же Отец и Сын. Проще сказать: Троице поклоняемся в единице, и единице в Троице, единице, заключающей в себе три существа, и Троице единосущной и вместительной и наравне с другими не имеющей начала. Единое исповедую святой Троицы Божество, единое и единосущное Божество, единой силы, единой власти, единое господство, единое царство, единое вечно существующее, не рожденное, безначальное, неописуемое, непостижимое, беспредельное, неизменное, непоколебимое, бессмертное, вечное, бесстрастное, все и всяческое созидающее и содержащее, промыслительно управляющее небом и землей и морем, и все, что в них видимое и невидимое».

Характер древнерусских рукописей

Характерной особенностью древнерусской литературы является ее рукописный характер. Часто одно и то же произведение входило в состав различных сборников. Писец переписывал различные произведения в тетради, которые могли затем переплетаться самим писцом или переплетчиком. Техника переплетного дела была такова: тетрадь пришивалась к ремням, которые в свою очередь прикреплялись к деревянным доскам — переплетам. Доска снаружи обтягивалась кожей или какой-нибудь тканью. Материалом для русских книг до XIV века служил пергамент, который получали из кожи телят или ягнят, а затем — бумага. Писец употреблял чернила из сажи и из отвара дубовой или ольховой коры. Для просушки чернил употреблялся мелкий кварцевый песок. Пергаментные рукописи не имели столь строгих стандартов, как бумажные, формат будущей книги выбирал сам переплетчик. Пергамент был дорог, потому простые люди, ремесленники в переписке между собой часто пользовались берестой (Новгородские берестяные грамоты). Слова в строке не разделялись, только абзацы рукописи выделялись киноварной буквицей — инициалом. Широко известные слова писались сокращенно под особым подстрочным знаком — титлом.

Принято различать три типа почерков: устав, полуустав и скоропись. Устав — торжественное, спокойное, крупное письмо, полуустав — почерк более беглый, менее строгий, скоропись — беглое письмо, где буквы соединяются связками.

Хождения (хожения)

Это особый жанр древней литературы, складывающийся на Руси в XII веке. Самое раннее из известных нам произведений этого жанра — «Хождение игумена Даниила», ставшее своеобразным путеводителем по святым местам Палестины.

Хождения были путевыми заметками о быте, образе жизни разных народов, включали сведения географические, историко-этнографические и т.д. (например, «Хождение за три моря» Афанасия Никитина). Жанр хождения сохранился в литературе XVIII-XIX веков.

Хронограф

Хронограф (от греч. chronos — время и grapho — пишу) — историческое сочинение, знакомящее древнего читателя со всемирной историей, а также событиями современной славянской и русской истории. Особую известность получил «Русский хронограф», созданный на рубеже XV-XVI веков.

Четьи-Минеи

Так называются месячные чтения, календарные сборники житий святых, расположенные по месяцам в соответствии с днями их памяти.

Этнография

Слово «этнография» (от греч. ethnos — народ и grapho — пишу) имеет два значения:

1) Наука, изучающая этногенез, материальную и духовную культуру, особенности быта какого-нибудь народа (народов).

2) Особенности быта, нравов, культуры какого-либо народа.