Краснопевцев Дмитрий Михайлович
Зал «Мастерская Дмитрия Краснопевцева»
Лидия Павловна Краснопевцева (1925-1999) — жена, верный друг и спутник художника Дмитрия Михайловича Краснопевцева (1925-1995), передала Музею личных коллекций около 700 предметов. Она познакомилась с Дмитрием Краснопевцевым еще будучи школьницей, они сидели на одной парте, и потом на протяжении долгих лет Лидия Павловна бережно ограждала Дмитрия Михайловича от невзгод обыденной жизни. После смерти художника в 1995 году усилиями Лидии Павловны Краснопевцевой, мастерская — не вся, но в значительном объеме — была перенесена в Музей личных коллекций, где в отдельном помещении разместилась экспозиция, объединяющая рисунки, офорты, живописные работы Краснопевцева и комплекс предметов мастерской. Творчество Дмитрия Михайловича, представителя поколения «шестидесятников», занимает значительное место в истории отечественного искусства второй половины ХХ столетия. Его натюрморты чаще всего изображали предметы из причудливого собрания художника. Размещение значительной части мастерской в Музее позволяет зрителю «заглянуть за кулисы» творческой лаборатории художника.
Коллекция Краснопевцева собиралась по принципу «все, почему-либо достойное примечания», подобно кунсткамерам петровского времени, где можно увидеть в одном ряду диковины природного происхожденияи произведения искусства. В мастерской на равных соседствовали античные сосуды, превосходная икона XVI века Спас мокрая борода , посеребренный шандал, ржавая корабельная цепь, древесный гриб-тутовик. Достаточно сказать, что для музейной инвентаризации комплекса предметов «Мастерская Дмитрия Краснопевцева» пришлось ввести более 10 разделов: произведения декоративного искусства и мелкой пластики (среди которых есть и произведения, имеющие музейную ценность — подвесные чернильницы XVIII века), археологические и геологические древности, камни, раковины, антропологический материал, засушенные растения, минералы. Все — искусствоведы, друзья, знакомые, кто хотя бы раз посетил эту мастерскую при жизни художника, — отмечают, что эта коллекция из древностей и раритетов служила для него своего рода пещерой, убежищем. Несомненно, что-то в этом было от детской игры, диккенсовской лавки древностей — в обыкновенной квартире в блочном доме в Новых Черемушках была скрыта дверь в другой мир, выстроенный по особым законам.
В записях, которые Краснопевцев вел в течение последних десятилетий, есть несколько, проясняющих отношение художника к предметам коллекции: «В будке чистильщика сапог висит на медно-черной цепочке выщербленная грязная перламутровая раковина — пепельница, полная окурков, — поруганная, оскверненная красота. Просил продать, чтобы помыть, очистить, освятить — но получил решительный отказ». Стремление перенести предмет в мастерскую значило для Краснопевцева спасти, освятить предмет. «Красота — это гармония, порядок, тишина» — повторял он. Более всего этой тишине, он считал, соответствуют камни: «Агат — чудо гармонии и красоты». Предметы мастерской не сразу становились героями живописи, этому предшествовали несколько стадий их творческого преображения. Первым этапом была небольшая зарисовка, нахождение точного и в то же время обобщенного образа. Иногда такие несколько «пластических формул» объединялись в одну общую композицию. Композиция 1 (1960-1980) . Потом найденное сочетание предметов в рисунках становилось основой живописных полотен, преимущественно — натюрмортов.
«Краснопевцев — мастер натюрморта. В его понимании это овладение языком вещей. И даже шире — овладение языком натуры. Это овладение реальностью, подчинение ее себе. Поэтому в его работах всегда различимы два полюса: Натура (реализованная в вещах) и Художник, тот, кто сами эти вещи реализует в некую общность более высокого порядка» — писал искусствовед и друг художника Ростислав Климов. Эти поиски скрытого смысла бытия, ускользающего от рационального осмысления, сближают художника с кругом сюрреаллистической проблематики. Кстати, поэт и теоретик сюрреализма, Андре Бретон был известен своей любовью к камням.
Один из наиболее часто встречающихся мотивов в творчестве художника — как в его рисунках, так и в живописных произведениях: три дерева, или три вертикальных камня, находящихся на вершине горы, несомненно, являются аллюзией на сцену распятия Христа и двух разбойников. В поздней работе Крест (Голгофа). (1993) эта метафора становится совершенно прозрачной.
После смерти художника магия его мастерской стала особенно явной. Страшно было подумать о разрушении ее целостности — не только потому, что это пристанище художника воспринималось как творение, такая гигантская инсталляция, созданная в течение десятилетий, но как нечто, содержащее ключ к его загадочным произведениям. Руководство ГМИИ решилось на эксперимент. В результате творческого сотрудничества Лидии Павловны Краснопевцевой, директора ГМИИ И.А. Антоновой и главного художника Музея Д.К. Бернштейна в небольшом зале Отдела личных коллекций размещены скрупулезно воссозданные фрагменты мастерской — шкаф, письменный стол, мольберт с неоконченным натюрмортом — и картины Краснопевцева. Кроме того, в экспозицию включены фотографии Игоря Пальмина, фотографа, который был дружен с Краснопевцевыми и часто бывал у них. Фотопортрет Краснопевцева, а также серии фотографий мастерской художника — подарок автора Музею личных коллекций. Эта уникальная экспозиция имеет мемориальный характер, но в то же время дает возможность проследить пути развития творческой фантазии художника.
Дми́трий Миха́йлович Краснопе́вцев (2 июня , Москва - 28 февраля , Москва) - русский художник , представитель «неофициального» искусства .
Биография
Закончил (), около 20 лет работал в «Рекламфильме». C - член Московского объединенного комитета художников-графиков , в был принят в Союз художников СССР Представитель Второго русского авангарда.
Творчество
Основной жанр Краснопевцева - близкий к сюрреализму «метафизический натюрморт» с простой, часто побитой керамикой, сухими растениями и раковинами. Эти меланхолические работы, написанные в глухих, пепельных тонах, развивают барочный мотив бренности и ирреальности мира.
Долгие годы полотна Краснопевцева почти не выставлялись, их собирали коллекционеры (особенно Г. Костаки).
Выставки
- - 3-я выставка молодых художников, Москва
- - персональная выставка на квартире С.Рихтера
- - выставка на ВДНХ , Москва
- - персональная выставка на квартире С.Рихтера
- - - групповые выставки в горкоме графики на Малой Грузинской улице, Москва
- - персональная выставка в Нью-Йорке
- - персональная выставка в Центральном доме художника, Москва
- - - персональная выставка в ГМИИ , Москва
- - персональная выставка в Музей АРТ4 , Москва
- 2016 - персональная выставка в Музей АРТ4 , Москва
Признание
В Краснопевцев стал первым художником, удостоенным новой премии «Триумф».
