Raffaello Santi или Raffaello Sanzio
Итальянский живописец и архитектор. График, представитель умбрийской школы.
Рафаэль рано потерял родителей. Мать, Марджи Чарла, умерла в 1491, а отец, Джованни Санти, умер в 1494.
Рафаэль, сын живописца Джованни Санти, ранние годы провел в Урбино. В 1500-1504 годах Рафаэль, по свидетельству Вазари, учился у художника Перуджино в Перудже. Произведения этого периода творчества Рафаэля отмечены тонкой поэзией и мягким лиризмом пейзажных фонов
С 1504 Рафаэль работал во Флоренции, где познакомился с творчеством Леонардо да Винчи и Фра Бартоломмео, занимался изучением анатомии и научной перспективы. Переезд во Флоренцию сыграл огромную роль в творческом становлении Рафаэля. Первостепенное значение для художника имело знакомство с методом великого Леонардо да Винчи.
Первый заказ во Флоренции поступает от Аньоло Дони на портреты его и жены, последний написан Рафаэлем под явным впечатлением от «Джоконды». Именно для Аньоло Дони Микела́нджело Буонарро́ти в это время создаёт тондо «Мадонна Дони».
Во Флоренции Рафаэль создал около 20 Мадонн. Хотя сюжеты стандартны: Мадонна либо держит Младенца на руках, либо он играет рядом с Иоанном Крестителем, все мадонны индивидуальны и отличаются особой материнской прелестью (по-видимому, ранняя смерть матери оставила глубокий след в душе Рафаэля).
Рафаэль получил от папы Юлия II приглашение в Рим, где он смог ближе познакомиться с античными памятниками, принимал участие в археологических раскопках.
Переехав в Рим, 26-летний мастер получает должность «художника апостольского Престола» и поручение расписать парадные покои Ватиканского дворца, с 1514 руководит строительством собора святого Петра, работает в области церковной и дворцовой архитектуры, в 1515 назначается Комиссаром по древностям, отвечает за изучение и охрану античных памятников, археологические раскопки.
В последние годы жизни Рафаэль был так перегружен заказами, что доверял выполнение многих из них своим ученикам и помощникам (Джулио Романо, Джованни да Удине, Перино дель Вага, Франческо Пенни и другим), обычно ограничиваясь общим наблюдением над работами.
Рафаэль был еще и архитектором. Он достраивал после смерти Браманте собор Святого Петра в Ватикане. Кроме того, он построил в Риме церковь, капеллу, несколько палаццо.
Учеников у Рафаэля было немало, правда, самый известный из них приобрел славу благодаря порнографическим рисункам. Рафаэль никому не смог передать свои секреты. В дальнейшем его картины вдохновляли Рубенса, Рембрандта, Мане, Модильяни.
Художник прожил 37 лет. Точно назвать причину смерти нельзя. Под одной, версии, из-за лихорадки. По другой, - из-за невоздержанности, которая стала стилем жизни. На его гробнице в Пантеоне есть эпитафия: «Здесь покоится великий Рафаэль, при жизни которого природа боялась быть побеждённой, а после его смерти она боялась умереть».
Все его картины, по отдельности – шедевры. Но мы сегодня вам расскажем о картине под названием “Сикстинская мадонна”.
С икстинская мадонна
Madonna Sistina
Картина Рафаэля, которая с 1754 года находится в Галерее старых мастеров в Дрездене. Принадлежит к числу общепризнанных вершин Высокого Возрождения.
Из всех картин самым совершенным творением Рафаэля стала знаменитая «Сикстинская мадонна» (1512-1513).
Эту картину заказал Юлий II для алтаря церкви монастыря Святого Сикста в Пьяченце. «„Сикстинская мадонна“ поистине симфонична. Переплетение и встреча линий и масс этого холста изумляют своим внутренним ритмом и гармонией. Но самое феноменальное в этом большом полотне - это таинственное умение живописца свести все линии, все формы, все цвета в такое дивное соответствие, что они служат лишь одному, главному желанию художника - заставить нас глядеть, глядеть неустанно в печальные глаза Марии.»
«Одной картины я хотел быть вечный зритель», – говорил Пушкин о «Сикстинской Мадонне».
Этот шедевр Эпохи Возрождения был впервые написан художником без помощи его учеников и показывал Богоматерь, которая буквально сходит ко зрителю, обращая на него свой мягкий взгляд.
Многие говорили, что картина создавалась в то время, когда Рафаэль переживал личное горе, поэтому он вложил свою печаль в образ прекрасной девы с грустными глазами. Во взгляде матери зритель способен прочитать волнение и смирение – чувства, вызванные предвидением неизбежной трагической судьбы собственного сына. Мадонна трепетно прижимает к себе дитя, словно ощущая минуту, когда ей придется оторвать от сердца нежного младенца и представить человечеству Спасителя.
