Натуральная школа — этап в развитии русской реалистической литературы, границы которого измеряются 40-ми гг. XIX в. Это сложное, подчас противоречивое объединение писателей, по преимуществу прозаиков, признающих авторитет В.Г. Белинского-теоретика и критика, следующих традициям Н.В. Гоголя, автора петербургских повестей, первого тома «Мертвых душ». Свое наименование получила от его оппонента Ф.В. Булгарина, пытавшегося скомпрометировать преемников Гоголя, единомышленников Белинского отождествлением их реализма с грубым натурализмом (Северная пчела. 26 янв. 1846). Белинский, переосмыслив данный термин, дал ему положительное толкование, воспользовался им, ввел в литературоведческий обиход. Расцвет переживает с 1845 по 1848 г., когда ее произведения, в основном физиологические очерки, повести, романы, появляются на страницах журналов «Отечественные записки», «Современник», альманахов, в т.ч. «Физиология Петербурга», «Петербургский сборник». В отличие от реалистичного направления 30-х г., представленного немногими, но великими именами, объединяла многочисленных рядовых беллетристов и начинающих талантливых писателей. Ее распад в конце 40-х гг. вызван не столько смертью Белинского, сколько изменением общественной ситуации в стране и возмужанием талантов, обретающих в период «мрачного семилетия» новую «манеру» в творчестве.
Натуральная школа характеризует преимущественный интерес к социальной тематике, к изображению трагической зависимости человека, будь то бедный чиновник, крепостной крестьянин, дворянский интеллигент, богатый помещик, от неблагоприятных условий общественного бытия. Признание Белинского: «Меня теперь всего поглотила идея достоинства человеческой личности и ее горькой участи», — определяет содержание многих произведений тех лет (Белинский В.Г. Полн. собр. соч. М., 1956. Т. 11. С. 558). В поле зрения реалистов 1840-х гг. чаще всего находятся горемыки-горюны, тихие, смирные люди, одаренные, но безвольные натуры. Они апатически констатируют свою беспомощность: «Обстоятельства нас определяют <...> и потом же нас казнят» (Тургенев И.С. Полн. собр. соч. М., 1980. Т. 5. С. 26); горько жалуются на свою обездоленность: «Да человек-то я маленький, и ходу мне никакого нет» (Островский А.Н. Полн. собр. соч. М., 1952. Т. 13. С. 17), но обычно не идут дальше вопроса: «За что, судьба жестокая, ты создала меня бедняком?» (Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем. М., 1949. Т. 5. С. 168). Поэтому в произведениях нередко присутствует, помимо критического (иронического), сентиментальный пафос, исходящий либо от самого писателя (Д.В. Григорович), либо от его чувствительного героя (Достоевский). Это позволило Ап. Григорьеву говорить о сентиментальном натурализме реалистов 1840-х гг.
Традиции сентиментальной литературы действительно заметны в прозе натуральной школы. И не столько в пафосе ее отдельных произведений, сколько в признании эстетической значимости обыкновенного, повседневного. Одна из заслуг сентименталистов состоит в том, что они увидели «в самых обыкновенных вещах пиитическую сторону» (Н.М. Карамзин), ввели в сферу искусства частную жизнь простых людей, хотя она под их пером приобретала декоративные, оранжерейные черты.
В отличие от сентименталистов и особенно от романтиков, которые, говоря словами В. Майкова, признавали изящное во всем необыкновенном и не допускали его ни в чем обыкновенном, реалисты видят в прозе ежедневных будней и мелочное, пошлое, и «бездну поэзии» (В.Г. Белинский), показывают взаимопроникновение обычного и необычного. Герои натуральной школы, «обитатели чердаков и подвалов» (В.Г. Белинский), отличаются от Башмачкина и Вырина тем, что подчас осознают свою значимость, свою духовность. И это прежде всего характеризует «маленького человека» в произведениях Достоевского. «Сердцем и мыслями я человек», — провозглашает Макар Девушкин (1; 82).
Вопрос о принадлежности Достоевского к натуральной школе давно не вызывает сомнений и является одним из важнейших аспектов изучения как творчества писателя, так и самого реализма 1840-х гг. Удачный литературный дебют сразу сближает Достоевского с Белинским, делает его «своим» в кругу реалистов тех лет. В одном из писем писатель объясняет расположение к себе Белинского тем, что критик видит в нем «доказательство перед публикою и оправдание мнений своих» (28 1 ; 113 — курсив Достоевского. — Прим. ред. ). Последующие осложнения в отношениях Достоевского с Белинским и Некрасовым не отделяют его от натуральной школы. Неслучайно Ап. Григорьев в статье «Русская изящная литература в 1852 году» и «Реализм и идеализм в нашей литературе», написанных в разное время, называет Достоевского 1840-х гг. блестящим представителем «сентиментального натурализма» (Григорьев Ап. Литературная критика. М., 1967. С. 53, 429).
Произведения Достоевского органически вписываются в историко-литературный контекст 1840-х гг., что не лишает их самобытности, оригинальности. И не только свидетельствуют об этом, но и . Натуральная школа, исходя из своей концепции обыкновенного, из признания изменяемости характера под воздействием социальных обстоятельств, полемизировала с романтиками, старалась нанести им «страшный удар» показом опошления мечтателя под влиянием среды или его поражение в столкновении с ней («Обыкновенная история» И.А. Гончарова, «Кто виноват?» А.И. Герцена). Достоевский отзывается своим «сентиментальным романом» на актуальную для натуральной школы тему, но по-своему. Он изображает не опошление мечтателя, как — вслед за Гончаровым — Бутков, Плещеев, а трагедию его одинокого, беспомощного существования, осуждает жизнь в мечте и ратует за жизнь с мечтой.