Его наследие представлено в московском Музее частных коллекций при Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина.
Работы находятся в коллекциях
- Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина , Москва
- Московский музей современного искусства , Москва
- Музей АРТ4 , Москва
- Новый музей современного искусства , Санкт-Петербург
- Zimmerli Art Museum, New Brunswick, USA
- Собрание Игоря Маркина , Москва
- Собрание Александра Кроника, Москва
- Собрание Р. Бабичева, Москва
- Собрание семьи Г. Костаки, Москва
- Собрание М. Краснова, Женева - Москва
- Собрание В. Минчина, Москва
- Собрание Татьяны и Александра Романовых
- Собрание Е. и В. Семенихиных , Москва
Альбомы, каталоги выставок
- Офорты: Альбом / Сост. Л. Краснопевцева. М.: Бонфи, 1999
- Дмитрий Михайлович Краснопевцев. Живопись. / Сост. Александр Ушаков. М.: Бонфи, Музей АРТ4 , Игорь Маркин , 2007
Напишите отзыв о статье "Краснопевцев, Дмитрий Михайлович"
Литература
- Мурина Елена . Дмитрий Краснопевцев: Альбом. - М .: Советский художник , 1992.
- Другое искусство. Москва 1956-1988. М.: ГАЛАРТ - Государственный Центр современного искусства, 2005 (по указателю)
- Дмитрий Краснопевцев. Галерея «Дом Нащокина». Май-июнь 1995.
Ссылки
- Музея АРТ4 Игоря Маркина
Отрывок, характеризующий Краснопевцев, Дмитрий Михайлович
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Роза Тевосян
,
фото Игоря Пальмина
Картина сама говорит
Из бесед с художником Дмитрием Краснопевцевым
…Семидесятые годы прошедшего века. Квартира - галерея коллекционера Г.Д.Костаки . Внезапно останавливаюсь перед маленьким натюрмортом, звучащим как одинокое откровение. Его автор Дмитрий Краснопевцев . По особому месту, которое картина занимает в общей экспозиции, можно почувствовать благоговейное отношение к художнику хозяина дома. Но что это? Если это живопись, то совершенно необычная, никогда не виданная.
Впоследствии я встречала картины Краснопевцева на неофициальных выставках московских художников и каждый раз останавливалась завороженная. Мимо его работ невозможно пройти вскользь, в мгновение получив информацию, как это часто случается на выставках. Зритель Краснопевцева не смотрит на картину, а созерцает ее. В ней заключено неведомое постижение, своеобразное восприятие метафизического течения Времени и еще нечто, притягивающее к ней.
Шли годы… В один прекрасный вечер я решилась пойти к Дмитрию Краснопевцеву , чтобы он открыл мне «тайну творчества», и никак не меньше! Его крошечная квартира - мастерская находилась у метро Профсоюзная в убогом доме - хрущебе . Появившийся в проеме двери художник показался мне великаном. Аристократизм, изящество, красота облика подчеркивались в общении располагавшей к доверию простотой и естественностью. Он показал натюрморт, над которым в это время работал, а затем те немногие картины, которые находились в мастерской.
Но помимо картин и сама комната оказалась произведением искусства. Ее заполняли удивительные предметы: амфоры, стеклянные сосуды, свечные огарки, горшки с кактусами, плоды орехов, четки, диковинные раковины, камушки, морские звезды, старинные фолианты, засохшие растения, причудливые коренья - всего не перечислить. Одушевленные художником, они создали бесконечное многообразие композиций картин. (Фрагмент комнаты можно сегодня увидеть в Музее личных коллекций.) Пожалуй, только очутившись в пространстве этой странной комнаты, начинаешь понимать, в чем истоки невероятной духовной концентрации ее о битателя.
В течение нашей беседы Дмитрий Михайлович вслушивался, всматривался в собеседника, отвечая, неторопливо погружался в размышления, повторял и подчеркивал отдельные мысли, иногда задавал вопрос самому себе, а иногда отклонял поставленный ему вопрос, считая, что на него невозможно однозначно ответить. Думаю, что на вопросы самому себе он отвечал постоянно.
«…Произведение искусства смертно, материал, в котором оно воплощено, будь то камень или бумага, дерево, бронза или холст, уничтожим. Но сама идея, предмет произведения, то, что отражено и изображено в нем, должно быть выше времени и изменений, должно быть незыблемым, вечным, не подверженным смерти и уничтожению…» (Д.К.)
Воссоздавая беседы по магнитофонной записи, я стремилась передать с максимальной точностью мысли Дмитрия Краснопевцева , повороты его речи, слова и интонацию. Мне кажется существенным, что он по моей просьбе сказал свое слово о Владимире Вейсберге - патриархе московской метафизической школы - художнике, с которым его так часто сопоставляют.
Они были сверстниками, погодками. Вейсберг ушел из жизни раньше, в 1985-м, Краснопевцев - спустя десять лет.
Теперь раздумья Дмитрия Михайловича дождались своего часа. Узнаем ли мы из представляемых читателю размышлений мастера разгадку магии его живописи, или она навсегда останется тайной подсознания?
Об искусстве
Любое искусство - всегда преображение . Не изображение, а преображение видимого мира, даже своих чувств. Оно начинается с выбора сюжета и жанра и совершается невольно сердцем и, что непременно, головой. Так было, есть и будет со всеми художниками любого направления, любой школы и чего угодно.
Искусство есть упорядоченное чего бы то ни было. В каком бы обществе, в каком государстве ты ни жил, там есть еще и свой порядок. Не просто порядок, что называется порядком в любых областях жизни, там есть еще и художественный порядок. Это близко, но это не одно и то же. А художественный порядок и гармония - одно и то же. Можно поставить знак равенства между тем и другим.