Изначально «Сикстинская Мадонна» задумывалась как алтарный образ для капеллы монастыря Святого Сикста. В то время для подобной работы мастера «набивали руку» на деревянной доске, но Рафаэль Санти изобразил Богоматерь на холсте, и вскоре ее фигура величественно возвышалась над полукруглым хором церкви.
Свою Мадонну художник изобразил босой, укрытой в простое покрывало и лишенной ореола святости. К тому же, многие зрители отмечали, что женщина держит ребенка на руках так, как это делали простые крестьянки. Несмотря на то, что Дева лишена видимых атрибутов высокого происхождения, другие герои картины встречают ее как царицу.
Юная Варвара взором выражает благоговение перед Мадонной, а Святой Сикст преклоняет перед ней колени и протягивает руку, которая знаменует собой символ явления Богоматери людям. Если присмотреться внимательнее, то кажется, словно на протянутой руке Сикста «красуются» шесть пальцев. Ходили легенды, что тем самым Рафаэль хотел обыграть оригинальное имя римского епископа, которое с латыни переводится как «шестой». На самом деле, наличие лишнего пальца – всего лишь иллюзия, и зритель видит внутреннюю сторону ладони Сикста.
–Чем больше смотришь, тем больше чувствуешь непостижимость сих красот: каждая черта обдумана, преисполнена выражения грации, соединена со строжайшим стилем. Карл Брюллов.
Вокруг этой картины складывают множество легенд.
Одна из них гласит, что прототипом легендарной Мадонны стала Форнарина – любимая женщина и натурщица художника. Но в дружеском письме к Бальдассаре Кастильоне мастер говорил, что создавал образ совершенной красоты не с определенной девушки, а синтезировал свои впечатления от многих красавиц, которых суждено было встречать Рафаэлю.
По словам Стама, «его лоб (младенец христос) не по-детски высок, и совершенно не по-детски серьезны его глаза. Однако в их взгляде мы не видим ни назидания, ни всепрощения, ни примиряющего утешения… Его глаза смотрят на открывшийся перед ними мир пристально, напряженно, с недоумением и страхом». И вместе с тем во взгляде Христа читается решимость следовать воле Бога Отца, решимость принести себя в жертву ради спасения человечества.
Рафаэль написал святого папу указующим правой рукой на престольное распятие. Любопытно, что на руке понтифика художник изобразил шесть пальцев - еще одна шестерка, зашифрованная в картине. Левая рука первосвященника прижата к груди - в знак преданности Деве Марии.
Некоторые считают, что Рафаэль изобразил облака в виде поющих ангелов. На самом деле, по учению гностиков, это не ангелы, а еще не родившиеся души, которые пребывают на небесах и славят Всевышнего.
Заказ на написание полотна Рафаэль получил от папы Юлия II. Таким образом понтифик хотел отметить включение Пьяченцы (городок в 60 км к юго-востоку от Милана) в состав Папской области. Территория была отвоевана у французов в ходе борьбы за северные итальянские земли. В Пьяченце находился монастырь святого Сикста - покровителя рода Ровере, к которому принадлежал понтифик. Монахи активно агитировали за присоединение к Риму, за что Юлий II решил их отблагодарить и заказал у Рафаэля заалтарный образ, на котором Богоматерь является святому Сиксту.
Надо сказать, что слава к ней пришла много позже после написания. Два века она пылилась в Пьяченце, пока в середине XVIII века ее не купил Август III, курфюрст саксонский и король польский, и не увез ее в Дрезден. Несмотря на то, что тогда картина не считалась шедевром Рафаэля, монахи торговались два года и заломили цену. Августу же было не принципиально - купить это полотно или другое, главное - кисти Рафаэля. Именно его картин не хватало в коллекции курфюрста.
Когда «Сикстинскую Мадонну» привезли в Дрезден, Август III якобы самолично отодвинул свой трон со словами: «Дорогу великому Рафаэлю!», когда носильщики замешкались, пронося шедевр по залам его дворца.
Полотно чудом уцелело в годы Второй мировой войны. Сам Дрезден был разрушен до основания. Но «Сикстинскую Мадонну», как и другие картины Дрезденской галереи, спрятали в товарном вагоне, стоявшем на рельсах в заброшенной каменоломне в 30 км к югу от города. В мае 1945 года советские войска нашли картины и привезли в СССР. Шедевр Рафаэля хранился в запасниках Пушкинского музея 10 лет, пока не был возвращен вместе со всем дрезденским собранием властям ГДР в 1955 году.
Источник-интернет
“Сикстинская мадонна” – тайна картины великого итальянского художника Рафаэля Санти обновлено: Декабрь 1, 2017 автором: сайт
Рафаэль, "Сикстинская Мадонна." Дрезденская галерея.1512-1513гг.