Не удивительно, что именно Достоевский в конце 1840-х — начале 1850-х гг. одним из первых угадывает потребность в новом решении вопроса о соотношении характеров и обстоятельств, отступает в силу этого от канонов натуральной школы в изображении романтика и «лишнего человека», персонажей его (1849, 1857), написанного в Петропавловской крепости. Здесь, в стенах тюрьмы, писатель приходит к убеждению, что нужно «быть человеком между людьми и остаться им навсегда, в каких бы то ни было несчастьях, не уныть и не пасть...» (28 1 ; 162 — курсив Достоевского. — Прим. ред. ). Эта мысль о нравственном противостоянии человека обстоятельствам станет господствующей в литературе 1850-х гг., когда гоголевский тезис: «вот что может сделаться с человеком» — уступает первенство пушкинскому девизу: «самостоянье человека — залог величия его». Поскольку способностью противостоять враждебным влияниям обладает тот, у кого есть идеал, постольку Достоевский в «Маленьком герое» с глубокой симпатией рисует юного романтика, исполненного рыцарской, платонической любви к женщине. Одновременно с Тургеневым, автором «Гамлета Щигровского уезда» (1849), писатель высмеивает в названном рассказе «лишнего человека» за его вечные жалобы на «враждебные обстоятельства», которые обрекают его на постоянное «ничегонеделание». Так Достоевский и Тургенев выступают в качестве зачинателей нового этапа в развитии русского реализма, идущего на смену натуральной школы.
Достоевский усилит критику диктата социального детерминизма, присущего реалистам 1840-х гг., и придет к выводу, что «человек изменится не от внешних причин, а не иначе как от перемены нравственной » (20; 171 — курсив Достоевского. — Прим. ред. ). Но гуманистический пафос натуральной школы, выразившийся в глубоком сочувствии к униженным и оскорбленным, останется с Достоевским навсегда. Неслучайно в своих упоминаниях о натуральной школе писатель акцентирует ее отношение к маленькому человеку, почти дословно цитируя высказывания Белинского. Так, в повести повествователь, вспоминая натуральную школу, говорит о ее стремлении увидеть в самом падшем создании высочайшие человеческие чувства. В романе «Униженные и оскорбленные» Достоевский передает восприятие обыденным сознанием содержания своего первого печатного произведения, отвечавшего эстетическому кодексу натуральной школы. Неискушенного в литературных спорах и новациях человека удивляет и привлекает в данном содержании описание картин житейских будней простым, близким к разговорной речи языком, призыв видеть в забитых людях своих братьев. Все это еще раз свидетельствует о том, что натуральная школа не только важнейший этап в развитии русского реализма, но и многообещающий пролог литературной деятельности Достоевского.
Проскурина Ю.М.
Натуральная школа - условное название начального этапа развития критического реализма в русской литературе 1840-х годов, возникшего под влиянием творчества Николая Васильевича Гоголя.
К «натуральной школе» причисляли Тургенева, Достоевского, Григоровича, Герцена, Гончарова, Некрасова, Панаева, Даля, Чернышевского, Салтыкова-Щедрина и других.
Термин «Натуральная школа» был впервые употреблён Фаддеем Булгариным в качестве пренебрежительной характеристики творчества молодых последователей Николая Гоголя в «Северной пчеле» от 26 января 1846, но был переосмыслен Виссарионом Белинским в статье «Взгляд на русскую литературу 1846 года»: «натуральное», то есть безыскусственное, строго правдивое изображение действительности. Основной идеей «натуральной школы» провозглашался тезис о том, что литература должна быть подражанием действительности.
Формирование «Натуральной школы» относится к 1842-1845 годам, когда группа писателей (Николай Некрасов, Дмитрий Григорович, Иван Тургенев, Александр Герцен, Иван Панаев, Евгений Гребёнка, Владимир Даль) объединились под идейным влиянием Белинского в журнале «Отечественные записки». Несколько позднее там печатались Фёдор Достоевский и Михаил Салтыков. Писатели эти выступали также в сборниках «Физиология Петербурга» (1845), «Петербургский сборник» (1846), которые стали программными для «Натуральной школы».
Именно к Гоголю - автору «Мёртвых душ», «Ревизора», «Шинели» - как родоначальнику возводили натуральную школу Белинский и ряд других критиков. Действительно многие писатели, причисляемые к натуральной школе, испытали на себе мощное влияние различных сторон творчества Гоголя. Такова его исключительной силы сатира на «гнусную рассейскую действительность», острота постановки у него проблемы «мелкого человека», его дар изображать «прозаический существенный дрязг жизни». Кроме Гоголя оказывали влияние на писателей натуральной школы такие представители западно-европейской литературы, как Диккенс, Бальзак, Жорж Санд.
«Натуральная школа» вызывала критику представителей разных направлений: её обвиняли в пристрастии «к низкому люду», в «грязефильстве», в политической неблагонадёжности (Булгарин), в односторонне отрицательном подходе к жизни, в подражании новейшей французской литературе. После смерти Белинского само название «натуральная школа» было запрещено цензурой. В 1850-е годы употреблялся термин «гоголевское направление» (характерно название работы Н. Г. Чернышевского «Очерки гоголевского периода русской литературы»). Позднее термин «гоголевское направление» стали понимать шире, чем собственно «натуральная школа», применяя его как обозначение критического реализма.
Наиболее общими признаками, на основании которых писатель считался принадлежащим к Натуральной школе, являлись следующие: общественно-значимая тематика, захватывавшая более широкий круг, чем даже круг социальных наблюдений (зачастую в «низких» слоях общества), критическое отношение к социальной действительности, реализм художественного выражения, боровшийся против приукрашивания действительности, самоцельного эстетства, романтической риторики.
В произведениях участников «натуральной школы» перед читателем открывались новые сферы русской жизни. Выбор тематики свидетельствовал о демократической основе их творчества. Они разоблачали крепостничество, уродующую власть денег, несправедливость всего общественного уклада, угнетающего человеческую личность. Вопрос о «маленьком человеке» перерастал в проблему социального неравенства.