О гармонии
Искусство строится на контрастах - прямого, кривого, изогнутого, теплого, холодного, если говорить о цвете, и т.д. В этом и есть гармония. Гармония отсутствует в абсолютном однообразии. В Японии построен храм, в котором все симметрично, но есть одно нарушение этой симметрии, и вот это нарушение и создает гармонию. Гармония есть противопоставление . В музыке: минор - мажор, в цвете: белый - черный, красный - зеленый. Все на контрастах, на противопоставлении, и из него только рождается гармония. Иначе возникнет что-то нудное и ужасное и для глаза, и для слуха, и для чего угодно. Я стараюсь строить гармонию на соотношениях форм, скорее на контрастах форм, одним словом - на композиции. А какая может быть композиция из одной прямой линии? Она требует какого-то контраста. Великий художник Делакруа говорил в свое время, что композиция строится в форме Андреевского креста. Что такое Андреевский крест? Это буква Х. Почему? Потому что в нем заключены противоположности, они необходимы для построения любой гармонии. И если мы присмотримся, мы убедимся, что все, что нам нравится, состоит из противопоставлений, из которых и рождается гармония.
О композиции
В картине прежде всего важна композиция, можно назвать ее конструкция или архитектура. Картина обязательно имеет свою архитектуру, и чем картина выше, тем ее архитектура, или, можно сказать, построение, интереснее. Обычно я делаю для себя маленькие эскизы, от которых потом отхожу, иногда очень существенно. Сразу композиция возникает редко. Она зреет где-то подспудно и потом вдруг появляется невзначай.
О сюжете
Предметы на холсте сами еще не создают сюжет - я имею в виду пластический сюжет. Именно композиция, мысль составляют мой сюжет , а не предметы: кувшины, камни, раковины, коряги…
О цвете
У меня никогда не возникало желания отказаться от цвета, хотя для лепки формы достаточно черно-белого решения, что я во многих так называемых гризайльных работах и делаю. Цвет помогает и углубляет и т.д. Но черный и белый - это ведь тоже цвета. О художнике-графике - гравере, оформителе, рисовальщике - иногда говорят: как он чувствует цвет! Хотя там нет никакого цвета, кроме черного и бумаги. Цвет - тонкое понятие, он не всегда бывает многоцветным и ярким.
Цвет моих картин монохромный. Яркие цвета не архитектоничны , не так скульптурны. Они берут на себя очень много сами по себе. Монохромность подчеркивает композицию объемов, предметов, самого построения. Цвет в архитектуре деконструирует , скрывает конструкцию общего. Ну представьте себе, если говорить о русских храмах, шедевр своего рода - церковь Вознесения в Коломенском. Для меня она более гармонична, чем собор Василия Блаженного . Благодаря пестроте он менее конструктивен, менее архитектурен, а мне интереснее конструкция, чем декоративное начало.
О связи форм реальной жизни и творчества
Все происходит по взаимной симпатии, как происходит и во всем обществе, где всегда есть приятие и неприятие чего-то. Почему предметы те или не те, современные и несовременные? Несовременные или вневременные предметы более вечные , они меньше говорят о маленьком отрезке времени. Что такое глиняный кувшин? Я не знаю, сколько тысячелетий люди делают глиняные кувшины. Это и потребность, и вечная форма, которая, меняясь, оставалась незыблемой во все времена в разных странах. Идея кувшина родилась вскоре вслед за человеком, а может быть, и одновременно с ним. Кувшин, сделанный и сегодня, и в Древнем Египте несет мало информации о времени, а магнитофон, телефон - это наш век.
Существует, как известно, и беспредметное искусство, но предметное для меня предпочтительнее. Прежде всего из-за любви к предметам, которые когда-то я много рисовал с натуры. Треугольник, круг, линия, точка - это тоже своего рода предметы, на них можно строить гармонию, но мне лично удобнее и сподручнее оперировать предметным миром, поскольку через предмет легче выражать чувства, положения, мысли. В моем выборе предметов есть некое предпочтение: не должно «лезть» определенное время, даже география - это меня совершенно не интересует.
О символах
Создавая работу, я меньше всего думаю о символах. Символом является почти все, даже, может быть, без почти. Тут вступает в строй ассоциативное мышление: у одного фигура или предмет вызовет одну ассоциацию, у другого - другую, у третьего - третью. Художник должен уметь направлять и управлять. Чаще всего это происходит подсознательно. Подсознание очень трудно выразить словами, даже если ты будешь искренним с самим собой и с кем бы то ни было. И вообще словами очень трудно выражать изобразительное искусство, и оно, к счастью, не нуждается в словах.
Символы не неизменны, они меняются. Есть символика цвета, есть даже символика формы. Возьмем простой пример: траурные цвета. Мы видим, что в Китае это белый цвет, у нас черно-красный, где-то просто черный. Почему черный и белый? Казалось бы, контраст, но вступают в силу традиции, обычаи того или иного народа. Гёте их называл отрицательной гаммой, а художник сказал бы - нейтральные цвета, не теплые и не холодные.
Почему на сломанной ветке зеленый лист? Я меньше всего думаю об этом. Лист может быть зеленым, а может быть увядшим - не в этом соль, а в чем она - трудно ответить.
Если говорить о символике, она очень сложна. Очень часто то, что кажется мне грустным, другого напротив радует. У каждого есть собственная символика, которая действует подсознательно.
О руинах и руинном стиле
Есть красота формы, но есть и красота ненужности. Есть выражение «мерзость запустения», но ведь бывает и прелесть запустения. Известен руинный стиль в архитектуре, были художники, которые рисовали руины - Пиранези , Губер Робер . Воистину поэты руин! А что такое руины? Легко снести что-то, а потом построить и газон разбить. Нет! Оказывается, в руинах есть своя красота. В них нельзя жить, они потеряли свою функцию, но приобрели другую - можно размышлять о скоротечности времени, об умирании, о смерти и т.д., но только когда у руин хорошая архитектура. А если современный дом, в котором мы сейчас сидим, превратить в руины, получится нечто безобразное. Руины Ковентри или какие-то другие, вся греческая архитектура, Парфенон, что это такое? Это руины, но они прекрасны, потому что там есть архитектура, а здесь ее нет.
О музыке
Музыка, может быть, - самое величайшее из всех искусств, потому что она абстрактна по своей природе. Информации, как сейчас говорят, мы получаем больше всего от глаза, от зрения, все дорожат больше глазом, чем ухом, глухому легче жить, он может даже музыку сочинять, такие примеры были. Но в искусстве сложилось так, что музыка оказалась самой духовной из всех искусств…
О концепции художника
Как возникает собственная концепция? Я не знаю. Она рождается всей жизнью, буквально от всего, рождается подсознательно и сознательно, всеми привязанностями, путем приятия и неприятия, путем отторжения - и это настолько сложно! Как человеку сказать: «А почему ты такой, а не другой?» Я - такой.
