Художник Олег Целков: «Сталин умер, но сталинщина продолжалась. Художник Олег Целков: «Сталин умер, но сталинщина продолжалась — Что сейчас о Сезанне думаете

В 2001 году в Париже Олег Целков так написал о себе и своем творчестве:
«…После десятилетия упорных и бесплодных трудов в 1960 году я написал свою первую, – первую свою, – картину с двумя лицами «Портрет». С нее и начинается мой, как говорится, творческий путь.
Я впервые, – и первый, – случайно «стянул» с лица лицо «по образу и подобию» и увидел – ЛИЦО. Потрясению моему не было предела.
Я написал как бы портрет, однако, не портрет отдельно взятого субъекта, а портрет всеобщий, всех вместе в оном лице и – до ужаса знакомом.
Я сразу же, – сразу! – понял, что мне указана моя дорога.
А набор формальных приемов, – форма, – обозначились тоже сразу же: упрощенный, примитивный рисунок; спектральный «вечный» обжигающий цвет; гладкая, контрастная растушевка тона, но самое важное, – ШАБЛОННОСТЬ как основа основ. Исключалось все свободное, импровизационное, необязательное: никаких «гениальностей», «вдохновений», «взрывов», никаких эффектных взмахов кисти. Анонимность в законченности. Гладкость безликого ремесленника….

26 апреля, в галерее русской живописи АВА (http://abagallery.com/) открылась персональная выставка живописи Олега Целкова, на которой было педставлено 48 работ художника. Впервые нью-йоркской публике представилась возможность познакомиться со столь репрезентативной экспозицией Олега Целкова, сформированной из коллекций галереи «АВА» и других частных западных собраний.

На открытии выставки, среди гостей присутствовали: Ольга Шмитт, дочь Олега Целкова, Юз Алешковский, Сати Спивакова. (фотография слева)

Владелец галереи АВА, Анатолий Беккерман рассказывает «Мое личное знакомство с Олегом Целковым произошло в Париже в 1988 году. Нас познакомил известный коллекционер и мой давний знакомый Александр Глейзер. К тому времени в моей коллекции уже были полотна Целкова, – я был давний поклонник его таланта. Я помню, как впервые поразили меня, его, написанные дерзкими, фантастическими, анилиновыми цветами полотна, в которых доминировали пронзительные и невероятные лица. Олег Целков, уникальный, единственный в своем роде художник и я безмерно рад, что наша выставка даст возможность зрителям соприкоснуться с завораживающей магией его творчества, с его самобытными и неповторимыми работами, наполненными глубоким философским смыслом»

Вот уже более полу века Олег Целков находится на авансцене современного искусства. Интерес к его творчеству высок и неизменно стабилен. Его можно назвать одним из самых продаваемых современных художников из бывшего СССР. Причем, не только «продаваемых», но и самых дорого-продаваемых. К примеру, 12 июня 2007 года, на лондонском аукционе Sotheby’s была вставлена его картина “Пять масок”, с начальной ценой $120-160 тысяч, и успешно продана в несколько раз дороже. В свое время эту картину у художника купил знаменитый коллекционер Георгий Костаки.

Олег Целков вспоминает: «В 1957 году он купил у меня две картины. За одну заплатил месячную зарплату моего отца – то есть, 150 рублей, а за другую – моей мамы – 100 рублей. Для художников по тем временам это были большие деньги. Картина стоила рублей двадцать. Костаки сказал, что одну он оставляет себе, а вторую – подарит канадскому послу. И совсем недавно работа, попавшая к послу, вернулась из небытия. На аукционе «Макдугаллс» ее продали за 279 тысяч долларов.»

Автопортрет

Отношение художника к своему успеху у коллекционеров всегда было достаточно спокойное, можно сказать философское. Один раз и на всегда он решил что живопись для него это главное, в независимости – будет она приносить ему деньги или нет.

В этом контексте любопытна история описанная Сергеем Довлатовым в одно из его рассказов о том, как Целков продавал свои картины на сантиметры знаменитому драматургу Артуру Миллеру.

Вот как комментирует сам художник этот рассказ: «Сергей Довлатов рассказал об этом, превратив историю в сжатую новеллу, в которой все неточно, но все так. Когда я начал продавать картины, то придумал такую схему. Как бухгалтер, я рассчитал, сколько картин я делаю в течение года, посчитал их площадь, сколько уходит на них материала. Дальше я поставил себе месячную зарплату уборщицы, которую я разделил на квадратные сантиметры. И мой квадратный сантиметр что-то стоил – не помню сколько. И тогда я говорил покупателю «Вот мой сантиметр столько стоит. Измерь картину, умножь и узнаешь цену. А если тебе это дорого, смерь маленькую, получишь другую цену».