Преобладающий характер гения Рафаэля выражался в стремлении к божеству, к преобразованию земного, человеческого в вечное, божественное. Кажется, что занавес только что раздвинулся и взорам верующих открылось небесное видение - ступающая по облаку Дева Мария с младенцем Иисусом на руках.
Мадонна держит доверчиво приникшего к ней Иисуса по-матерински заботливо и бережно. Гений Рафаэля словно заключил божественного младенца в магический круг, образуемый левой рукой Мадонны, ее ниспадающим покрывалом и правой рукой Иисуса.
Взгляд ее, направленный сквозь зрителя, полон тревожного предвидения трагической судьбы сына. Лицо Мадонны - воплощение античного идеала красоты в соединении с духовностью христианского идеала. Папа Сикст II, принявший мученическую смерть в 258 г. н.э. и причисленный к лику святых, просит Марию о заступничестве за всех, кто молится ей перед алтарем.
Поза Святой Варвары, ее лицо и потупленный взор выражают покорность и благоговение. В глубине картины, на заднем плане, едва различимые в золотой дымке, смутно угадываются лица ангелов, усиливая общую возвышенную атмосферу.
Это одно из первых произведений, в котором зритель незримо оказывается вписан в композицию: кажется, что Мадонна спускается с небес прямо навстречу зрителю и смотрит ему в глаза.
В образе Марии гармонично соединены восторг религиозного триумфа (художник возвращается к иератичной композиции византийской Одигитрии) с такими общечеловеческими переживаниями, как глубокая материнская нежность и отдельные ноты тревоги за судьбу младенца. Её одежды подчёркнуто просты, она ступает по облакам босыми ногами, окружённая светом.
Фигуры лишены традиционных нимбов, однако оттенок сверхъестественности есть и в той легкости, с какой Мария, прижимая к себе Сына, шествует, едва касаясь босыми ногами поверхности облака... Рафаэль соединил черты высшей религиозной идеальности с высшей человечностью, представив царицу небесную с печальным сыном на руках — гордую, недосягаемую, скорбную — спускающуюся навстречу людям.
Взгляды и жесты двух ангелов на переднем плане обращены к Мадонне. Присутствие этих крылатых мальчиков, больше напоминающих мифологических амуров, придает полотну особую теплоту и человечность.
«Сикстинская Мадонна» была заказана Рафаэлю в 1512 году как алтарный образ для капеллы монастыря Святого Сикста в Пьяченце. Папа Юлий II, в ту пору еще кардинал, собирал средства для строительства часовни, где хранились мощи Святого Сикста и Святой Варвары.
Картина, затерянная в одном из храмов провинциальной Пьяченцы, оставалась малоизвестной до середины XVIII века, когда саксонский курфюрст Август Третий после двух лет переговоров получил от Бенедикта разрешение вывезти её в Дрезден. До этого агенты Августа пытались договориться о покупке более известных произведений Рафаэля, которые находились в самом Риме.
В России, особенно в первой половине XIX века, «Сикстинская Мадонна» Рафаэля очень почиталась, ей посвящены восторженные строки таких разных писателей и критиков, как В. А. Жуковский, В. Г. Белинский, Н. П. Огарев.
Белинский писал из Дрездена В. П. Боткину, делясь с ним своими впечатлениями о «Сикстинской Мадонне»: «Что за благородство, что за грация кисти! Нельзя наглядеться! Я невольно вспомнил Пушкина: то же благородство, та же грация выражения, при той же строгости очертаний! Недаром Пушкин так любил Рафаэля: он родня ему по натуре».
Два великих русских писателя, Л. Н. Толстой и Ф. М. Достоевский, имели репродукции «Сикстинской Мадонны» в своих рабочих кабинетах. Жена Ф. М. Достоевского в своем дневнике записала: «Федор Михайлович выше всего в живописи ставил произведения Рафаэля и высшим его произведением признавал «Сикстинскую Мадонну».
Карло Маратти так выразил свое удивление перед Рафаэлем: «Если бы мне показали картину Рафаэля и я не знал бы ничего о нем самом, если бы мне при этом сказали, что это создание ангела, я бы этому поверил».
Великий ум Гете не только оценил Рафаэля, но и нашел меткое выражение для своей оценки: «Он творил всегда то, что другие только мечтали создать». Это верно, потому что Рафаэль воплотил в своих произведениях не только стремление к идеалу, но самый идеал, доступный смертному.
На этой картине много интересных особенностей.Обратите внимание,кажется,что папа изображён на картине с шестью пальцами,но говорят,что шестой палец-это внутренняя часть ладони.
Два ангелочка внизу -одна из самых моих любимых репродукций.Вы их часто можете встретить на открытках и плакатах.В первого ангела только одно крыло.
Картина эта была вывезена советской армией и 10 лет находилась в Москве,а потом была передана Германии. Если вы внимательно присмотритесь к фону,на котором изображена мадонна,то увидите,что он состоит из лиц и голов ангелов.
