Павел Петрович Бажов - русский писатель, журналист, замечательный уральский сказочник.
Происхождение
Павел Петрович Бажов родился 15 января 1879 г. на Урале в небольшом рабочем городке , в семье потомственного горнорабочего. Его отец, Пётр Васильевич Бажов, работал мастером сварки на знаменитых Турчаниновских заводах. Пётр Васильевич славился острым язычком и неугомонным характером, за что даже получил прозвище «сверло». Различные начальники всегда старались поскорее избавиться от строптивого бунтаря, отправляли на проветривание. На Урале в рабочей среде бытовал такой термин - «отправить на проветривание», то есть перебрасывать человека с завода на завод, намеренно не давая прижиться надолго. Где только не пришлось побывать семье Бажовых, исколесили весь Урал. Однако семья жила совсем не бедно, Пётр Васильевич считался знатным мастером и хорошо зарабатывал. В Сысерти у Бажовых стоял добротный дом с множеством основательных хозяйственных построек. Впоследствии, в 1979 г. в доме был открыт музей Павла Петровича Бажова.
Учение - свет
С самого раннего детства маленький Паша проявил недюжинные способности к наукам. Семи лет отроду мальчика отдали в земскую трёхлетнюю школу, которую он окончил с отличием. Как хороший ученик, Павел имел право на дальнейшее обучение в духовной школе. Отец и мать Павла решили продолжить обучение сына. Итак, с родительского благословения, после коротких сборов десятилетний Павел был посажен на телегу и отправлен в дорогу.
Его путь лежал в славный город . Прибыв по назначению, мальчик стал проживать в доме земского врача Николая Смородинцева, старого друга семьи Бажовых. Обучение в духовной школе давалось Павлу, поскольку от природы он был очень одарён. Бажов отличался большой любознательностью, в духовной школе Павел заведовал библиотекой. Именно в доме Николая Смородинцева состоялась знаковая встреча: Бажов был представлен хорошему знакомому доктора, известному сибирскому историку Афанасию Щапову. Общение с этим замечательным человеком пробудило в Бажове недюжинный интерес к истории и фольклору Уральского края. В 1893 г. Павел Бажов с блестящим результатом окончил духовную школу. Далее он поступил в Пермскую духовную семинарию, которую окончил в 1899 г. В семинарии Павел был одним из лучших учеников, Бажову пророчили успешную духовную карьеру. Перед юношей встал выбор: как отличный ученик, он имел право на бесплатное обучение в Киевской духовной академии, однако это обязывало к принятию духовного сана, что совершенно не входило в планы Бажова. Юноша жаждал высшего светского образования. По закону Российской империи, он имел право обучаться в Дерптском, Варшавском и Томском университетах, но за собственный счёт. Поскольку денег у Бажова не было, он принял решение заняться преподавательской деятельностью.
Так бывший семинарист очутился в селе , расположенном неподалёку от города . Там молодой учитель успешно преподавал русский язык, а по совместительству и закон Божий. Однако вскорости стараниями Смородинцева Бажов был переведён в Екатеринбург для преподавания в духовном училище. В училище Бажов преподает русский и литературу, там же он повстречал свою любовь. Валентина Иваницкая, ученица выпускного класса, по окончании курса стала женой Павла Бажова. Спустя некоторое время она родила ему двух дочек-погодков. Всего у них родилось четверо детей.
В эти годы Павел Петрович начал свои первые этнографические поиски, каждое лето он ездил по уральским деревням и заводским посёлкам. Во время своих экспедиций Бажов записывал всё, что казалось ему замечательным: это были сказки, песни, древние предания. Также он занимался фотографированием. Именно Бажов первый начал выделять рабочий фольклор как обособленную часть народной культуры, до него этого никто не делал. Скоро Павла Бажова знали на всех уральских заводах, рабочие доверяли ему, они знали, что он хоть и образованный, но он их, свой парень, человек рабочей косточки, сын горного мастера. Многие горняки обращались к нему за помощью, по судебной или письменной части. Например, просили выступить в суде или грамотно составить нужную бумагу.
Убеждённый большевик
Начало XX в. - то было время серьёзных социальных сдвигов. Наступил 1905 г., по всей волнения, рабочие многих крупных заводов, организованные агентами различных политических партий, впервые выступили как единая сплочённая сила. Рабочие Урала поддержали всеобщие забастовки. Бажов, как человек с активной гражданской позицией, также не остался в стороне, он участвовал в рабочих маевках, за что был арестован, но вскоре отпущен. В 1914 г. Бажов вместе с семьёй переехал в родной город жены . Там он преподавал в местном училище, а также занимался журналистской деятельностью, писал статьи для местной газеты. В Камышлове у Бажовых родился сын Алексей, последний ребёнок в семье.