Олег Целков принадлежит к поколению художников шестидесятников. Он является одним из родоначальников нонконформизма, благодаря которому смогла сформироваться новая жизненная концепция творческого индивидуализма, обладающая, ранее невозможными в условиях советского тоталитаризма, дерзким и независимым мировоззрением и безудержной жаждой свободы самовыражения.

Олег Целков родился в Москве в 1934 году. В среднюю художественную школу поступил совершенно спонтанно без всякой предварительной подготовки и закончил ее с отличием. Затем учился в Минском художественном училище, в Институте Живописи, скульптуры и Архитектуры им. И.Е. Репина, но творческая независимость и желание идти своим путем, проявившиеся в нем с юного возраста, не позволили закончить ни один из этих учебных заведений. Его исключали отовсюду, пока режиссер Николай Акимов не пригласил Олега на свой театрально-постановочный факультет Ленинградского института театра и кино. Так художник получил высшее образование.

Олег Целков и Еагений Евтушенко на одной из рек Сибири

Несмотря на сложный независимый характер, а может быть и благодаря ему, творческий путь Целкова складывался достаточно успешно. Он рано был замечен в художественной среде, как на родине, так и за рубежом. Найденная им своя, очень личная и самобытная тема вела по жизни и позволяла развивать и высказывать то, что интересовало его больше всего, в независимости от страны проживания и благосклонности обстоятельств.

Евгения Евтушенко, всю жизнь был близким другом Цеккова, любил его творчество, покупал картины и всегда старался помогать молодому художнику. Он писал: «Жутковатая сила, живучесть есть в этом русском художнике, прошедшем школу магазинных очередей, коммунальных кухонь, битком набитых трамваев, школу страха перед ночным звонком в дверь, школу хрущевских криков на художников, школу разгрома выставки на пустыре бульдозерами при Брежневе, школу не-выпускания за границу, не-выставления и не-покупания картин, школу бесчисленных исключений, запрещений, угроз».

Первая персональная выставка Целкова состоялась в 1965 голу в институте атомной физики имени Курчатова. С 1970 года его картины, вывезенные из СССР, начали, выставляется в Европе.

В 1977 году Целков принял предложение властей покинуть СССР и с тех пор живет в Париже с нансеновским паспортом – в статусе человека без гражданства. На западе он сразу стал востребованным, а в скором времени известным и хорошо продаваемым художником.

В 2004 году прошли его юбилейные персональные выставки в Третьяковской галерее и Русском музее. В 2005 г. О.Целков стал единственным проживающим на западе художником, награжденным престижной российской премии «Триумф».

На нынешней выставке, в галереи АВА, представлены полотна, написанные Целковым в период с 1961 по 2008 годы. Экспозиция позволяет познакомиться с работами имеющим отношение ко всем творческим периодам жизни Целкова, и тем самым, проследить развитие и трансформацию мастерства и философии художника.

«В картинах советского периода мой герой, которого держат за глотку, агрессивен вследствие своей несвободы. Он и страдающий, и безжалостный. На Западе он потерял эту агрессивность. Его черты сделались расплывчатыми. Но стержень остался тем же. В моих работах, созданных на Западе, не стало больше гуманизма, больше добра или любви.» – Олег Целков

Олег Целков ошеломляет зрителя монументальностью полотен, написанных режущими глаз красками, эпатирующими и одновременно завораживающими образами огромной внутренней силы и страсти. Его картины необыкновенно эмоциональны, они бьют по нервам, нарушая душевное равновесие и погружая зрителя в нереальный, но узнаваемый мир персонажей, созданных фантазией художника, чьи характеры хорошо знакомы и понятны людям во всем мире.