Предполагают,что моделью для Мадонны послужила возлюбленная Рафаэля Фанфарина.
Этой девушке суждено было стать первой и единственной любовью великого Рафаэля. Он был избалован женщинами, но его сердце принадлежало Форнарине.
Рафаэля, вероятно, ввело в заблуждение ангельское выражение прелестного личика дочери хлебопека. Сколько раз, ослепленный любовью, он изображал эту очаровательную головку! Начиная с 1514 года он писал не только ее портреты, эти шедевры из шедевров, но и создал благодаря ей образы Мадонн и святых, которым будут поклоняться!Но сам Рафаэль говорил,что это собирательный образ.
ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОТ КАРТИНЫ
Сикстинской мадонной» давно восхищаются, и о ней сказано много прекрасных слов. А в прошлом веке русские писатели и художники, как на паломничество, отправлялись в Дрезден — к «Сикстинской мадонне». Они видели в ней не только совершенное произведение искусства, но и высшую меру человеческого благородства.
В.А. Жуковский говорит о «Сикстинской мадонне» как, воплощенном чуде, как, поэтическом откровении и признает, что создана она не для глаз, а для души: «Это не картина, а видение; чем дольше глядишь, тем живее уверяешься, что перед тобой что-то неестественное происходит...
И это не обман воображения: оно не обольщено здесь ни живостью красок, ни блеском наружным. Здесь душа живописца, без всяких хитростей искусства, но с удивительной легкостью и простотою передала холстине то чудо, которое во внутренности ее совершилось».
Карл Брюллов восхищался: «Чем больше смотришь, тем больше чувствуешь непостижимость сих красот: каждая черта обдумана, преисполнена выражения грации, соединена со строжайшим стилем».
А. Иванов копировал ее и мучался от сознания своей неспособности уловить ее главное обаяние.
Крамской в письме жене признавался, что лишь в оригинале заметил многое такое, что не заметно ни в одной из копий. Особенно занимал его общечеловеческий смысл создания Рафаэля:
«Это что-то действительно почти невозможное...
Была ли в действительности Мария такая, какою она здесь изображена, этого никто никогда не знал и, разумеется, не знает, за исключением современников ее, которые, впрочем, ничего нам хорошего о ней не говорят. Но такою, по крайней мере, создали ее религиозные чувства и верования человечества...
Мадонна Рафаэля действительно произведение великое и действительно вечное, даже и тогда, когда человечество перестанет верить, когда научные изыскания... откроют действительно исторические черты обоих этих лиц... и тогда картина не потеряет своей цены, а только изменится ее роль.
Сикстинская мадонна - Рафаэль Санти. Холст, масло. 256х196
Вот уже несколько веков именно эта работа великого мастера Возрождения принята за образец и вершину старой живописной европейской школы. Безупречность и глубина работы признаны критикой, и никакие попытки усомниться в совершенстве этого полотна еще не увенчались успехом, вызывая бурю протестов и отвержение всякого критического анализа.
О феномене "общественного восхищения", который мешает воспринимать эту работу индивидуально и объективно, еще в XIX веке говорили и Толстой, и Достоевский, и многие художники. Причем, все как один соглашались с тем, что это несомненный шедевр.
Необычность этой работы мастера, для которого Богоматерь с младенцем на руках - излюбленный сюжет, в том, что написана она на холсте. В то время абсолютное большинство работ подобного толка писались на досках. Некоторые исследователи считают, что художник выбрал холст, потому что никак не мог найти доску подходящего размера.
Картина была заказом кардинала де Ровере, будущего папы Юлия II. Работа предназначалась для алтаря одного из провинциальных соборов, в котором хранились мощи святого Сикста и святой Варвары. Обе личности представлены на картине рядом с Богородицей и младенцем.
Все персонажи картины имели прототипы в жизни. Известно, что папу Сикста художник писал с кардинала-заказчика. Одна из легенд картины утверждает, что папа изображен шестипалым. Несостоятельность этого утверждения очевидна, если взглянуть на руку папы внимательнее.
Композиция картины становится понятней, если знать о том, что перед работой должно было быть размещено распятие. Тогда понятен становится жест папы, указывающий на Великую жертву Сына Богородицы в будущем, а также скорбная покорность Святой Варвары.
Необыкновенно лиричное звучание картине придает пара ангелочков в самом низу композиции. Эта милая парочка лишает картину всякого пафоса, выделяя главный и простой смысл сюжета - тревога матери о судьбе своего сына.
Сильное впечатление производит недетское лицо спасителя и его очевидное внешнее сходство с Матерью.
Зрителя сбивает с толку нарочито "земной" занавес, нанизанный на примитивный карниз. Та тщательность, с которой выписана эта неясная деталь, сбивает с толку публику, заставляет ее думать о смысле этой детали, ее назначении.