Для Натуральной школы характерно преимущественное внимание к жанрам художественной прозы («физиологический очерк», повесть, роман). Вслед за Гоголем писатели Натуральной школы подвергали сатирическому осмеянию чиновничество (например, в стихах Некрасова), изображали быт и нравы дворянства («Записки одного молодого человека» А. И. Герцена, «Обыкновенная история» И. А. Гончарова), критиковали тёмные стороны городской цивилизации («Двойник» Ф. М. Достоевского, очерки Некрасова, В. И. Даля, Я. П. Буткова), с глубоким сочувствием изображали «маленького человека» («Бедные люди» Достоевского, «Запутанное дело» М. Е. Салтыкова-Щедрина). От А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова Натуральная школа восприняла темы «героя времени» («Кто виноват?» Герцена, «Дневник лишнего человека» И. С. Тургенева и др.), эмансипации женщины («Сорока-воровка» Герцена, «Полинька Сакс» А. В. Дружинина). Н. ш. новаторски решала традиционные для русской литературы темы (так, «героем времени» становился разночинец: «Андрей Колосов» Тургенева, «Доктор Крупов» Герцена, «Жизнь и похождения Тихона Тросникова» Некрасова) и выдвигала новые (правдивое изображение жизни крепостной деревни: «Записки охотника» Тургенева, «Деревня» и «Антон-Горемыка» Д. В. Григоровича).
Направления.
Среди писателей, причислявшихся к Н.ш., в Литературной энциклопедии выделено три течения.
В 1840-х годах разногласия ещё не заострились до предела. Пока ещё и сами писатели, объединяемые под именем натуральной школы, не сознавали отчётливо всей глубины разделяющих их противоречий. Поэтому например в сборнике «Физиология Петербурга», одним из характерных документов натуральной школы, имена Некрасова, Ивана Панаева, Григоровича, Даля стоят рядом. Отсюда же сближение в сознании современников урбанистических очерков и повестей Некрасова с чиновничьими повестями Достоевского.
К 1860-м годам размежевание между писателями, причисляемыми к натуральной школе, резко обострится. Тургенев займёт непримиримую позицию по отношению к «Современнику» Некрасова и Чернышевского и определится как художник-идеолог «прусского» пути развития капитализма. Достоевский останется в лагере, поддерживающем господствующий порядок (хотя демократический протест характерен был и для Достоевского 1840-х годов, в «Бедных людях» напр., и в этом плане у него находились связующие нити с Некрасовым).
И, наконец, Некрасов, Салтыков, Герцен, произведения которых проложат путь широкой литературной продукции революционной части разночинцев 1860-х годов, отразят интересы «крестьянской демократии», борющейся за «американский» путь развития русского капитализма, за «крестьянскую революцию».
Сегодня мы поговорим об эпохе 1840-х годов, в которую возникает один из важнейших этапов русского реализма. Мы рассмотрим проблематики натуральной школы, посмотрим на ее авторов и поговорим о трех этапах и одновременно трех направлениях этого литературного явления XIX века.
в 1841 - Лермонтов (рис. 2),
Рис. 2. М.Ю. Лермонтов ()
и возникает ощущение, что литературная сцена несколько опустела. Но в этот же момент на нее поднимается новое поколение писателей, которые рождены были примерно около 1820-го года. Кроме того, в этот же момент из Москвы в Петербург перебирается знаменитый критик В.Г. Белинский (рис. 3),
Рис. 3. В.Г. Белинский ()
который становится главным идейным вдохновителем и вождем этого кружка молодых писателей, которые, в свою очередь, порождают новое литературное направление.
Название этого направления определилось не сразу, хотя мы его знаем как натуральную школу . Хотя есть и другие названия: натуральное направление в литературе, гоголевская школа, гоголевское направление в литературе. При этом имелось в виду, что учителем и непререкаемым авторитетом для этих молодых писателей был Н.В. Гоголь (рис. 4),
Рис. 4. Н.В. Гоголь ()
который в этот период почти ничего не пишет, находится за границей, но он автор великих, обладающих огромным авторитетом, произведений: Петербургские повести, сборник «Миргород», первый том «Мертвых душ».
Откуда же возникает сама идея изображать общество во всех его деталях? Именно такая идея, пропагандируемая Белинским и поддержанная молодым кругом писателей (Некрасов (рис. 5),
Рис. 5. Н.А. Некрасов ()
Тургенев (рис. 6),
Рис. 6. И.С. Тургенев ()
Достоевский (рис. 7),
Рис. 7. Ф.М. Достоевский ()
Григорович (рис. 8),
Рис. 8. Д.В. Григорович ()
Дружинин (рис. 9),
Рис. 9. А.В. Дружинин ()
Даль (рис. 10)
Рис. 10. В.И. Даль ()
и др.). Необычайно важным для этого кружка молодых писателей становится среда, которая понимается очень широко: и как непосредственное окружение человека, и как эпоха, и как общественный организм в целом. Так откуда возникла идея изображать общественный организм во всех его достоинствах и недостатках? Идея эта пришла с Запада: во Франции и Англии в 1830-х - начале 1840-х гг. такого рода произведения появлялись в массовом порядке. А породило эту идею явление внелитературное. Причина этому - огромные, очень важные открытия, которые были совершены в 1820-30-е гг. в области естественных наук. К тому времени несколько ослаб церковный запрет на анатомирование, возникли анатомические театры, и было узнано необычайно много об анатомии и физиологии человека.
Соответственно, если в таких деталях был узнан организм человека, то появилась возможность лечить многие до того времени неизлечимые болезни. Но происходит любопытный перенос с организма человека на организм общества. И возникает идея: если изучить общественный организм во всех его деталях, то возможно будет устранить кричащие противоречия и излечить социальные болезни общества. Появляется масса так называемых физиологий, рассказывающих о социальных группах, о представителей отдельных профессий, о социальных типах, часто встречающихся в обществе. Такого рода литература выходит часто анонимно и походит на журналистские расследования. Вот, например, произведения, вышедшие во Франции: «Физиология Парижа», «Физиология Гризетки», «Физиология женатого мужчины», причем речь в нем идет отнюдь не о его интимной жизни, а о том, как он проводит день, как общается с близкими. Физиология лавочника, физиология продавца или продавщицы, физиология актрисы. Были даже физиологии, посвященные предметам: физиология зонтика, физиология шляпы или физиология омнибуса. В этом жанре начинал работать Бальзак во Франции (рис. 11),
Рис. 11. Оноре де Бальзак ()
Диккенс в Англии (рис. 12),
Рис. 12. Ч. Диккенс ()
который посвятил много времени исследованию общественных язв. И эта идея приходит в Россию - изучать неблагополучную среду - такую задачу ставят перед собой молодые писатели под руководством Белинского. Вскоре появляется первое произведение, первый коллективный сборник, который является манифестом этого рождающегося направления. Это «Физиология Петербурга» (рис. 13).