Картина Целкова из коллекции Ирины и Александра Вольгер

«Я случайно сорвал маску с человечества. Более полувека я пишу оборотную сторону человеческой личности, которая никогда не была показана в изобразительном искусстве. В этом человеке есть эгоизм, злоба, тоска. Я изображаю его таким, каким он остается наедине с самим с собой или один на один с врагом. Это существо всемирное, которое никогда не умрет. Я открыл в человеке то, что в нем действительно бессмертно. Он представляет собой, как бы новую человеческую расу, являясь одновременно гуманистом и анти-гуманистом, и в нем нельзя разделить эти два начала. – Олег Целков»

Выставка Олега Целкова, галерея АВА, Нью-Йорк, 2013

Персональные выставки Олега Целкова: Галерея Эдуарда Нахамкина, 1979, Галерея Георгия Оаврова-Таненбаума, 1982; Галерея Георгия Лаврова, Париж, Фпанция, 1982; Галерея Altes Rathaus, Германия, 1883, Галерея Sloane, Денвер, США, 1989; Галерея Connaught Brown, Великобритания, 1991, 1995; Третьяковская галерея, Москва, 2004; Государственный Русский музей, Санкт-Петербург, 2004; Олег Целков. XXI век. Живопись 2000 – 2010 (арт-галерея «Lazarev Gallery», Санкт-Петербург, 2011); Лучшие друзья мужчины в произведениях российских художников (галерея Slone. Денвер, США, 2011); Олег Целков. XXI век. Живопись 2000 – 2010 (арт-галерея «К35», Москва, 2012); Прошлое не бывает мертво. Это даже не прошлое – У. Фолкнер (галерея Slone. Денвер, США, 2011-2012), Олег Целков, галерея АВА, Нью-Йорк, США, апрель 2013.

«По моему мнению, Олег Целков – наиболее выдающийся русский художник послевоенного времени.» – Иосиф Бродский.

Text and photos from a opening night of Oleg Tselkov’s exhibition by Tatyana Borodina

Любая перепечатка текста или использование авторских фотографий возможно только с разрешения автора проекта .

ABA Gallery, New York, 2013

Биография:

Родился 15 июля 1934 года в Москве в семье экономистов, работающих на авиационном заводе.

С 1949 по 1953 учился в МСХШ. Один год проучился в Минском художественном институте, ещё год — в Академии художеств им. И. Е. Репина в Ленинграде, был исключён. Был принят в Институт театра и кино, где завершил образование.

В 1956 благодаря усилиям Владимира Слепяна, прошла первая квартирная выставка Олега Целкова в Москве.

В 1961 году переезжает в Москву.

В 1965 в Институте атомной физики им. Курчатова в Москве состоялась первая официальная персональная выставка.

С 1970-х годов выставляется в Европе и США.

В 1977 году принял предложение «властей» покинуть СССР. Живет в Париже.

В 2004 году прошли персональные выставки в Русском музее и в Государственной Третьяковской галерее.

Начиная с 1960 года, с картины «Портрет», в течение последующих сорока лет в живописи разрабатывает один единственный сюжет — образы деформированного человеческого лица и фигуры, напоминающие зловещие маски или человекоподобного мутанта. Его портреты стали своеобразной реакцией на новые формальные приемы сурового стиля. Особая черта его картин — «шаблонность», крупный масштаб и яркие анилиновые цвета. На творчество повлияли современные примитивисты и поздний Малевич.

Произведения Олега Целкова - это узнаваемое и невероятно статусное искусство. После вынужденной эмиграции из СССР в 1977 г. художник обосновался во Франции. Там он, ранее не интересовавшийся историей живописи, бросился изучать музейные коллекции, выставки, салоны, литера-туру… Все эти впечатления помогли ему еще больше уверовать в свет своей звезды. «Мой персонаж, родившийся в России, продолжает жить на чужбине, матерея», - высказался автор в одном из своих интервью.

С 2007 года начались многочисленные сенсационные продажи картин Олега Целкова на ведущих аукционах мира. Самой дорогой вещью нонконформистов оказались жгуче-фиолетовые плакатные «Пять лиц» (223 194 фунта) и работа «Мальчик с воздушными шариками» (238 406 фунтов) - такие данные зарегистриро-ваны на аукционе MacDougall’s в 2007 и 2008 годах. Картины Целкова при видимой простоте практически невозможно подделать - повторение многочисленных тонкостей, нюансы перехода цвета и света, сложная фоновая палитра легко выдали бы чужую руку. Для творчества Олега Целкова специалисты предполагают обычный ценовой «карьерный рост», свойственный произве-дениям признанных художников, - 20-25% в год, а для лучших произведений и шедевров - больше 50% в год (по материалам ARTinvestment.RU) .

На выставке «ОЛЕГ ЦЕЛКОВ. XXI ВЕК» в Арт-галерее «К35» (2012) демонстрировались произведения художника 2000-2010-х гг.