Облака фона работы, представляющие собой многочисленные ангельские лики, подчеркивают торжественность, значимость происходящего, вносят в работу ту сакральную парадность, которая есть непременная составляющая всех алтарных картин эпохи Возрождения.
Помните ли вы эти строки А. С. Пушкина:
Какой задумчивый в них гений,
И сколько детской простоты,
И сколько томных выражений,
И сколько неги и мечты!..
Потупит их с улыбкой Леля -
В них скромных граций торжество;
Поднимет - ангел Рафаэля
Так созерцает божество.
Лучше о Рафаэле сказать невозможно. Что бы мы ни говорили, мы будем лишь бесконечно перепевать, переставлять слова и комментировать бессмертные строки великого русского поэта.
Эволюция образов Пресвятой Девы Марии
«Сикстинская Мадонна» - пожалуй, самый трагический образ Богородицы из созданных Рафаэлем. Лицо Пречистой Матери выражает не только сильнейшую любовь к Сыну, но и - что самое важное в этом образе - решительное и в то же время смиренное принятие воли Бога-Отца, который дал ей Младенца, дабы она, вырастив Его, отдала на заклание.
Существует два образа Богородицы, которые создал Рафаэль, - «Сикстинская Мадонна» и «Мадонна Седия» (или «Мадонна в кресле»), где она смотрит не на Младенца. Сравните эти две работы. По результатам последних исследований, «Мадонна в кресле» была написана в 1515-1516 гг., а «Сикстинская Мадонна» - в 1517 году. До написания этих картин Мадонны Рафаэля были отчуждены от людей. Богородица наслаждалась общением со своим ребёнком, любовалась им, нежила его. «Мадонна Седия» - это первый звонок, предчувствие трагедии. Дева прижимает к себе Божественного ребёнка не нежно, а с каким-то неистовством, словно хочет уберечь от чего-то. Рафаэль сделал его таким толстоватым, перекормленным, - вся любовь матери вложена в этого Младенца. Она пристально вглядывается в каждого из нас, в глазах застыл немой вопрос: «Вы не отнимете Его у меня? Вы не причините Ему зла?» Присутствие на картине Иоанна Крестителя является важной эмоциональной составляющей сюжета. Очень многие исследователи полагают, что «Мадонна Седия» - это нарастающая тревога, внутреннее напряжение - слишком сильное объятие, слишком сильное оберегание Младенца. От необыкновенной, цветущей женственности прежних образов, через предчувствие в полотне «Мадонна Седия» - к тому, что потом взорвётся трагедией в «Сикстинской Мадонне».
Самый трагический образ Богоматери
Какой видит Мать, смирившуюся с волей Бога-Отца и принявшую жертвенную суть своего Сына, Рафаэль? «Сикстинская Мадонна» отнюдь не случайно изображена в полный рост. Она выходит к людям, как на сцену. Крупного и тяжёлого младенца держит легко. Она уже поняла, что должна отдать Его, что Он не принадлежит ей всецело. Во всём её облике - решимость. Она не всматривается в каждого из нас отдельно, как «Мадонна Седия». Она смотрит прямо и как бы сквозь нас, словно не придавая значения ни одной персоне, какой бы значительной в мире людей она ни была. Мы все для неё - человечество, которое нуждается в прощении. Не мы требуем жертву. Господь Сам приносит её ради нашего спасения, и Она принимает свою судьбу и прощает всех нас, таких слабых и беспомощных. Её нежное и юное лицо излучает необыкновенную силу и мудрость, которая невозможна у обычных людей. Богородица выходит из-за кулис и движется по облакам. Мир в видении Рафаэля - это театр, сцена, иллюзия? Настоящая, реальная жизнь в небесах?..
Нам не дано постичь тайны творений гениев эпохи Возрождения
Надо сказать, что все художники эпохи Возрождения были художниками обширных и глубоких знаний. На этом обычно не заостряется большое внимание, но чтобы оставить то наследие, которое оставили Микеланджело, Леонардо да Винчи или Монтень, нужно было очень много знать. Таким художником был, безусловно, и Рафаэль Санти. «Сикстинская Мадонна» представляет собой множество загадок, метафор, каждая составляющая картины имеет определённый смысл. У него ничто не случайно. Образы, созданные Рафаэлем и другими художниками Возрождения, представляют собой великие историко-художественные, историко-духовные и философские изыскания. Они заставляют думать, задавать себе вопросы: «Что изображено? Зачем он это нарисовал? Почему он изобразил это так, а не иначе?» В этом смысле эпоха, безусловно, неповторима. Такое ощущение, будто само небо снизошло на человечество, подарив ему столько уникально одарённых людей, гениев, а картина «Сикстинская Мадонна» написана, безусловно, гением. Гением таинственным и не расшифрованным.