Художник не рождается в лесу и на необитаемом острове. Все оказывает на нас влияние - мы смотрим в детстве картинки в книжках, а потом начинается хождение в музеи, монографии. С ранней юности и до сих пор один из моих любимых художников Винсент Ван Гог . Вроде бы ничего общего, вроде бы, но это так. Почему? Я не задавал себе этого вопроса. Все действовало - и какая-то совершенно необычная личность художника, и его гениальные письма, которые так же гениальны, как и его картины. Если перечислять художников, которых я любил и люблю, получится очень большой список, и все они оказывают подспудное, иногда не видимое себе, а особенно людям влияние. Художник, который говорит, что он «сам по себе» - вранье , или он просто не разобрался и мало думал. Все оказывает на нас влияние, абсолютно все.
О взаимопонимании со зрителем
У меня никогда не возникало желание писать большие работы, мне их и негде делать - нет ни мастерской, ни большого помещения. Я работаю в маленькой комнате, по обыкновению сидя, а большая работа требует отхода. Я всегда предполагал, что если моя работа получится и кому-то будет что-то говорить и давать, место ее не на площади, не в музее большом или малом, а в быту.
О созвучности живописи времени
Меня часто спрашивают, почему мои работы так созвучны времени. Я не могу на этот вопрос ничего ответить, абсолютно ни слова. Не дай Бог, чтобы это была какая-то мода, не дай Бог! Мода уж очень скоротечна, правда, она повторяется.
Может быть … у меня есть маленькое подозрение: очень шумно, повсюду очень шумно, а мое стремление - делать что-то тихое. Каким бы любителем джаза или рока ни был человек, ему иногда хочется выключить все и немного отдохнуть от шума. Думаю, он стремится к тишине и покою так же, как и автор.
Картина сама говорит . И что бы о ней ни писали сам ли автор или еще кто-нибудь, возникает литературное произведение - возможно, очень хорошее, а возможно, очень плохое, но и только.
Почему мои картины так созвучны времени, почему они попадают во время, как ни сформулируйте, я не могу на этот вопрос ничего ответить. Я очень хорошо понимаю, что моя картинка может кому-то доставлять радость, удовольствие, но она же может вызывать совершенно негативное ощущение. Я даже могу себе представить такого человека. Ну и что? Очень хорошо. Родство душ явление достаточно редкое. Тут избранность. Чем оно ближе, тем ближе все.
О художнике Владимире Вейсберге
Рассказать о нем, может быть, труднее всего, потому что у Володи Вейсберга была какая-то своя очень сложная теория, сигнальная теория, может быть, целая философия. Он мне ее объяснял, впрочем, не очень-то объяснял, возможно, он понимал, что мне она не так интересна или что я ее не пойму, а это так и есть.
Я думаю - мало ли что художник говорит - от него остаются работы! Есть художники, которые пишут трактаты, а есть молчаливые художники. Что мы знаем о Рембрандте? Да ничего. Абсолютно! Он не оставил ни одного трактата. Сохранились его письма, но в них дело идет о гульденах, а не о высоких материях, что, между прочим, в чем-то очень правильно. Его соплеменник Ван Гог писал в письмах и об искусстве и обо всем, но кончались они обращением к Тео, чтобы он послал ему несколько франков на жизнь, на холсты, на краски.
И если перейти опять к Вейсбергу , то важно не то, что я слышал от него обрывки теории и половину не понял, важно, что остались его картины, я их видел и при его жизни и после. Он замечательный художник, очень гармоничный. Чем он еще хорош? Он был работяга в самом лучшем смысле этого слова, самом высоком. Это не часто, увы, не часто встречается. Он был величайший труженик, каторжник по-своему, что всегда заслуживает уважения и преклонения. А как он достигал гармонии? Да мне не важно как! Я вижу результат, и он меня устраивает.
Дмитрий Краснопевцев родился 8 июня в Москве, в семье служащего. Несколько поколений семьи Краснопевцевых жили вместе, дед Дмитрия был учителем и страстным коллекционером старинных вещей: камней, раковин, медалей. Детство художника прошло в окружении любовно хранимых дедом предметов, он сам в последствие стал страстным коллекционером, пополняя доставшееся ему по наследству собрание редкостей. Уже в возрасте четырех лет Краснопевцев начал рисовать, а также читать, в доме хранилась большая библиотека, в своих воспоминаниях о детстве художник позже напишет:«Чтение, чтение запойное всего, кроме современных и детских книг. Мопассан, Флобер, “Детство и отрочество” Толстого, Смоллетт, Гофман, Дюма». До самого преклонного возраста он оставался глубоко погруженным в литературу, к числу его любимых писателей добавились Пушкин и Эдгар По.
«Коллекция» Дмитрия Краснопевцева, мастерская художника, Москва
Краснопевцевы жили в самом центре Москвы, на улице Остоженка. Художник был сильно привязан к этому месту, все детство провел в прогулках по близлежащим переулкам, одним из самых живописных в старой Москве. Он запомнил, как, во время его прогулки с бабушкой, взрывали Храм Христа Спасителя, предварительно ободрав купола. Он часто посещал находящиеся неподалеку музеи: Пушкинский, Музей нового западного искусства (ГМНЗИ) с богатым собранием импрессионистов и пост-импрессионистов, Третьяковскую галерею.
В 8 лет Дмитрий Краснопевцев пошел в школу и незадолго после - в районную художественную школу, там его учили писать пейзажи и натюрморты акварелью. С масляной живописью он познакомился в школьном художественном кружке «для хорошо рисующих», который проходил по воскресеньям, преимущественно там писали репродукции с полотен старых мастеров. В школьные годы Краснопевцев оставался глубоко погруженным в искусство и литературу, часто болел, но при этом был пытливым и активным ребенком, в своих воспоминаниях об этом времени он напишет: «Школа своим чередом, футбол, драки, книги, обмены. Череп, найденный на месте снесенной церкви напротив Зачатьевского монастыря, принесли с К. в школу». Чуть позже с этого черепа будет написан натюрморт. Именно натюрморт станет основным и, в контексте зрелого творчества Краснопевцева, единственным жанром в его живописи. Свои ключевые увлечения художник пронесет через многие годы из самого детства, современники будут называть его однолюбом во всем, в искусстве и в жизни.
Со своей будущей женой, Лидией Павловной Краснопевцевой, он познакомился в первом классе и остался с ней до самой своей кончины. Вместе они играли в школьном спектакле, во время которого, как вспоминали сами супруги Краснопевцевы, произошел судьбоносный момент: по ходу действия Дмитрий склонил голову Лидии на колени, и она поняла «что этот мальчик - ее судьба». Вскоре после этого Краснопевцев пригласил ее на первое свидание в находящийся недалеко от его дома кинотеатр «Ударник».