Рис. 13. Титульный лист издания «Физиология Петербурга» (1845) ()
Здесь и статьи Белинского: «Петербург и Москва», «Александринский театр», «Петербургская литература»; и очерк Даля «Петербургский дворник», который вышел под псевдонимом Казак Луганский; и «Петербургские углы», отрывок из ненаписанного Некрасовым романа «Жизнь и похождения Тихона Тростникова». Таким образом, формируется направление. Любопытно то, что название этому направлению - «натуральная школа» - дал его идейный враг - Ф.В. Булгарин (рис. 14),
Рис. 14. Ф.В. Булгарин ()
который также являлся и врагом Пушкина, и противником Гоголя. Булгарин в своих статьях беспощадно осуждал представителей нового поколения, говорил о низменном, грязном интересе к неприглядным деталям общественного бытия, называл грязным натурализмом то, что молодые писатели пытались сделать. Белинский подхватил это слово и сделал его девизом всего направления. Таким образом, название школы, группы молодых литераторов и того, что они делали, постепенно устоялось.
Натуральная школа как явление развивалась достаточно быстро, и обычно говорят о трех этапах, или направлениях, этой школы. Первое направление - очерковое. То, что делали молодые писатели, может напомнить журналистское расследование. Например, Григорович заинтересовался обыденным явлением, которое ему показалось загадочным, - петербургские шарманщики. Все слышат их звуки, но откуда они берутся и куда деваются, где они столуют, ночуют, на что они надеются? И Григорович в буквальном смысле предпринимает журналистское расследование. Он одевается потеплее и попроще и отправляется бродить с шарманщиками. Таким образом он провел около двух недель и выяснил всё. Результатом этого расследования явился очерк «Петербургские шарманщики», который тоже был опубликован в «Физиологии Петербурга». В. Даль заинтересовался колоритным, интересным образом петербургского дворника. С большим интересом описывает он в одноименном произведении и внешность этого социального типажа, и обстановку его каморки и не чуждается даже самых неприглядных деталей. Например, Даль говорит о том, что у дворника было полотенце, но собаки, часто забегавшие в каморку, поминутно принимали это полотенце за съедобный предмет, столь грязным и засаленным оно было. Еще более ярко и вызывающе прозвучал отрывок из романа Некрасова «Петербургские углы». Начинается он с вполне журналистского описания такое петербургского явления, как третий двор. «Знаете ли вы, что такое третий двор?» - спрашивает автор. Говорится о том, что первые дворы сохраняют благопристойность и парадный вид. Затем, если пройти под арку, объявится второй двор. Он находится в тени, там грязновато, неприглядно, но если приглядеться повнимательнее, то можно увидеть низкую арку, которая напоминает собачий лаз. И если протиснуться туда, то предстанет во всей красе третий двор. Туда никогда не попадает солнце, эти дворы украшены страшной зловонной лужей. Именно таким путем идет молодой герой Некрасова и пытается найти себе место в ночлежке. С тревогой и трепетом глядит он на эту огромную лужу, которая полностью перекрывает вход в ночлежку. Вход в ночлежку выглядит как зловонная дыра. Герой ощущает, что не сможет пройти в ночлежку, миновав эту лужу, над которой роями летают зеленые мухи и которая кишит белыми червяками. Естественно, что такие детали прежде не могли служить предметом рассмотрения для литературы. Писатели нового поколения действуют бесстрашно: они сами исследуют жизнь и предъявляют читателю результаты своего исследования. Но почему мы говорим именно о журналистском расследовании, почему мы называем это направление очерковым? Потому что здесь нет, как правило, какого-то художественного сюжета, личности героев совершенно не интересуют писателя или они переходят на второй план. Важна именно натура. Девизом этого направления можно избрать такую фразу: «Такова жизнь. Вот смотри, читатель, может, ты удивишься, может быть, ужаснешься, но жизнь именно такова. Необходимо знать общественный организм». При этом можно отметить некую механистичность подхода, характерную и для западных писателей, и для молодых российских. Общество представлялось ими как некий организм, сродни человеческому. Вот, скажем, во французских физиологиях предполагалось, что у такого организма есть легкие, кровеносная, пищеварительная и даже выделительная система. Легкими, например, объявлялись многочисленные сады и городские парки; кровеносная система представлялась в виде финансовой системы, которая омывает все части этого организма; пищеварение сравнивалось ими с рынком, который в Париже назывался «Чрево Парижа»; соответственно, выделительная система - это канализация. В Париже молодые писатели отваживались лазить в парижскую клоаку и производить там всякого рода изыскания. Точно так же и писатели в Петербурге отваживались на самые рискованные экспедиции, чтобы узнать все мельчайшие детали и изъяны общественного организма. Определенное влияние на очерковую прозу начала 1840-х оказало и открытие Дагером (рис. 15)
фотографии в 1839 году. Его именем был назван первый способ фотографирования: дагерротип.
Дагерротип - это снимок, сделанный по способу дагерротипии.
Дагерротипия - это способ непосредственного получения при съёмке позитивного изображения.
Очерковый метод иногда в России называли дагерротипным, т. е. это метод как бы прямого фотографирования бытия. Делается моментальный снимок жизни, а дальше дело читателя, как к этому относиться. Главная цель - познавательная.
Но, разумеется, художественная литература не стоит на месте, и без отношения автора достаточно трудно было предъявлять все новые изъяны действительности. Автор должен был выразить свое внутреннее отношение к происходящему, этого ждали и читатели.
Поэтому достаточно быстро появляется новое направление, или следующий этап в развитии натуральной школы, - сентиментально-натуральное (1846). Новым девизом направления становится вопрос: «И это жизнь? Такова ли должна быть жизнь?» В 1846 году выходит следующее знаковое издание: «Петербургский сборник».