В Лондоне началась русская неделя. Крупнейшие аукционные дома мира - Sotheby"s, Christie"s, MacDougall"s, Bonhams - выставляют на торги сотни работ наших художников. Это и классики во главе с Репиным и Айвазовским, и современные мастера. Среди них Олег Целков, который более 30 лет живет в Париже. Оставшись без советского гражданства, он не захотел иметь ни российских, ни французских документов и все это время живет с нансеновским паспортом, какие выдавались беженцам. Это не помешало ему получить различные российские награды и знаки отличия.

Глядя на Сезанна, я думал: "Что за мура!"

вопрос: Год назад ты напророчил, что рынок современного русского искусства рухнет. Так оно, похоже, и происходит...

Ответ: Я не специалист по рынку. Я плохо себе представляю, каким образом организуются цены и каким образом диковинных художников возносят в вершинный ряд. Я просто удивился его подъему и решил, что в этом есть элемент случайности.

в: Ты один из немногих наших живописцев, сохранивший на аукционах прежний уровень цен.

О: Как говорил мой товарищ, художник, "я просто счетчик себе набил". Меня еще в 1957 году все знали в Питере, а когда я переехал в 60-м в Москву, ко мне в Тушино каждый день на трамвае приезжали посетители. Всякие среди них были, но я никому не отказывал.

в: Один из крупнейших в мире арт-дилеров Давид Нахмад, в коллекции которого аж пятьсот Пикассо, только что заявил: "Современное искусство - это сплошное надувательство".

О: Давным-давно в Эрмитаже была выставка Пикассо. Тогда мне это показалось таким убожеством, выдрючиванием, бездарностью! Да еще его работы были обиты какими-то реечками, а я привык видеть картины в золотой раме! А сейчас я понимаю, что Пикассо временами гениален. До Пикассо в том же Эрмитаже выставляли Сезанна. В России его никто не видел, его имя шептали по углам. Репродукции продавали поштучно, вырывая из книг. Глядя на Сезанна, я хлопал глазами и думал: "Люди с ума посходили, что ли? Что за мура!".

в: Значит, через полвека то, что сегодня выглядит "чушью собачьей", может стать гениальным?

О: Возможно, это окажется шедевром, и мы получим от него большое эстетическое удовольствие. А его творца объявят новым Сезанном или Пикассо. Есть же современные гениальные художники. Например, умерший американец Барнетт Ньюман уже классик. Он брал гигантский холст, справа рисовал на нем две черные линии, а через четыре метра - одну линию пунктиром.

Лучшие дня

в: И ты считаешь это гениальным?

О: Да. И я скажу тебе, в чем гениальность. Он неспроста берет холст 3х7 м. Ньюман осмеливается создать пространство, где нет ничего. Он создает новую гармонию, которую мы, может быть, встречали в природе. Одно дерево стоит здесь, другое - там. А посередине пусто - небо без облаков.

в: Я тебе такую же гармонию могу изобразить прямо сейчас.

О: Не сможешь! Вот посажу тебя и скажу: "Попробуй! Только так, как это до тебя никто не делал". И ты не сумеешь. Потому что надо знать все, что было сделано раньше, и придумать нечто принципиально новое.

Нормальный человек должен быть серым

в: Твои работы всегда имели политическую окраску, вписывались в "развенчивание" коммунистического строя.

О: Это не так. Я развенчиваю совковость, существующую во всех странах и эпохах. Человечество в целом - серое. Впрочем, нормальный человек должен быть серым. Звезды с неба хватают единицы. И бывают очень несчастны. А серость позволяет себя дурачить властям и откликаться на клич "Бей жидов, спасай Россию!". Когда человек один, ему трудно проявиться, а в стаде он чувствует себя сильным.

в: То есть совок - явление универсальное и бессмертное?

О: Так всегда было, есть и будет. Но есть эпохи, когда совковость приобретает доминирующее значение. Совок - потерянное существо, несчастное и страшно агрессивное. Оно ненавидит соседа, у которого корова не сдохла, ненавидит того, кто сумел денег нахватать.

в: Правда, что ты отказался от звания российского академика?

О: Отказался. Я считаю, что получать звания могут только военные. У них так поддерживается дисциплина, приказной порядок. Я не могу себе представить "народного художника Франции Пабло Пикассо".

в: А в советскую эпоху были замечательные мастера?