Символизм и графика
В творениях Рафаэля нет не важных или незначительных деталей. У него всё продумано до мелочей. Конечно, в первую очередь мы смотрим на Марию как на женщину и Мать, чувствами воспринимаем Её отношение к Младенцу, Её любовь к Нему, Её тревогу за Него. А что если попытаться взглянуть на эти образы не эмоционально, а с точки зрения графики картин, того, как они устроены композиционно? Например, «Мадонна Седия».
Мысленно проведите спиралеобразную дугу вокруг лица Матери, далее, по внешней орбите, ведите линию по рукаву Богородицы и по руке Младенца, захватывая уже два лица, потом снова, по внешней орбите, далее, по ноге Младенца, захватывая Иоанна Крестителя, снова на внешнюю орбиту, и тяните дугу вдоль платья Мадонны до места, где оно заканчивается. Получилась спираль в три с половиной оборота. Вот так была организована композиция этой картины. Сначала она была организована, а уже потом осмыслена как образ.
Что такое спираль в три с половиной оборота? И тогда и сейчас это - известный вселенский, космический знак. Эта же спираль повторяется на панцире улиток. Случайность ли это? Конечно же нет. Это было известно ещё со строительства средневековых готических соборов. Искусство вписывания фигур в символы композиций, безусловно, виртуозно освоил и Рафаэль.
«Сикстинская Мадонна» выписана так, что в силуэте Марии явственно угадывается латинская R. Рассматривая картину, мы зрительно движемся по замкнутому овалу, описывающему Деву. Такое круговое движение, несомненно, было запланировано художником.
Рафаэль шутит?
Какие ещё тайны хранит «Сикстинская Мадонна»? Описание Папы Римского Сикста IV, помещённого в левой части картины, всегда сопровождается просьбой сосчитать количество пальцев на его правой руке. Их 6, не правда ли? На самом деле то, что мы воспринимаем как мизинец, - это часть ладони. Таким образом, пальцев всё-таки 5. Что это? Недосмотр художника, шутка или намёк на нечто такое, что христианские теологи вымарали из своей истории? Рафаэль прославляет, преклоняется перед Богородицей и смеётся над Папой Римским святым Сикстом IV. А может быть, он шутит над Юлием II, племянником Сикста? Юлий заказал ему эту работу и сам же позировал для картины. Предполагается, что «Сикстинская Мадонна» писалась на полотне как хоругвь для надгробия на будущую могилу Папы Римского Юлия II, и ангелы внизу картины опираются на крышку гроба. История перемещения и продажи картины католическими иерархами, чего они априори (по закону) не имели права делать, также довольно неоднозначна и полна лукавства, впрочем, как и легенды о причине написания шедевра.
Что первично - дух или материя?
Художники Возрождения имели мало провалов, мало промахов. Дело в том, что они, прежде чем что-то делать, сначала структурировали свои произведения. И Рафаэль - наипервейший конструктор всех своих вещей. Мы воспринимаем Рафаэля как художника только эмоционального, идеально гармоничного, совершенного в форме выражения идеи, а он на самом деле является художником очень конструктивным. В основе всех его картин, в основе всех его композиций, как живописных, так и монументальных, лежит абсолютно архитектурно-конструктивная основа. Он является идеальным сценографом всех своих творений.
Гуманизм Рафаэля
Рафаэль - великий гуманист эпохи Возрождения. Посмотрите любую его работу - плавные линии, тондо, арки. Это всё символы, создающие ощущение гармонии, примирения, единства души, Бога, человека и природы. Рафаэль никогда не был нелюбим, никогда не был в забвении. Он много работал для католической церкви - рисовал высокопоставленных христианских чиновников и святых. Создание образов Мадонны занимает очень большой пласт его жизни. Возможно, это связано с ранней смертью его собственной матери. Отец, художник и поэт, многому научил его, но и он ушёл из жизни, когда Рафаэлю было всего 11 лет. Легкий и доброжелательный характер Рафаэля можно объяснить именно трудной жизнью. Он знал тепло родительского дома и осиротел в том возрасте, когда мать и отец остаются в памяти навсегда очень светлыми образами. Потом много учился и работал. В 18 лет стал учеником гениального и мудрого Пьетро Перуджино, который оказал громадное влияние на становление личности Рафаэля.
Красота, созданная Рафаэлем, спасёт мир
Шлейф плаща Рафаэля огромен. Об этом можно говорить бесконечно много. Под конец хочется сказать только одно - существует очень широко распространённая максима Ф. М. Достоевского: «Красота спасёт мир». Эту фразу кто только не повторяет, где её только не пишут. На сегодняшний день она абсолютно пуста, потому что никто не понимает, о какой красоте, о чём вообще идёт речь. Но для Фёдора Михайловича это была максима, и эта максима, несомненно, была связана с произведением Рафаэля «Сикстинская Мадонна». Она была его любимой картиной, и ко дню рождения писателя его жена и Панаева заказали в Дрездене фрагмент этого образа. Фотография до сих пор висит в доме-музее Достоевского. Конечно, для писателя-философа картина «Сикстинская Мадонна» и была тем самым образом красоты, который может спасти мир, потому что именно в «Сикстинской Мадонне» было уникальное сочетание бесподобной женственной прелести, кротости, чистоты, чувственного обаяния, совершенной святости и жертвенности, которые в 19-м веке, может быть, понимались в раздвоенности человеческого сознания, в расколотости мира, гораздо больше, чем в конце 16-го века. Удивительная вещь - это сочетание необыкновенной чувствительности, нежности, такой бесконечной одухотворённости, абсолютной чистоты и совершенства форм и такого классического сценографического рационализма. Вот где совершенно неподражаемые и удивительные черты всеми всегда любимого и незабвенного Рафаэля Санти.