Рис. 16. Титульный лист издания «Петербургский сборник» (1846) ()
Самыми главными произведениями для писателей этого направления являются знаменитая «Шинель» Гоголя и «Станционный смотритель» Пушкина. Вот те образцы, с которыми хотелось сравняться, но это получалось далеко не у всех. Молодые писатели стремились изобразить жизнь маленького, несчастного, угнетаемого человека. Как правило, это был петербургский чиновник. Постепенно возникли и образы крестьян (повесть Григоровича «Антон Горемыка», где на несчастного крестьянина, как шишки на бедного Макара, сыплются горести со всех сторон). Но молодым писателям казалось, что Гоголь в своей «Шинели» несколько жестко и не совсем гуманно отнесся к Акакию Акакиевичу Башмачкину. Мы видим целый ряд несчастий, которые преследуют гоголевского героя, но мы не видим, как относится герой к миру, к жизни, не видим его мыслей, мы не присутствуем внутри души этого персонажа. Молодым писателям хотелось этот образ как-то смягчить и «степлить». И возникает целая серия произведений, в которых так же страдает и мучается в огромном, холодном, бесчеловечном городе маленький чиновник, но у него появляются привязанности, скажем, к жене, к дочери, к собаке. Таким образом молодые писатели хотели усилить гуманистическую сторону повествования. Но на практике получалось, что высоты гоголевской они достигнуть не могли. Ведь для Гоголя не то важно, что чувствует его герой, а то, что он человек, он наш брат и имеет право на тепло, на участок, где его никто не тронет. У Акакия Акакиевича такой ниши не оказывается - он погибает от холода, от равнодушия окружающего мира. Вот гоголевская идея, а в многочисленных очерках и рассказах сентиментально-натурального направления все выглядит несколько проще и примитивнее.
Огромным исключением на этом фоне является повесть Ф.М. Достоевского «Бедные люди», опубликованная в «Петербургском сборнике». Во многом благодаря этой повести сборник получил огромную известность и был издан невероятным по тем временам тиражом в 5 000 экземпляров, который разошелся очень быстро. Так вот герой повести «Бедные люди» Макар Девушкин - мелкий чиновник. Он нищ, бесприютен, он снимает не комнату, а угол в кухне, где чад, вонь, где его беспокоят вопли гостей. Казалось бы, мы должны испытывать к нему только жалость. Но Достоевский ставит вопрос совершенно по-другому: его маленькие люди, безусловно, бедны, но бедны в отсутствии денег, а душевно и духовно эти люди богатые. Они способны на высокое самопожертвование: они готовы отдать последнее, не задумываясь. Они способны к саморазвитию: они читают книги, задумываются над судьбой героев Гоголя и Пушкина. Они способны писать друг другу прекрасные письма, ведь эта повесть в письмах: письма пишет Варенька Добросёлова, а отвечает ей Макар Девушкин. Таким образом, Достоевский в каком-то смысле сразу перешагнул через достаточно узкие рамки сентиментально-натурального направления. Не просто сочувствие к героям вызывает его повесть, но глубокое к ним уважение. А духовно бедными оказываются в этой повести сильные мира сего.
Таким образом, первые два направления проявились достаточно быстро, и вслед за ними проявляется и третье направление, или третий этап развития натуральной школы. Вопрос среды по-прежнему важен для писателя, но теперь появляется идея ярче осветить самого героя. Третий уровень - это уровень большой повести, или романа . И вот здесь русская литература совершает открытие мирового класса: введение в гоголевскую среду героя онегинско-печоринского типа. Гоголевская среда - это та среда, которая щедро и ярко изображена в произведениях Гоголя. И вот в такую серую, безнадежную среду вводится герой яркий, образованный, умный, сохранивший рудименты совести. Т.е. герой, похожий на Онегина или на Печорина. При таком соединении возникнет следующее: среда будет мучить, давить героя. А дальше сюжет может пойти по двум направлениям. Первое направление. Герой держится стойко и не уступает среде ни в чем, а среда - это судьба, жизнь, которая дается человеку только один раз. Герой отказывается иметь дело с пошляками, служить в департаменте, где занимаются бессмысленными и пошлыми делами, он хочет проявить себя как-то, но ситуация такова, что проявить себя герой не может. И в какой-то момент герой может прийти к выводу, что жизнь прошла даром, он ничего не сумел совершить, он не сумел победить среду, хотя и остался верен своим убеждениям и идеалам. Он превращается в умную ненужность. И горько герою осознавать такой финал собственной жизни. Всё это является проблематикой романа А.И. Герцена «Кто виноват?» (рис. 17)
Рис. 17. Обложка издания романа «Кто виноват?» ()
Второе направление. Герой ощущает полную бесперспективность и безнадежность следовать своим чистым юношеским идеалам. Все-таки жизнь сильнее, и ему приходится уступить, примириться. Герою кажется, что он сохраняет верность себе, но среда наступает неумолимо и в какой-то момент подавляет героя настолько, что он исчезает как личность, он превратился в такого же пошляка, как и окружающие. Иногда герой понимает это, а иногда даже не в силах осознать страшную трансформацию, с ним произошедшую. Это проблематика романа И.А. Гончарова «Обыкновенная история» (рис. 18).
Рис. 18. Обложка издания романа «Обыкновенная история» ()
Оба эти романа выходят в 1847 году и знаменуют начало третьего этапа натуральной школы.
Но мы говорим о натуральной школе применительно к 1840-м годам. А в конце 40-х происходит целый ряд событий: умирает Белинский, оказывается под арестом и приговоренным к казни, но затем сосланным в далекий Омский острог Достоевский. И получается так, что писатели идут теперь своим путем и наиболее крупные классики уже сами себе создают определенное направление. Поэтому мы говорим, что пора ученичества, общего труда и выработки идеологии приходится именно на 40-е годы XIX века.
Список литературы
- Сахаров В.И., Зинин С.А. Русский язык и литература. Литература (базовый и углубленный уровни) 10. - М.: Русское слово.
- Архангельский А.Н. и др. Русский язык и литература. Литература (углубленный уровень) 10. - М.: Дрофа.