Художественное училище, военные годы
Театр стал, пожалуй, единственным сильным детским увлечением Краснопевцева, которое не получило развития в дальнейшем. В своих поздних дневниках он напишет, что в юности «собирался стать актером и много читал наизусть». В ранней своей живописи, в автопортретах, он изображал себя в театральном гриме, как вспоминала о нем знакомая с ним известная актриса Наталья Журавлева, сам он был необычайно артистичен «и если бы стал актером, то мог бы играть и Гамлета, и Ромео».
Однако все сложилось иначе, в 1941 году он случайно встретил на улице учительницу из художественной студии и благодаря ей поступил сразу же на второй курс Московского художественного училища памяти 1905 года. Краснопевцев попадает на отделение сценографии, в класс известного педагога и художника Антона Николаевича Чиркова. Чирков был выпускником легендарного ВХУТЕМАСа, учеником бывших членов объединения «Бубновый валет», Ильи Машкова, Петра Кончаловского и Александра Осмеркина. У Чиркова также учились в последствие известные нонконформисты Юрий Васильев и Борис Свешников. Для Дмитрия Краснопевцева он стал первым наставником и вдохновителем, который «преподавал не только живопись, рисунок и композицию, но также основополагающие законы искусства - искренность и любовь к искусству».
Первый год учебы в училище пришелся на начало Великой Отечественной Войны, в полупустом здании не было отопления, студенты вынуждены были заниматься в пальто и перчатках, натурщики позировали им, одетыми в валенки. Но никакие трудности, ни голод, ни постоянные тревоги и бомбежки не сломили духа и не смогли отвлечь юных увлеченных художников от занятий с любимым педагогом. В этот период Краснопевцев увлекался преимущественно французскими художниками, Дереном, Матиссом. Любопытно, что работы Краснопевцева можно соотнести скорее с поздними работами таких мастеров, как Дерен, которые художник при жизни в Советском Союзе видеть просто не мог. Метод Краснопевцева можно назвать исключительно самостоятельным, он брал великих мастеров, в том числе русских авангардистов, лишь за отправную точку и работал с дальнейшей, открывающейся за опытом познания перспективой.
Особенное влияние, художественного, а также философского порядка, произвел на молодого художника Ван Гог. Двухтомник писем великого голландского живописца, книгу, которая останется одной из любимых на всю жизнь, возьмет с собой Краснопевцев на Дальний Восток, куда его отправят в военное училище в 1942 году. Помимо двух оранжевых томиков писем он повезет с собой и недочитанный «Сад Эпикура» Анатоля Франса, в надежде, что в Иркутске, куда он направлялся, найдется библиотека с другими книгами. Но к большому разочарованию сильно привязанного к чтению будущего художника библиотека в училище состояла исключительно из сухой технической и политической литературы и использовалась скорее как хозяйственное помещение и комната для курения.
Время на Дальнем Востоке обернулось мучительным и трудным, и только запал и воодушевление от нескольких месяцев в художественном училище помогли Краснопевцеву не упасть духом и справиться с тягостями гауптвахт, караулов, постов, мытья полов и военной учебы. Там же он находит и единомышленников, и собеседников: как-то всю ночь он рассказывал одному деревенскому парню об искусстве Ван Гога, что произвело на последнего очень большое впечатление и повлияло настолько, что он начал писать статьи и рассказы, многие годы состоял в переписке с вдохновившим его молодым художником. По училищу обрывками циркулировали книги, передавались из рук в руки и прятались от начальства, как позже напишет Краснопевцев в своем дневнике: «Когда же не было никакой книги, и все было “на руках”, я доставал спрятанный, не раскуренный “кусок” книги на японском или китайском языке и смотрел на неведомые мне буквы».
Радости от чтения, как и радости от компании, Краснопевцев был лишен после того, как его отправили в деревню под Хабаровском, в воздушные войска:«Вместо фронта - Хабаровск. Сопки, аэродром, собачий холод, стебли кукурузы, торчащие из-под снега, маленький дом, где размещался личный состав эскадрильи, люди, которые ничего, кроме машин не знали». Военная карьера Краснопевцева, к которой он сам был совсем не расположен, на Дальнем Востоке, к счастью, так и не сложилась, он не стал механиком, а сделался истопником, топил печи, а в перерывах рисовал - над ним посмеивались, считали чудаком. Именно под Хабаровском художник впервые серьезно обратился к написанию в последствие опубликованных дневников, которые он вел непрестанно вплоть до 1993 года.
После войны Дмитрий Краснопевцев вернулся в Москву и продолжил обучение в художественном училище, по окончанию которого стал преподавать рисование в средней школе. В это же время, в 1948 году, он женился на Лидии (он ласково называл ее «Лиллета»), которую любил с восьми лет.
Раннее творчество, Суриковский институт
В 1949 году, после несвоевременной кончины от сердечного приступа любимого преподавателя Антона Николаевича Чиркова, Краснопевцев решает продолжить учебу и поступает в Суриковский институт. Там он проучился шесть лет в классе другого талантливого преподавателя Матвея Доброва. Добров был мастером миниатюрного офорта и экслибриса, обучался в Париже и по воспоминаниям современников нес в себе дух дореволюционной России и Франции, о которой Краснопевцев мечтал всю жизнь и которую ему так и не удалось посетить. За такую увлеченность друзья в шутку называли его «французом» (и у него действительно были французские корни), а сокурсники «Рембрандтом» за манеру работы с печатной графикой и выбираемые им сюжеты, в основном это были портреты и пейзажи. 
Дмитрий Краснопевцев. Париж в полночь. 1952. Офорт. 6,5x9,5.
Пейзажи Краснопевцев писал на пленере в Подмосковье, Владимире, Судаке, Одессе, но особое внимание в этот период он обращал на простые, даже несколько запущенные московские дворы. Как-то во время такого «пленера» в одном из дворов к Краснопевцеву подошла старушка и ворчливо прокомментировала выбранный художником сюжет: нашел что рисовать. Она ушла, позже вернулась и с восторгом отозвалась об уже завершенном рисунке, отметив, что на бумаге получилось красиво, но в жизни двор все равно плох и не стоит того, чтобы его рисовали. Этот эпизод запомнился Краснопевцеву как любопытный и парадоксальный, ведь он с точностью копировал свою натуру, со всеми ее несовершенствами, сбитыми ступенями и трещинами, он писал то, что сам называл «прелестью запустения», он находил ее и у увлекавших его в тот период старых мастерах: Пиранези, Гюбере, Робере. Уже в середине 50-х из работ художника исчезает человек и его начинает увлекать то, что остается после человека, то, что живет в его отсутствие, проживая время и храня на себе следы его течения. По словам искусствоведа Натальи Синельниковой:«Эти картины выглядят безжизненными, потому что для художника здания и руины - не среда обитания человека, а объекты эстетического любования».