Картина Рафаэля Санти "Сикстинская Мадонна" первоначально создавалась великим живописцем как алтарный образ для церкви Сан Систо (св. Сикста) в Пьяченце. Размер картины 270 x 201 см, холст, масло. На картине изображены дева Мария с младенцем Христом, папа Сикст II и святая Варвара. Картина "Сикстинская мадонна" принадлежит к числу наиболее прославленных произведений мирового искусства. В ренессансной живописи это, быть может, самое глубокое и самое прекрасное воплощение темы материнства. Для Рафаэля Санти оно явилось также своеобразным итогом и синтезом многолетних исканий в наиболее близкой ему теме. Рафаэль мудро использовал здесь возможности монументальной алтарной композиции, вид на которую открывается в далекой перспективе церковного интерьера сразу, с момента вступления посетителя в храм. Издали мотив раскрывающегося занавеса, за которым, словно видение, предстает ступающая по облакам мадонна с младенцем на руках, должен производить впечатление захватывающей силы. Жесты святых Сикста и Варвары, направленный вверх взгляд ангелов, общая ритмика фигур - все служит тому, чтобы приковать внимание зрителя к самой мадонне.
Сравнительно с образами других ренессансных живописцев и с прежними работами Рафаэля картина "Сикстинская мадонна" обнаруживает важное новое качество - повышенный духовный контакт со зрителем. В предшествующих его "Мадоннах" образы отличались своеобразной внутренней замкнутостью - взгляд их никогда не был обращен на что-либо, находящееся вне картины; они были либо заняты ребенком, либо погружены в себя. Лишь в картине Рафаэля "Мадонна в кресле" персонажи смотрят на зрителя, и во взгляде их есть глубокая серьезность, но в более определенной степени их переживания художником не раскрываются. Во взгляде же Сикстинской Мадонны есть нечто такое, что словно позволяет нам заглянуть ей в душу. Было бы преувеличением говорить здесь о повышенной психологической экспрессии образа, об эмоциональном эффекте, но в чуть приподнятых бровях мадонны, в широко раскрытых глазах - причем сам взгляд ее не фиксирован и трудно уловим, словно она смотрит не на нас, а мимо или сквозь нас, - есть оттенок тревоги и того выражения, которое появляется у человека, когда ему вдруг открывается его судьба. Это словно провидение трагической участи ее сына и одновременно готовность принести его в жертву. Драматизм образа матери оттеняется в его единстве с образом младенца Христа, которого художник наделил недетской серьезностью и прозорливостью. Важно, однако, отметить, что при столь глубоком выражении чувства образ мадонны лишен и намека на преувеличение и экзальтацию - в нем сохранена его гармоническая подоснова, но, в отличие от прежних рафаэлевских созданий, она в большей мере обогащена оттенками сокровенных душевных движений. И, как всегда у Рафаэля, эмоциональное содержание его образов необычайно ярко воплощено также в самой пластике его фигур. Картина "Сикстинская Мадонна" дает наглядный пример присущей рафаэлевским образам своеобразной "многозначности" самых простых движений и жестов. Так, сама мадонна представляется нам одновременно идущей вперед и стоящей на месте; фигура ее кажется легко парящей в облаках и в то же время обладающей реальной весомостью человеческого тела. В движении ее рук, несущих младенца, угадывается инстинктивный порыв матери, прижимающей к себе ребенка, и вместе с тем - ощущение того, что сын ее не принадлежит только ей, что она несет его в жертву людям. Высокая образная содержательность подобных мотивов отличает Рафаэля от многих его современников и художников других эпох, считавших себя его последователями, у которых часто за идеальным обликом их персонажей не скрывалось ничего, кроме внешнего эффекта.