- Ланин Б.А., Устинова Л.Ю., Шамчикова В.М. / под ред. Ланина Б.А. Русский язык и литература. Литература (базовый и углубленный уровни) 10. - М.: ВЕНТАНА-ГРАФ.
- Интернет-портал Km.ru ( ).
- Интернет-портал Feb-web.ru ().
Домашнее задание
- Составьте таблицу основных этапов развития натуральной школы.
- Составьте сравнительную характеристику литературы романтической и натуралистической на основе краткого анализа наиболее значимых произведений этих двух периодов.
- * Напишите сочинение-размышление на тему «Идейное противостояние Булгарина и Белинского».
Первоначально словосочетание «Натуральная школа» 1 использовал редактор газеты «Северная пчела» и журнала «Сын Отечества» Ф. В. Булгарин в отрицательном смысле, иронически и язвительно высмеяв писателей, интересовавшихся жизнью самых простых людей. Белинский в полемическом задоре, возражая Булгарину, в противовес ему закрепил за выражением «натуральная школа» положительное значение, считая, что «низкие картины» должны сделаться содержанием литературы. Тем самым он узаконил название критического направления, созданного Гоголем. К «натуральной школе» он отнес А. И. Герцена, Н. А. Некрасова, И. С. Тургенева, И. А. Гончарова, Ф. М. Достоевского, М. Е. Салтыкова-Щедрина, В. И. Даля (псевдоним Казак Луганский), В. А. Соллогуба, Д. В. Григоровича, И. И. Панаева, Е. П. Гребенку.
Организационно представители «натуральной школы» объединены не были. Их связывали творческие установки, совместная работа в журналах, альманахах, личные контакты.
Одной из самых ярких фигур был Н. А. Некрасов. Он обладал незаурядной внешностью, несомненными деловыми качествами и по праву считался лидером. Некрасов редактировал два альманаха о быте и нравах Петербурга, вместе с И. И. Панаевым стал владельцем и редактором журнала «Современник».
Участников литературного движения объединял творческий энтузиазм, заинтересованный анализ влияния общественных нравов на человека, глубокий интерес к судьбам представителей низших и средних сословий. Взгляды и творчество писателей нового направления встретили критику официальной журналистики.
Эстетические и художественные установки писателей «натуральной школы» нашли воплощение прежде всего в произведениях, включенных в два знаменитых сборника «физиологии», которые имели успех у читателей.
Так называемые «физиологии» были уже известны в европейских странах. «Прототипами» их являлись нравоописательные очерки. Особенно широко «физиологии» расцвели во Франции (например, альманах «Французы в их собственном изображении», напоминающий вышедший в России сборник «Наши, списанные с натуры русскими»). Многие писатели начинали с «физиологии» и не оставляли этот жанр. Так, Бальзаку принадлежат очерки «Гризетка», «Провинциал», «Монография о рантье», «История и физиология парижских бульваров». Французская литература, в отличие от русской, знала также и пародийный вариант «физиологии» («Физиология конфеты», «Физиология шампанского»).
В жанровом отношении «физиологии» чаще всего представляли собой очерки, небольшие по объему произведения описа-тельно-аналитического содержания. Действительность изображалась в разнообразных ситуациях (кстати, развернутый сюжет отсутствовал) через множество социальных, профессиональных, этнографических, возрастных типов. Очерк был тем оперативным жанром, который позволял быстро фиксировать положение дел в обществе, точно, фотографически (как тогда говорили, «дагерротипно») запечатлевать новые для литературы лица. Иногда это происходило в ущерб художественности, но в воздухе той поры, в эстетической атмосфере витали идеи соединения искусства с наукой, и казалось, что можно пожертвовать красотой ради правды «действительности».
Одна из причин такого отношения к миру и к искусству заключалась в том, что в 30-40-е годы XIX века в европейской науке ощущался интерес к практическому (позитивному) направлению, переживало подъем естествознание. Русские, как и западноевропейские, писатели стремились перенести в литературу приемы физиологической науки, изучить жизнь как своеобразный организм, стать «физиологами общества».
Писатель-«физиолог» понимался истинным естествоиспытателем, который исследует в современном ему обществе, преимущественно в средних и высших сферах, различные виды и подвиды. Он почти с научной точностью описывает регулярно наблюдаемые нравы, жизненные условия, среду обитания. Поэтому композиционно физиологические очерки обычно строились на соединении собирательного портрета и бытовой зарисовки. Считалось, что литература должна рассматривать законы жизни общества как органического тела. Писатель 40-х годов призван был его анатомировать, продемонстрировать художественный и одновременно аналитический «разрез» в разных культурно-исторических условиях и с разных сторон. Так, в «Петербургских углах» Некрасова, включенных в первый двухтомный альманах «Физиология Петербурга» (1844-1845), разворачивается топография «дна» города: помойные ямы, грязные подвалы, каморки, смрадные дворы - и их забитые, раздавленные нищетой, несчастьями, опустившиеся обыватели.
И все же характер северной столицы исследуется в «Физиологии Петербурга» прежде всего через галерею представителей некоторых профессий. Вот, например, нищий шарманщик из очерка Д. В. Григоровича, чья шарманка кормит целое семейство; вот дворник, ставший блюстителем не только чистоты, но и порядка (В. И. Даль. «Петербургский дворник»).
Кроме очерков, посвященных разным профессиям, «физиологи» часто описывают определенное место - часть города, театр, рынок, дилижанс, омнибус, где собирается разнообразная публика («Петербургские углы» Н. А. Некрасова, «Записки замоскворецкого жителя» А. Н. Островского, «Московские рынки» И. Т. Кокорева).
Писателей привлекали и обычаи, традиции, привычки. В таких очерках описывалось поведение и нравы публики во время, например, чаепития, свадьбы или в праздничный день («Чай в Москве», «Свадьба в Москве», «Сборное воскресенье» И. Т. Кокорева).
Помимо обозрения профессий, определенных мест, обычаев и привычек, «физиологи» раскрывали перед читателем иерархию общества сверху донизу. Характерным примером служат заглавия: «Петербургские вершины» (Я. П. Бутков) и «Петербургские углы» (Н. А. Некрасов).