Дмитрий Краснопевцев. Дворик с подворотней. Москва. 1954. Офорт. 10,5х16
Краснопевцев окончил Суриковский институт в 1955 году, вплоть до этого времени он в основном работал с офортом, в этой же технике была выполнена его дипломная работа «Архангельское» (1955). К концу 50-х натюрморт как жанр все-таки берет верх и окончательно увлекает художника. Сам для себя он отмечал, что в тот период натюрморт находился в глубоком упадке и невозможно было прислушиваться ни к кому из современников, за исключением разве что Петра Кончаловского. Тогда же он начинает формулировать свой личный и уникальный художественный язык, который с годами будет лишь оттачивать, но не менять. Предметы чаще появляются в его работах по одному или по два, они подчеркнуто неутилитарны, их отличает простая форма и пренебрежение фактурой в изображении. Сдержанный но по-прежнему яркий колорит выдает то, что художник в этот период все еще пишет с натуры, обращаясь к предметам из своей коллекции. Сохранилось не так много из ранних работ Краснопевцева: многое он дарил, многое - уничтожал, последнее доставляло ему особую радость, которую он называл «радостью очищения».
Искусствоведы часто сравнивают манеру Краснопевцева с манерой Владимира Вейсберга, мастера того же жанра, натюрморта, работавшего со своим узнаваемым и сильно не изменявшемся с годами языком; также часто живопись Краснопевцева соотносят с ранними работами Михаила Рогинского. Как подметила Наталья Синельникова: «Краснопевцев, судя по его ранним натюрмортам, мог бы составить партию с Рогинским начала 1960-х, однако все-таки предпочел отрешиться от социального пафоса советской реальности и полностью посвятил себя монохромным гризайльным натюрмортам, словно бы припорошенных пылью вековых колумбариев».
Сам художник со студенческих лет держался подчеркнуто обособленно, не примыкал ни к одной из многочисленных художественных групп, не общался тесно ни с кем из авторов-современников, не причислял себя ко «второй волне авангарда». Особенно горьким отчуждением обернулось его участие в выставках молодежной секции Московского союза художников в середине 1950-х годов, тогда он осознал, что не может причислить себя ни к кругу официальных художников, ни даже к числу нонконформистов. Сегодня мы читаем его мысли о художественном сообществе того времени:«Бесконечные споры, путанные и бесплодные, непоследовательность, шаткость суждений, трафаретные фразы и положения, подтасовка фактов и постоянный припев из слов - полезность, актуальность, современность, реализм (глупейшее понятие), и в результате - скука, - все это настолько надоело, что тетрадь для меня лучше десятка собеседников». Настольной книгой молодого Краснопевцева в те годы были «Опыты» Мишеля Монтеня, французского философа эпохи Возрождения, в жизни своей руководствовавшегося одним из ключевых принципов Платона:«Делай свое дело и познай самого себя,» - в этих словах можно узнать и самого Дмитрия Краснопевцева.
Примерно в это же время семью Краснопевцевых выселяют из родного и любимого дома на Остоженке в отдаленный новый район Москвы, Новые Черемушки - художник не привыкнет и не полюбит это место, будет скучать по улицам своего детства и возвращаться к ним в своих воспоминаниях и записях. Семья переезжает в просторную трехкомнатную квартиру, вместе с ними переезжает и легендарная коллекция предметов: она занимает место в одной из длинных и узких комнат, где Краснопевцев обустраивает свою мастерскую, куда помимо всех ценностей влезает только мольберт и книжный шкаф. Самой значимой частью коллекции всегда оставались камни и минералы - кварцы, аметисты, опалы, куриные боги, самая простая галька - также в ней можно было найти причудливой формы коряги, высушенных рыб, старинные фолианты, черепа животных и великое разнообразие керамики. Камни представляли для Краснопевцева особенную ценность, бывало он обменивал свои, стремительно набиравшие ценность картины на редкие их экземпляры. Художник, не имевший возможности путешествовать, постоянно просил выезжающих за границу друзей привезти ему что-нибудь для пополнения собрания. Так, Юрий Носов, один из друзей Краснопевцева, сохранил записку, которую написал художник для отъезжающего в Уганду друга, в ней перечислялись представлявшие интерес предметы: «Древесные корни, сучья, интересные формы, жесткие листья, орехи кокосовые разные, семена красивые по форме и цвету, тыквенные и другие сосуды из дерева и глины, птичьи перья, яйца, рога, зубы, когти, черепашьи панцири, примитивные рыночные украшения из семян, орехов, раковин, пресноводные раковины, камни (из-под ног, не драгоценные) необычной формы и цвета жуки».
60-е и 70-е годы, известность
Георгий Костаки, Дмитрий Краснопевцев в квартире Георгия Костаки, Москва
«В те годы он был молод, здоров, полон творческих сил, жаждал впечатлений. Но для широкого мира художника Дмитрия Краснопевцева как бы и не было вообще,» - вспоминает искусствовед Инесса Меркурова о Дмитрии Краснопевцеве периода конца 50-х годов. И действительно, работы художника, уже начавшего приобретать признание и популярность, можно было по достоинству оценить разве что на квартирных выставках его друзей. Так впервые работы Краснопевцева увидел крупный коллекционер советского нонконформизма Нортон Додж, это произошло на рубеже 50-х и 60-х годов в московской квартире другого известного коллекционера и друга Дмитрия Краснопевцева, Георгия Костаки. Костаки, грек по происхождению, был крупнейшим коллекционером русского авангарда как первой, так и второй волны. В его коллекции были работы таких мастеров как Марк Шагал, Казимир Малевич, Василий Кандинский, Любовь Попова, а также современников самого Георгия Дионисовича: Анатолия Зверева, Владимира Яковлева, Владимира Немухина, Дмитрия Плавинского и многих других. В дыму и толкучке у Костаки Нортон Додж сразу же отметил работы Дмитрия Краснопевцева как одни из самых тонких и примечательных среди московских нонконформистов, в последствие он приобрел их для своей коллекции, которая сейчас располагается в музее Zimmerli в Нью-Джерси.