О: Безусловно. Например, Петров-Водкин, Кончаловский, Крымов, а также очень талантливые - Коржев, Пластов. Из работ тех, кто был совсем советским, назову картину Лактионова "Письмо с фронта". Она получилась помимо воли автора - такие вещи бывают. В ней поразительное мастерство и настроение.

в: Мэтр Илья Кабаков писал, что в свое время Целков в глазах московских художников был подобен Моцарту в классической легенде: картежник, гуляка, "черная богема", но сколько написал и как бессознательно гениально...

О: Я с 20 лет являюсь пьяницей. Сейчас я перешел на ежевечернюю выпивку, а раньше, бывало, пил с 8 утра. Я знаю, что такое пивные ларьки, знаю, как алкаши, опухшие и дрожащие от утреннего холода, ждут кружку пива. И в подъезде я пил из горла вермут за рубль двенадцать, доставая бутылку из кармана пальто. Но я никогда не пьянел и не валялся на земле. Я могу выпить безумно много.

в: Винные подвалы в твоем парижском доме не пустуют?

О: Нет. Каждый день бегать за бутылкой я не люблю. Поэтому заказываю оптом 25 винных сосудов с краником по 10 литров в каждом.

в: Неадекватность результатов намерениям - вот что характерно для художников 1960-х годов, утверждал тот же Кабаков.

О: Намерений быть не могло - мы жили в консервной банке, в фанерном ящике. Не знали, что было вокруг. Какие могут быть намерения у человека, который букв не знает? Но стремление не быть в системе было практически у всех.

в: Некоторые зубоскалы утверждают, что с годами ты становишься похож на героев своих картин.

О: Я стал наголо бриться, мои глаза превратились в щелочки, как у героев моих картин. Большинство художников пишут лица, похожие на их собственные. Нам свойственно придавать свои черты персонажам - и в этом нет ничего плохого.

в: Мне кажется, в твоих работах есть что-то от Гоголя...

О: Наверное, есть. Гоголь ведь фантасмагоричен. Правды, как таковой, в нем нет. Возможно, у меня тоже нет правды. То, что я делаю, - это байка, притча, сказ.

в: Удалось ли тебе самовыразиться за более чем полвека творчества?

О: Раньше, когда парусник приближался к берегу, на мачту забирался юнга и кричал: "Земля!". Так и я в свои 74 года могу крикнуть: "Вот она, земля!". Правда, я не до конца осознаю, что делаю. Чем больше мне лет, тем меньше я понимаю, куда я шел.

в: Тебе что-нибудь мешало в Советской России - строй, идеология?

О: Я сделал так, чтобы мне не мешал никто. Я нигде не работал и даже нигде не учился, мог заниматься только творчеством. Режиссер Николай Павлович Акимов подарил мне свой плакат с надписью: "Дорогому ученику, который учился совсем не тому, чему я его учил".

в: Когда Пикассо спросили, откуда идет его искусство - от сердца или от ума, он ответил: "От яиц". А ты что можешь сказать об истоках своего творчества?

О: Иногда я смотрю на работы какого-то художника и думаю: "Хороший во всех смыслах, но вот на яйца слаб". Сам я, стоя у холста, чувствую себя вот таким конем с яйцами - сильным, крепким, настоящим.

Не люблю, когда меня целуют в губы

в: Тридцать с лишним лет назад ты перебрался в Париж. Но родина тебя не забывает - то одну награду вроде "Триумфа" тебе подкинет, то другую. А ты от нее, родины, дистанцировался...

О: Я вообще дистанцировался от всего на земле, включая родину. Предпочитаю иметь отношения дружеские. Я не люблю, когда меня целуют в губы.

в: По случаю твоего 70-летия на родине - в Третьяковке и в Русском музее организовали твои выставки.

О: Нашелся человек, который взял на себя все расходы. Но вообще у меня нет любви к выставкам. Вот если через 50 лет кому-то придет в голову сделать мою экспозицию в престижном месте, я "оттуда" скажу: "Вот это да, старик! Жму себе руку!". Если искусство настоящее, то со временем оно всплывет - пусть даже из-под земли. Однажды Мандельштам сказал своей жене: "Если я напишу гениальные стихи, не надо их записывать. Они просто на ветру. Они не умрут". Так и холсты: если гениальные, они не умрут.

в: На выставку Пикассо, которая последние дни в Париже работала круглосуточно, очередь стояла и в два часа ночи. Искусство стало массовым зрелищем, ширпотребом. А раньше оно волновало, звало.