Композиция "Сикстинской Мадонны" на первый взгляд проста. В действительности же это простота кажущаяся, ибо общее построение картины основано на необычайно тонких и в то же время строго выверенных соотношениях объемных, линейных и пространственных мотивов, сообщающих картине величие и красоту. Ее безупречное равновесие, лишенное искусственности и схематизма, нисколько не стесняет свободы и естественности движений фигур. Фигура Сикста, облаченного в широкую мантию, например, тяжелее фигуры Варвары и расположена несколько ниже ее, но зато занавес над Варварой тяжелее, чем над Сикстом, и тем самым восстанавливается необходимое равновесие масс и силуэтов. Такой на первый взгляд незначительный мотив, как папская тиара, поставленная в углу картины на парапете, имеет большое образное и композиционное значение, внося в картину ту долю ощущения земной тверди, какая требуется, чтобы придать небесному видению необходимую реальность. О выразительности певучих линий Рафаэля Санти достаточно говорит контур фигуры мадонны, мощно и свободно очерчивающий ее силуэт, полный красоты и движения.
Как создавался образ мадонны? Имелся ли для него реальный прототип? В этом отношении с дрезденской картиной связан ряд старинных легенд. Исследователи находят в чертах лица мадонны сходство с моделью одного из женских портретов Рафаэля - так называемой "Дамы в покрывале" ("La Donna Velata", 1516 г., галерея Питти). Но в решении этого вопроса в первую очередь следует учитывать известное высказывание самого Рафаэля из письма к его другу Бальдассаре Кастильоне о том, что в создании образа совершенной женской красоты он руководствуется определенной идеей, которая возникает на основании множества впечатлений от виденных художником в жизни красавиц. Иными словами, в основе творческого метода живописца Рафаэля Санти оказывается отбор и синтез наблюдений реальной действительности.
Картина, затерянная в одном из храмов провинциальной Пьяченцы, оставалась малоизвестной до середины XVIII века, когда саксонский курфюрст Август III после двух лет переговоров получил от Бенедикта XIV разрешение вывезти её в Дрезден. До этого агенты Августа пытались договориться о покупке более известных произведений Рафаэля, которые находились в самом Риме. В храме Сан-Систо осталась копия "Сикстинской Мадонны", выполненная Джузеппе Ногари. Через несколько десятилетий, после публикации восторженных отзывов Гёте и Винкельмана, новое приобретение затмило в качестве главного шедевра дрезденской коллекции "Святую ночь" Корреджо.
Поскольку русские путешественники начинали гран-тур именно с Дрездена, "Сикстинская Мадонна" становилась для них первой встречей с вершинами итальянского искусства и оттого получила в России XIX века оглушительную известность, превосходящую все другие мадонны Рафаэля. О ней писали почти все художественно ориентированные русские путешественники по Европе - Н.М. Карамзин, В.А. Жуковский ("небесная мимоидущая дева"), В. Кюхельбекер ("божественное творение"), А.А. Бестужев ("это не Мадонна, это вера Рафаэля"), К. Брюллов, В. Белинский ("фигура строго классическая и нисколько не романтическая"), А.И. Герцен, А. Фет, Л.Н. Толстой, И. Гончаров, И. Репин, Ф.М. Достоевский. Несколько раз упоминает об этом произведении, не видевший его воочию А.С. Пушкин.
После Великой Отечественной войны картина хранилась в запасниках Пушкинского музея, пока не была возвращена вместе со всем дрезденским собранием властям ГДР в 1955 году. Перед этим "Мадонна" была представлена московской публике. На проводы "Сикстинской Мадонны" В.С. Гроссман откликнулся одноимённым рассказом, где связал знаменитый образ с собственными воспоминаниями о Треблинке: "Глядя вслед Сикстинской Мадонне, мы сохраняем веру, что жизнь и свобода едины, что нет ничего выше человеческого в человеке" 1 .
Ставшие рутинными восторги, вызываемые картиной у путешественников, привели к определённой реакции против этого произведения, как и против творчества Рафаэля в целом, которое со второй половины XIX века стало ассоциироваться с академизмом. Уже Лев Толстой писал: "Мадонна Сикстинская… не вызывает никакого чувства, а только мучительное беспокойство о том, то ли я испытываю чувство, которое требуется" 2 .
Даже в справочных изданиях отмечается, что краски "Мадонны" заметно выцвели; не способствуют усилению производимого ею эффекта ни помещение картины под стекло, ни музейное освещение. Когда прославленный образ экспонировался в Москве, Фаина Раневская отреагировала на разочарование некоторых интеллектуалов следующим образом: "Эта дама столько столетий стольким нравилась, что теперь она сама имеет право выбирать, кому нравиться" 3 .
Свою роль сыграла и рецепция этого образа в массовой культуре, которая подчас переходит грань пошлости. На дрезденской выставке 2012 года, посвящённой 500-летию шедевра, демонстрировалось множество предметов ширпотреба с репродукциями рафаэлевских путти: "крылатые дети надувают щёки со страниц девичьих альбомов XIX века, превращаются в двух умильных поросят на рекламе чикагского колбасного фабриканта 1890-х годов. "Вот винная этикетка с ними, вот зонтик, вот конфетная коробка, а вот и туалетная бумага", - писал об этой выставке "Коммерсантъ" 4 .