Западные дипломаты и журналисты, прибывавшие в СССР узнавали о творчестве Краснопевцева, он начинал приобретать известность по ту сторону железного занавеса, а его работы попадать в частные коллекции за рубежом. Они также приобретались советами: Союзхудожэкспорт покупал их у художника за чистый бесценок, чтобы отправлять их в свои салоны на Западе. Парадоксально, что при этом Краснопевцева не принимали в Союз художников вплоть до 1982 года.
Слева направо: Святослав Рихтер, Дмитрий Журавлев, Наталья Журавлева и Дмитрий Краснопевцев. Квартира Святослава Рихтера,1975
В период рубежа десятилетий Дмитрий знакомится с великим пианистом Святославом Рихтером, и у них завязываются теплые дружеские отношения. В квартире Рихтера периодически по вечерам собирались музыканты для совместного музицирования, на одном из таких вечеров было решено устроить персональную выставку Дмитрия Краснопевцева. Это было в 1962 году, дома у Рихтера на улице Нежданова, вторая выставка в новой, большой и светлой квартире пианиста на Малой Бронной была отмечена особенно, как программная и важная в первую очередь для самого художника. Выставку можно было посмотреть по приглашению, гости приходили небольшими отдельными группами, в указанные часы и дни недели. Святослав Рихтер много путешествовал в связи с гастролями, из поездок он отправлял Краснопевцеву открытки и письма, делился впечатлениями, поддерживал не имевшего возможность выехать из страны друга.
Помимо квартирных, в это время Краснопевцев принимает участие и в групповых выставках неофициальных художников в СССР и заграницей, по большей части по настоянию Лидии Краснопевцевой, активно сопереживавшей и поддерживавшей мужа. Начиная с конца шестидесятых и вплоть до самого ухода художника его работы активно выставлялись по всему миру: в США, Франции, Швейцарии, Австрии, ФРГ, Италии, Японии. Сам художник никогда не гнался за славой и не пытался строить карьеру, говорил, что не видит свои работы в пространствах галерей или музеев, что место им в квартирах людей, чье сердце откликается на его творчество.
Многие искусствоведы сходятся во мнении, что именно к концу шестидесятых творчество Краснопевцева достигает своего самого зрелого, примечательного периода. В это время он отказывается от живописи на холсте и начинает работать исключительно с оргалитом. Жесткая поверхность и фактура этого материала, проступающая сквозь «жидкое» письмо, по выражению Натальи Синельниковой «сама по себе становится изобразительным средством, подчеркивающим “безвоздушность” пространства». В шестидесятых Краснопевцев также меняет подпись, с его полотен исчезает крупное «КРАСС» - далее он будет подписывать свои работы инициалом «К» и двумя последними цифрами года создания, через дефис.
Дмитрий Краснопевцев. Весы. 1967. Оргалит, масло. 49х60. Коллекция Музея АРТ4, Москва
Натюрморты Краснопевцева этого периода становятся более сложносоставными, они наполняются большим количеством предметов: ветки, кресты, свечи, манускрипты, раковины, камни, черепа. Постепенно из пространства, содержащего в себе элементы архитектуры, они выходят в поле чистого и пустотного. Он окончательно перестает писать с натуры, хотя бесспорно в его картинах угадываются фрагменты, принадлежащие знаменитой коллекции. Он делал множество набросков, карандашом, ручкой, позже - фломастером, далее разрабатывал композицию и тщательно прописывал все детали карандашом. В начале 70-х Краснопевцев заводит тетрадь, в которую заносит небольшие отдельные мотивы, не включенные в цельную композицию, на каждой странице размещается около пяти или шести таких элементов, а на обороте записываются мысли автора на различные темы. Многие из этих набросков позже появлялись в картинах восьмидесятых и девяностых годов. В своих дневниках Краснопевцев также прописывал длинные, на первый взгляд бессвязные, образные ряды, в которых явно искал новых «героев» для своих натюрмортов: «Букет курительных трубок в маленьком горшке. Хвостатые свеклы. Полуразрушенные геометрические фигуры. Помойное ведро с увядшим букетом. Стоящие камни, нечто вроде карнака и стенхенджа. Ствол дерева с привязанными и прибитыми к нему сучьями. “Пейзаж” в стеклянном сосуде с водой. Висящий садик».
Дмитрий Краснопевцев. Эскиз будущей картины. 1960-1990 гг. Бумага, карандаш.
В этот период Краснопевцев вырабатывает своеобразный колорит, который сам называет «античным». Сероватые, охристые, пепельные тона, всегда сдержанные и приглушенные, кажется заключают в его работах наслоения времен, пыль веков, налет истории. Как писала о нем искусствовед Екатерина Андреева:«Камерный кабинетный формат его картин совершенно не мешает тому, что каждая из них доходит к нам как фрагмент имперского величия, теперь разрушенного, а когда-то обладавшего мощной разрушительной силой». Однако, чувствуется это исключительно на уровне колористики - предметы лишены каких-либо историко-культурных референтов, они существуют в определенном вакууме, лишенные дыхания человеческой жизни, не тронутые человеческой рукой. При этом сам, горячо увлеченный предметом художник, порою противореча самому себе, о жанре натюрморта размышлял несколько иначе:«Ах как безграничны возможности этого жанра. Сколько различных состояний, чувств, ощущений и идей можно передать, оперируя этими немыми спутниками человеческой жизни. <…> Цветы не мертвая природа, ничто не мертвая природа!»
Дмитрий Краснопевцев. Две чаши с предметами. 1972. Оргалит, масло. 47х59. Коллекция Музея АРТ4, Москва
Состояния и чувства, о которых писал художник, оставались предельно герметичными, заключенными исключительно в восприятии своего автора, любая попытка вычленить и разгадать какие-либо коды в картинах Краснопевцева опасна, так как неминуемо оборачивается заблуждением. Как завещал сам автор, каждое из его полотен стоит воспринимать самостоятельно, не предпринимая попытки вписать его в общую стройную мифологию. Он сравнивал картину с самостоятельным островом, архипелагом и в своих дневниках писал, что внутри нее заключены:«Порядок, чистота, тишина, покой, торжественность. Все изменяющего времени больше нет, оно остановилось. <…> Это контраст жизни, которая есть постоянное движение, перемена, рождение и смерть, создание и разрушение без конца». Течение времени внутри и вне живописного полотна безусловно является одним из основных лейтмотивов в, как их часто называют, «метафизических натюрмортах» Краснопевцева. Ему удавалось создать своеобразную среду, в которой время застывало, теряя точку отсчета и точку окончания, и внутри него застывали предметы, подвешенные вне перенаселенного смыслами и перенасыщенного присутствием человека предметного мира.