О: Искусство вообще волновать и звать никуда не должно. Волновать и звать должны политики и ораторы. Искусство - это письмо в бутылке, брошенное в море жизни для последующих поколений..

в: В Париже идет выставка русского авангарда из коллекции грека Георгия Костаки. Он ведь покупал твои работы?

О: В 1957 году он купил у меня две картины. За одну заплатил месячную зарплату моего отца - 150 рублей, а за другую - моей мамы - 100 рублей. По тем временам это были большие деньги. Картина стоила рублей двадцать. Одну картину он оставил себе, а вторую подарил канадскому послу. Совсем недавно работа, попавшая к послу, вернулась из небытия. Ее продали на аукционе за 279 тысяч долларов.

в: Художники ревниво относятся к успехам своих коллег. Ты, наверное, не исключение?

О: Я не радуюсь и не интересуюсь их успехами, ибо то, что они называют успехом, для меня никакой не успех. Будущее все покажет.

в: Но ты же ходишь на выставки коллег?

О: Хожу. Бывает, промелькнет мысль: "Жаль, что меня не выставили". Но я стараюсь гнать ее подальше. У каждого человека собственный путь, судьба, удача. И еще неизвестно, где удача, а где неудача.

в: Разве ты человек, лишенный тщеславия?

О: Нет, я человек, лишенный глупости.

Главное - быть подальше от властей

в: Считаешь ли ты сегодня своей родиной Францию?

О: Мой дом, моя нора - и в парижской квартире, и в деревне, в Шампани. В деревне я и за ворота не выхожу, для прогулки мне хватает дворика. Из квартиры мне тоже досадно выходить на улицу. Что я там не видел? Только башмаки протирать. Но каждый четверг - это мой день отдыха - я хожу по галереям.

в: И что же тебя там удивило в последнее время?

О: Современное искусство полно неожиданностей. Всегда натыкаешься на что-то необыкновенное. Изобретают уже не картину, не скульптуру, а нечто пространственное. Я не понимаю, где галерейщики находят таких художников?! Один, например, создал ведьму, которая сидит на корточках, расставив ноги, в очень неприличной позе. У нее из шеи рога оленьи растут, а на рогах бельишко сушится...

в: В чем счастье художника - сказать новое слово? Оставить свой след?

О: Во-первых, не быть ни от кого зависимым. Во-вторых, не быть академиком. В-третьих, не быть богатым. Потому что богатство жизнь не облегчает, а очень отягощает. Но самое главное - быть подальше от властей, от государства, армии, суда. И жить не на Елисейских Полях, а там, где живут нормальные люди.

в: У тебя нет ни российского, ни французского гражданства. Почему ты решил остаться апатридом и жить с нансеновским паспортом?

О: Это не поза, а принцип. Я отказался брать французский паспорт. Франция - прекрасная страна, которая приютила меня. Зачем я буду ее оскорблять, выдавая себя за французика из Житомира?! Первая русская эмиграция не брала французского гражданства. Я продолжаю их традицию. Мне говорят: "Паспорт - это формальность". Согласен, формальность. Я дурак, но уважаю себя за подобную дурость. Я не какая-то б... которая за три копейки каждому дает.

Мы потеряли свои лица. А может быть, не имели их никогда.

О. Целков

Живописец, график.

В 1949–1953 учился в Московской средней художественной школе. Позже - в Минском художественном институте (1954), откуда был исключен под стандартным для того времени предлогом, за «формализм». В 1955 поступил в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина и снова был отчислен. В 1958 окончил Ленинградский государственный театральный институт имени А. Н. Островского по специальности «художник-технолог сцены», учился у Н. П. Акимова. Продолжил работу в Москве.

В начале 1960-х Целков - активный участник художественной жизни андеграунда. Но, считая любой диалог с властями невозможным, он большей частью отказывался от участия в неофициальных выставках того времени, поэтому он не принимал участия ни в «Бульдозерной выставке», ни в выставке в лесопарке Измайлово.

Первая персональная выставка состоялась в 1965 в Институте атомной энергии им. И. В. Курчатова (Москва). В последующие годы было проведено 17 выставок художника в США, Англии, Франции, в 2004 персональная выставка прошла в Государственном Русском музее (Санкт-Петербург) и Государственной Третьяковской галерее (Москва).