Под несомненным влиянием художественных исканий «натуральной школы» и ее ведущего жанра - физиологического очерка - были созданы крупные произведения: роман «Бедные люди» Ф. М. Достоевского, повести «Сорока-воровка» А. И. Герцена, «Деревня» и «Антон-горемыка» Д. В. Григоровича, «Тарантас» В. А. Соллогуба.
Цикл рассказов И. С. Тургенева «Записки охотника» (большинство из них было написано в 1840-е годы), неся на себе печать физиологизма, уже перерастает эту жанровую форму.
В. Г. Белинский в своем последнем годовом обзоре русской литературы за 1847 год отметил динамику жанрового развития русской литературы: «Роман и повесть стали теперь во главе всех других родов поэзии».
Высшим достижением «натуральной школы» по праву считаются два романа 1840-х годов: «Обыкновенная история» И. А. Гончарова и «Кто виноват?» А. И. Герцена.
Сложнейшие общественные, нравственные и философские смыслы вложил А. И. Герцен в романное действие, «исполненное, по словам Белинского, драматического движения», ума, доведенного «до поэзии».
В название произведения не случайно вынесен резкий и лаконичный вопрос, тревожащий читателя: «Кто виноват?» Где коренится причина того, что лучшие задатки дворянина Негро-ва были заглушены пошлостью и бездельем, столь распространенными среди крепостников? Лежит ли на нем персональная вина за судьбу внебрачной дочери Любоньки, росшей в его же доме в унизительном двусмысленном положении? Кто несет ответственность за наивность тонкого, мечтающего о гармонии учителя Круциферского? Он, по существу, только и может, что произносить искренние патетические монологи да упиваться семейной идиллией, которая оказывается столь непрочной: роковым, приведшим к гибели становится для его жены, той же Любоньки, чувство к Владимиру Бельтову.
Дворянин-интеллектуал Бельтов приезжает в провинциальный город в поисках достойного жизненного поприща, но не только не находит его, а оказывается в горниле трагической жизненной коллизии. С кого же спросить за бессильные, обреченные на провал попытки исключительно талантливой личности найти применение своим силам? Возможно ли это в удушающей атмосфере помещичьего быта, казенной канцелярии, отечественного захолустья - в тех жизненных сферах, что чаще всего «предлагала» тогдашняя Россия своим образованным сынам?
Один из ответов на вопрос «Кто виноват?» очевиден: крепостничество, «поздняя» николаевская пора в России, застой, едва не приведший в середине 50-х годов к национальной катастрофе. И все же критический пафос не исчерпывает содержания и смысла произведения. Здесь выдвинуты коренные, вечные проблемы человеческого бытия. Это привычка и покой, губящие все живое (чета Негровых); разрушительные душевные порывы (Любонька). Это инфантильность 2 , мучительный скепсис (неверие), одинаково мешающие молодости реализовать себя (Круциферский и Бельтов); бессильная мудрость (доктор Крупов). В целом внимание к «природе» человека и типическим обстоятельствам, губящим ее, ломающим характер и судьбу, делает Герцена писателем «натуральной школы».
И все же роман ставит задачу, но не предлагает единственного решения, задает загадку и лишь намекает на отгадку; искать ответы нужно каждому читателю в сложном художественном мире произведения.
1 «Натуральная школа» - течение раннего реализма, объединившее писателей в изданиях «Физиология Петербурга» и «Петербургский сборник».
2 Инфантильность - детскость, неготовность к серьезной ответственности.
Говоря о "натуральной школе", следует иметь в виду, что нельзя отождествлять теоретические положения, объясняющие своеобразие нового этапа, и живой литературный процесс. Литература всегда "шире" рамок теории, созданной на ее основе. В художественном методе "натуральной школы" скорее отразилось стремление теории направить литературный процесс в определенное русло, чем желание навязать свои критерии. И все же реалии литературного процесса 1840-х – начала 1850-х гг. подтверждают существование некой художественной общности принципов изображения действительности, выразившейся в проблематике произведений, в их стилевых особенностях.
В литературной науке принято считать, что этот этап представляет собой фазу критического осмысления действительности, период формирования принципов критического реализма. Одним из спорных вопросов, касающихся своеобразия метода, является вопрос о соотношении нового типа художественного мышления – реализма – с романтизмом, с одной стороны, и с натурализмом – с другой.
Принято считать, что реализм 1840-х гг., реализм "натуральной школы", начинается с того, что полемически отграничивает себя от своего предтечи – романтизма. Однако полемика в теории (этому много внимания уделял Белинский) – одно, а полемика, принимающая художественную форму, – другое, ведь полемика может возникнуть только тогда, когда есть общий интерес к предмету разногласий. Таким общим интересом у романтиков и реалистов был вопрос о природе конфликта героя и среды.
Романтики отстаивали право личности противостоять среде, "толпе", мотивируя это право святостью протеста как формы самоосуществления человека. Таковы герои романтических поэм Пушкина, "Демон" и "Мцыри" Лермонтова. Но ведь и герои произведений 1840-х – начала 1850-х гг. представляют нам различные формы романтического протеста. Эти герои – не исключительные личности романтизма, действующие в исключительных обстоятельствах, а герои той среды, которая их породила и воспитала. Писатели "натуральной школы" начинают исследовать историческую закономерность внутреннего разложения среды, ее внутреннюю конфликтность, что и становится важнейшим завоеванием реализма. Художественные формы исследования этого конфликта представлены в таких произведениях, как "Бедные люди" Достоевского, "Кто виноват" Герцена, "Обыкновенная история" Гончарова, "Записки охотника" Тургенева. В этих творениях мы найдем весь спектр нравственной проблематики литературы нового периода. Анализ современной действительности воплощен в "Бедных людях" в форме исповеди униженного и оскорбленного сознания, вмещающего в себя, однако, весь окружающий мир и дающего ему верную негативную оценку. Повесть Герцена "Кто виноват?" представляет на суд читателя проблему "лишнего человека" 1840-х гг. и ставит вопрос о том, почему одна и та же среда формирует такие разные характеры, как Круциферский и Бельтов. Обыкновенная история крушения романтического идеализма в столкновении с реальным миром, рассказанная Гончаровым в одноименном романс, соединяет в себе и ироническую характеристику романтического отношения к действительности, и тоску о романтическом идеале, о проявлении всечеловеческого в человеке.