Поздние годы
Дмитрий Краснопевцев в мастерской, 1987 год. Фото Юрия Желтова
Семидесятые и восьмидесятые годы для художника были особенно плодотворными. Установлено, что за период с 1963 по 1995 год им было написано относительно небольшое количество работ, всего 540, большая часть из них пришлась на указанный выше период. В более поздние годы к Краснопевцеву пришла заслуженная слава, а сам он все больше и больше отдалялся от людей. Искусствовед Ростислав Климов писал о последнем десятилетии жизни художника, описывал окружавшую его обстановку:«Маленькая квартирка в давно состарившейся новостройке <…> собственные работы, камни - шлифованные человеком и морем, раковины, Спас Нерукотворный XIV века, сухие растения, кактусы и закрытое белой тканью окно. В течение восьми или десяти лет он почти не выходил за пределы этого пространства. Он в нем жил, работал, думал». Дмитрий Краснопевцев был глубоким ценителем немецкого романтизма - Вакенродера, Гофмана - их влияние чувствовалось в его искусстве, в записанных им философских размышлениях и в сопричастности к культу одиночества, отстранения от внешнего мира как определенной форме служения искусству.
На фоне все укреплявшегося затворничества на Краснопевцева обращали больше внимания. В 1972 году его принимают Союз художников-графиков, а в 1982 году, наконец, и в Союз Художников. О последнем событии иронично отозвался Святослав Рихтер:«Ну, их можно с этим поздравить!». В 1988 году при поддержке Министерства культуры СССР в Москве проходит аукцион «Сотбис», съезжается большое количество иностранной публики, в том числе масса важных коллекционеров. На аукционе продаются три картины Краснопевцева, и это событие еще больше подогревает интерес к его творчеству. В его мастерскую участились визиты гостей, в том числе из зарубежных стран, его картины расходились не только по частным коллекциям, но и начали появляться в собраниях музеев по всему миру.
Дмитрий Краснопевцев. Натюрморт со стволом дерева и разбитым кувшином. 1986. Оргалит, масло. 70,3х50,3, см. Частное собрание, США
В 1992 году Дмитрий Краснопевцев, наконец, удостаивается персональной выставки в Центральном доме художника в Москве, однако, сам мастер тяжело болеет и не покидает своего дома, практически не работает и течение целого года не берется за кисть. За этой выставкой следует другая, небольшая, но собранная из лучших образцов его живописи, она проходит в любимом музее художника, Государственном музее имени Пушкина. Этому способствует директор музея Ирина Александровна Антонова, одна из наиболее активных почитателей искусства Краснопевцева. Выставка в музее была приурочена к еще одному важному событию в профессиональной биографии художника - в 1993 году он становится одним из лауреатов престижной премии «Триумф». Через год в Пушкинском музее открывается Музей личных коллекций, Святослав Рихтер дарит музею часть своей коллекции живописи и графики Дмитрия Краснопевцева. Позже, после смерти художника, его вдова, Лидия Павловна, ненадолго пережившая своего мужа, передает музею еще один ценнейший дар: около 700 единиц, в том числе и мемориальную обстановку мастерской, и любовно собираемую несколькими поколениями семьи Краснопевцевых коллекцию редкостей.
Дмитрий Краснопевцев. Куриные боги. 1994. Оргалит, масло. 59х46. Собрание ГМИИ им. А.С. Пушкина, Москва
Художник скончался 28 февраля 1995 года. Его отпевали в храме пророка Илии в Обыденском переулке, в этом же самом храме его крестили 70 лет назад. В последней записи в своем дневнике Краснопевцев писал:«Ты задумаешься над смыслом жизни, усомнишься во многом, узнаешь, что все твои знания и суждения шатки и обманчивы, а чувства не совершенны, что чего-то самого главного ты не узнаешь никогда. Познаешь горечь сомнения и восторг веры в гармонию, в смысл творения, в Бога. И когда устанет твое тело и дух, когда будут навсегда закрываться твои глаза - ты все же скажешь, что жизнь если и не прекрасна, то любопытна, и умрешь спокойно».
В настоящее время Дмитрий Краснопевцев признан одним из ключевых мастеров советского неофициального искусства, регулярно проходят выставки, включающие его работы, его произведения появляются на аукционах в России и за рубежом, публикуются монографии и каталоги, посвященные его творчеству. В 2007 и 2016 годах в музее АРТ4 прошли две персональные выставки художника.
- (1925 94) российский художник, представитель неофициального искусства. Создатель своего, особого типа метафизического натюрморта: небольших, обычно монохромных картин с изображением треснувших кувшинов, сухих цветов, раковин и др. останков… … Большой Энциклопедический словарь
- (р. 1925), российский живописец. В лапидарно обобщённой манере пишет «метафизические» натюрморты парадоксальные наборы «утильных», вышедших из употребления вещей, напоминающих одновременно о бренности и вечности бытия («Пять разбитых кувшинов»,… … Энциклопедический словарь
Род. 1925, ум. 1994. Живописец, представитель советского "неофициального искусства". Автор т. наз. "метафизических натюрмортов" 60 70 х гг. Работы: "Фанза зимой", "Дом на пустыре", "Мертвые… … Большая биографическая энциклопедия
Краснопевцев, Дмитрий Михайлович Дмитрий Михайлович Краснопевцев (2 июня 1925, Москва 28 февраля 1995, там же) русский художник, представитель «неофициального» искусства. Содержание 1 Биография … Википедия
Михайлович Дмитрий Михайлович Краснопевцев (2 июня 1925, Москва 28 февраля 1995, там же) русский художник, представитель «неофициального» искусства. Содержание 1 Биография … Википедия
Краснопевцев, Дмитрий Михайлович Дмитрий Михайлович Краснопевцев (2 июня 1925, Москва 28 февраля 1995, там же) русский художник, представитель «неофициального» искусства. Содержание 1 Биография … Википедия
Краснопевцев, Дмитрий Михайлович Дмитрий Михайлович Краснопевцев (2 июня 1925, Москва 28 февраля 1995, там же) русский художник, представитель «неофициального» искусства. Содержание 1 Биография … Википедия
Краснопевцев, Дмитрий Михайлович Дмитрий Михайлович Краснопевцев (2 июня 1925, Москва 28 февраля 1995, там же) русский художник, представитель «неофициального» искусства. Содержание 1 Биография … Википедия
Краснопевцев, Дмитрий Михайлович (1925 1995) советский художник авангардист Краснопевцев, Лев Николаевич (1930 г.р.) советский историк, диссидент Краснопевцев, Семён Александрович (1896 1954) советский военачальник, генерал полковник артиллерии… … Википедия