«…В 1961 году после многочисленных поисков я нашел персонажа или персонажей моих картин, которые живут в них и поныне. … Этот персонаж представляет собой как бы новую человеческую расу. Он одновременно является гуманистом и антигуманистом, и в нем нельзя разделить эти два начала. Он не добрый и не злой…» (Олег Целков. 1989).

«…Я впервые случайно “стянул” с лица лицо “по образу и подобию” и увидел “ЛИЦО”. Потрясению моему не было предела. Я написал как бы портрет, однако не портрет отдельно взятого субъекта, а портрет всеобщий, всех вместе в одном лице и - до ужаса знакомом…. На лице отпечатались миллионы лет, прожитые человечеством в прошлом. И столько же - в непроглядном будущем…» (Олег Целков. Париж. 2001).

С тех пор мотив безликого, лишенного конкретности «лица-маски» разрабатывается художником во множестве вариаций. В его картинах навсегда стирается разница между «маской» и «лицом». Разница между его лицами заключается только в антураже, который эти лица сопровождает: «с орденом», «с ножом», «с английской булавкой», «с ножницами» и др. Бытовой мир на холстах Олега Целкова весьма ограничен и насчитывает не больше десятка предметов, таких как шляпа, ложка, нож, ножницы, веревка, труба, вилка и т. д., живой мир в них представляют кошка, стрекоза или бабочка, цветок, арбуз, груша, яблоко. Но и они лишь знаки - символы того, что дело происходит рядом с нами.

«Происходящее в мире никогда не интересовало меня взахлеб. Ну, скажите, что происходит сегодня? Да то же самое, что мы видели вчера. Льется кровь, люди воруют, дерутся и плачут, разоряют жилища... Послезавтра будет в точности таким же... Сорок лет изо дня в день я вглядываюсь в нарисованные собственной рукой физиономии своих персонажей, спрашивая каждого: “Ты кто?” Смысл их ответа всегда лишен внятности, расползаясь как дым... Ясно мне лишь то, что у них за спиной тысяча лет и впереди вечность!». (Из интервью с О. Целковым. 02. 11. 2004.)

Большое значение в картинах Целкова имеет цвет. Художник удаляет из своей палитры все приглушенные, переходные цвета, используя только насыщенные брутальные краски.

В 1977 художник эмигрировал во Францию, где успешно продолжил свою работу.

«…До отъезда мало интересовался историей живописи - мне был интересен только я сам. Приехал - и бросился, как в пещеру Алладина, смотреть музеи, выставки, салоны, книги... Я во все вникал, но видел: это не по моей мерке... Все эти впечатления помогли мне окончательно уверовать в свет моей звезды. Мой персонаж, родившийся в России, продолжает жить на чужбине, матерея... «(Из интервью с О. Целковым. 02. 11. 2004.)

Работы Целкова находятся в Государственной Третьяковской галерее (Москва), музее Циммерли Рутгерского университета (Нью-Джерси, США), в частных собраниях Франции, России, США.

Феликс Медведев : Иосиф Бродский назвал Олега Целкова «самым выдающимся русским художником всего послевоенного периода». С 1977 года художник живет во Франции. Я встречался с Олегом Николаевичем в его парижской квартире на улице Святого Мавра и в Москве, когда он приезжал на родину в дни открытия своей выставки в Третьяковке. Интервью с художником, выдержки из которого приведены далее, вошло в мою книгу «После России», вышедшую в 1992 году и посвященную судьбам русской эмиграции. Горжусь тем, что в оформлении этой книги использованы фрагменты его знаменитых масок, ставших лицом неофициальной русской живописи.

Первые годы моей учебы в Московской средней художественной школе при Академии художеств СССР совпали с последними годами жизни Сталина. Этот изверг окончательно завершил еще начатое до войны уничтожение всего живого, превращая советских людей в послушные «винтики». Зощенко и Ахматова, Прокофьев и Шостакович, актер Михоэлс и врачи - «убийцы в белых халатах» были верхушкой огромного смертного айсберга. Меня - наивного самоучку, не понимавшего, что происходит вокруг, сразу же начали «исправлять» и «образовывать». Удивленный, я стал анализировать происходящее. Глаза стали открываться, тем более что я познакомился с картинами русских художников 1910-1930-х годов - русским авангардом, не принимавшимся официозным государственным искусством. Я начал неумело и робко подражать увиденному, за что осенью 1953 года, после окончания художественной школы, меня не приняли в институт имени Сурикова. Пришлось немедленно ехать в Минск, чтобы сдать экзамены там. Сдал. По окончании учебного года студенческие работы посмотрел какой-то местный партийный «ревизор», и они вызвали у него недоумение. Меня погнали вон.