В "Записках охотника" Тургенева конфликт героя и среды запечатлен в цикле очерков и рассказов, объединенных точкой зрения автора-повествователя. Идиллия Хоря и Калиныча сменяется картиной народной трагедии в "Малиновой воде", "Бирюке", "Аринушке".
С "Записками охотника" Тургенева, "Деревней" Григоровича в русской литературе появляется новая тема – тема русского крестьянства, которое уже не воспринимается писателями как однородная масса, противостоящая герою: в этой среде и Тургенев, и Григорович, и несколько позднее Салтыков-Щедрин увидят лица и судьбы, представляющие не меньший интерес, чем фигура романтического персонажа.
Таким образом, романтическое мироощущение героев новой русской литературы составляет, как видим, одну из важнейших примет нового литературного мышления. Вместе с тем романтическое начало оказывается включенным в иную систему координат: в исследование социальных, исторических корней нравственного конфликта человека и окружающего мира.
Наряду с романтизмом значительную роль в формировании реализма 1840-х гг. сыграл натурализм. Как течение с ясно осознанной программой натурализм возник во второй половине XIX в., но уже в 1840-е гг. творчество многих русских писателей – В. И. Даля, А. В. Дружинина, Я. П. Буткова, И. И. Панаева – развивалось в этом направлении преимущественно в жанре "физиологического" очерка. Так, например, Даль отвечал А. Мельникову (Печерскому) на его предложение придать своим этнографическим материалам художественную форму: "Искусство не моих рук дело". Таким образом Даль признавался в отсутствии умения обобщать, выбирая из массы впечатлений нс случайное, а закономерное. Герои русских "физиологий" – шарманщики, дворники, мелкие чиновники – знакомили читателя с бытом и нравами обитателей "углов" жизни, показывая влияние среды на психологию человека, его нравственный кругозор. В связи с этим "физиологии" можно рассматривать как этап в становлении такой важной черты реализма, как типизация, выработки форм типизирующего описания, имеющего свойства обобщения. Среда под пером "физиологов" принимала индивидуальные формы (чего стоит один только образ "зеленого полуштофа с маленькой головкой вместо пробки" – метафора человека, потерявшего человеческий облик в "Петербургских углах" Некрасова), но это были попытки увидеть в индивидуальном проявление закономерного: среда обезличивает человека, лишает его человеческого достоинства.
Натурализм 1840-х гг. отличен от того натурализма, который позднее пропагандировал Э. Золя: "Я не хочу, как Бальзак, решать, каков должен быть строй человеческой жизни, быть политиком, философом, моралистом. Я удовольствуюсь ролью ученого... Я не хочу затрагивать вопроса об оценке политического строя, я не хочу защищать какие-либо политики или религии. Рисуемая мной картина – простой анализ куска действительности такой, какая она есть".
Однако у истоков этой традиции – и творчество Гоголя, доказавшего, что "теперь электричество чина сильнее завязывает действие, чем любовь". Вспомним "безлюбовный" сюжет "Ревизора" и "Мертвых душ" или бессмертную повесть "Нос", в которой все действие построено на "электричестве чина". Эти гоголевские традиции впоследствии наиболее полно проявились в "Истории одного города" Салтыкова-Щедрина.
Элементы натурализма определяли своеобразие литературного процесса конца XVIII – начала XIX в., нашли отражение в романе М. Д. Чулкова "Пригожая повариха", "Российском Жильблазе" В. Т. Нарежного, баснях А. Е. Измайлова, повестях Μ. П. Погодина. То, что условно называли натурализмом, в эту эпоху представляло собой форму выражения самосознания демократических низов. Это искусство никогда не могло составить конкуренцию предромантизму и романтизму, но оно оказало влияние на процесс демократизации русской литературы 1840-х гт.
Итак, реализм в России с начала XIX в. складывается в произведениях Пушкина, Лермонтова, Гоголя, но только в середине столетия приобретает классическую законченную форму в творчестве Тургенева, Некрасова, Островского, Гончарова, Салтыкова-Щедрина. Реализму 1840–1850-х гг. суждено было сыграть решающую роль в соединении традиций 1830-х гг. с новаторством 1860-х гг.
Литература 1830-х гг. заложила основы реалистической типизации, но проявление ее в различных жанрах было неоднородным: поэма Лермонтова оставалась романтической, "Медный всадник" Пушкина был построен на основе романтической антитезы. В "Евгении Онегине" поворот к бытовому реализму только намечен, но уже в "Капитанской дочке" отчетливо проявились черты нового художественного мышления. Повести и рассказу еще предстояло показать свои возможности в изображении связей человека и среды, постичь "механизм" общественной жизни. В реализме "натуральной школы" совершается самопознание реализма как литературного направления.
Чтобы представить это явление в системе, предлагались различные подходы к его классификации. Так, А. Г. Цейтлин различает в реализме 1840–1850-х гг. два течения: общественно-психологическое, к которому он относит творчество Григоровича, Гончарова, Тургенева, Достоевского, и социально-политическое, выразившееся в произведениях Герцена, Щедрина, Некрасова. В. В. Виноградов и А. И. Белецкий оценивают творчество Гоголя ("Шинель") и Достоевского ("Бедные люди") как вполне самостоятельную линию в развитии сентиментального натурализма. Основанием для такого вывода является объективная реальность: Гоголь, а вслед за ним Достоевский действительно вносят новый акцент в разработку традиционной темы "маленького" человека. На контрасте мизерности внешнего существования этого человека и глубины внутренних переживаний героя выстраивается конфликт многих произведений.
Несмотря на то, что существование "натуральной школы" не было закреплено ни уставом, ни организационно, а ее идеи получали различное выражение, главные черты нового литературного направления выразились в следующем:
- – критический пафос изображения действительности;
- – поиски нового общественного идеала, который обнаруживается в демократизме;
- – народность как форма национального самосознания.