- А что же такое для вас сталинщина?

Это то, что для меня было неотделимо от коммунизма как такового: Сталин и сталинщина, Ленин и ленинщина, Мао Дзэдун и маодзэдуновщина, Пол Пот и полпотовщина, Ким Ир Сен и кимирсеновщина, Чаушеску и чаушесковщина… Хотите, можете продолжить. У этой болезни неизбежные симптомы: на третий день появляется сыпь, на четвертый - болит в горле, на пятый - глаза выходят из орбит. Маленькую разницу можно не принимать всерьез: к примеру, разве Тито насаждал другой коммунизм? Ничего подобного, абсолютно такой же, как у Сталина. А Энвер Ходжа? А Фидель Кастро, которому аплодировал весь Запад. Когда я приехал в Париж, на каждом шагу висели его портреты. Так что не обессудьте, коммунизм по мне - это кошмарная болезнь, наподобие средневековой чумы. Это - язва человеческой психики. …Я оглянулся на прожитую жизнь. В конце концов я доказал себе и другим, что и в условиях тотального коммунистического гнета можно не терять мужества, оставаться личностью, делать дело по собственному выбору и вкусу. И хотя была создана такая система, в которой подобные мне могли бы и не появиться, я не только появился, но и выстоял. И я был не один!

- А если бы вы все-таки не уехали 4 октября 1977 года из России, что бы с вами стало?

Сейчас я отчетливо понимаю: останься я там - погиб бы. Да, да, скорее всего, так… Говорят, однажды Луи Арагон, посмотрев мои картины, бросил: «Скажите этому парню: ему надо ехать в Париж» (это было, когда я еще жил в СССР). В то время эта фраза означала примерно такое: человеку-дистрофику в Бухенвальде говорят: «Знаете, вам необходимо побольше кушать, напрасно вы, батенька, пренебрегаете сливочным маслом». Арагон сказал это без иронии, но для меня его совет звучал как чудовищная издевка.

- О чем или против чего ваши картины?

Против диктатуры. Против всего, что унижает человека. Я понимал, что живу в очень страшной системе. Мне знаком из истории такой факт. Во времена Гитлера фашистские врачи пытались найти способ стерилизовать женщин, они понимали, что, захватив чужие территории, должны будут еще и контролировать рождаемость. Для этого так называемые «врачи» в концлагерях отбирали энное количество молодых здоровых женщин, в половые органы которых вводили что-нибудь типа негашеной извести. При этом не применялись никакие обезболивающие средства. Испытуемые в муках умирали, но не все. Выжившие, конечно же, изуродованные, становились материалом для научных диссертаций. Вот эта картинка, этот пример может служить иллюстрацией моего понимания коммунизма. Все действия, которые совершал коммунизм в мире, происходили по такому сценарию. Этот страшный образчик коммунистической идеологии здесь, вне России, я понимаю особенно ярко. Кстати, я никогда не был борцом, демонстрантом, подписантом. Быть борцом значит бороться. А борьба предполагает диалог. Как в тюрьме, где есть заключенный и надзиратель, и между ними существует диалог. Я не мог представить свой диалог с властью. Мне с коммунистами говорить было не о чем. Поэтому я старался по возможности жить тихо.

- А ситуация казалась вам безвыходной?

Да. Та ситуация была совершенно и абсолютно безвыходной. Казалось, что она будет такой всегда, вечно. И то, что я здесь, для меня спасение. Когда к нам домой приходил милиционер и спрашивал моего отца-коммуниста, который за свой партбилет отдал бы жизнь, обо мне, я понимал эту «игру», этот абсурд. «Ваш сын где-нибудь работает?» - спрашивал он отца. Отец наивно задавал ему свой вопрос: «А что, мой сын обокрал ларек?» Милиционер в ответ: «Нет, не обокрал, но у нас ведь все должны работать!» Отец: «Мой сын работает с утра до вечера». Представитель власти: «Но ведь он должен на что-то есть». Отец: «Я его кормлю, он мой сын». Я чувствовал себя абсолютно чужим в той системе античеловеческих координат, зародившихся при Сталине, для которого все люди были «винтиками» в государственной системе. Их можно было или выстроить в шеренгу, или в случае малейшего неповиновения просто закопать…