Год 1917-й. Свершились февральская и октябрьская революции. Павел Бажов принимает сторону партии большевиков. В 1918 г. он стал членом ВКП(б). Началась гражданская война. Бажов в первых рядах, он тут же записался в Красную армию. Его служба проходила в Уральской дивизии, там Бажов работал в газете «Окопная правда». В тяжёлых боях за Бажов попал в плен, однако ему удалась бежать. Власть на Урале перешла к белогвардейцам. Как рьяный большевик, Бажов активно работал в подполье. В начале подпольной работы он представлялся учителем Кирибаевым, впоследствии же Бажов выступал под личиной страхового агента Бахеева. Как только в Пермь вернулись Советы, Бажов снова поступает на службу в Красную армию. Но, прослужив всего несколько месяцев, он серьёзно заболевает и через некоторое время, по приговору врачей, демобилизуется вчистую.
Бажов вернулся в Камышлов, но духовное училище было закрыто. И он поступает на работу в редакцию газеты «Красный путь». С того времени и до конца жизни путь Бажова был неразрывно связан с журналистикой. В 1923 г. он перебирается в Екатеринбург, где постоянно работает в «Уральской крестьянской газете», а также сотрудничает со многими другими екатеринбургскими газетами.
В 1924 г. Бажов впервые заявил о себе как писатель, опубликовав книгу очерков «Уральские были» и серию очерков «Пять ступеней коллективизации». Лучший из очерков Бажов отправил в журнал «Наши достижения», это издание редактировал сам . Через какое-то время Бажов получил письмо от Горького. Знаменитый писатель весьма высоко оценил литературный талант Бажова. Он посоветовал ему оставить журналистику и всерьёз заняться писательством. В это период Бажов написал несколько документальных произведений о гражданской войне: «К расчёту», «Формирование на ходу», «Бойцы первого призыва». Бажов был убеждённым большевиком и все его произведения, так или иначе, носили политическую подоплёку.
Малахитовая шкатулка
В 30-е годы он вновь обращается к рабочей теме. Он пишет очерки о жизни горнорабочих. И вот в одном из очерков в образе мудрого рассказчика появляется знаменитый в будущем персонаж, дед по прозвищу Слышко. Персонаж был списан с реально существовавшего человека, старого уральского рабочего - Василия Хмелинина.
В 1936 г. Бажов заочно поступает в литературный институт. В это же время в журнале «Красная новь» он публикует серию уральских сказов. Сказы были написаны Бажовым на основании материалов, собранных им ещё до революции, во времена летних этнографических экспедиций. Всё лучшее - это хорошо забытое старое! Пролетели вихри трёх революций, а старые мудрые сказы остались. После публикации сказов писатель получил большое количество восторженных отзывов.
Воодушевлённый Бажов активно работал. Но в дверь постучался страшный 1937 г., год массовых репрессий и партийных чисток. Павлу Петровичу не удалось избежать участи многих, хотя и повезло куда более других, замученных и расстрелянных. Пламенного большевика Бажова выгнали из партии, умелые люди готовились начать травлю писателя. Однако заступничество многих влиятельных людей спасло Бажова. Всего Павла Петровича исключали из партии дважды - в 1933 и 1937 годах. Целый год Павел Петрович провёл в безвестности о своей судьбе, в ожидании неминуемой расправы, однако сия чаша миновала его. Бажов смог продолжить жить и работать.
Первоначально его сказы вошли в сборник произведений уральского рабочего фольклора, издание которого курировал лично Максим Горький. Но уже в 1939 г. вышел отдельный сборник уральских сказов «Малахитовая шкатулка», после выхода книги Бажов стал знаменитым. Особенно читателям полюбились сказы «Медной горы хозяйка» и «Каменный цветок». Кто-то восхищался органичным народным слогом автора, кто-то более всего оценил удивительный симбиоз героев старинных сказов с реалиями жизни уральских горнорабочих, но всем без сомнения книга нравилась. Во время Великой Отечественной войны Бажов дополнил свою малахитовую шкатулку, написав несколько новых замечательных рассказов: «Ключ-камень» (1942), «Живинка в деле» (1943), «Сказы о немцах» (1943), «Сказы об оружейниках» (1944).
С 1940 г. Павел Петрович Бажов стал возглавлять Свердловскую писательскую организацию. В 1943 г. он стал лауреатом Государственной премии и был награждён орденом Ленина. После войны Павел Петрович Бажов неоднократно избирался депутатом Верховного совета СССР.
Наследие
Павел Петрович Бажов стал писателем поздним. Главная книга его жизни была издана, когда автору исполнилось 60 лет. Его книга переведена более чем на 100 языков мира.
Павел Петрович Бажов, русский Шарль Пьерро, собиравший, подобно горняку, самоцветы уральского фольклора, чтобы позже написать сборник сказов изумительного волшебства, родился на Урале двадцать седьмого января в 1879-ом году. Отец его - Петр Васильевич Бажев (так тогда писалась их фамилия) - в городке Сысерть, что близ Екатеринбурга, трудился мастером в пудлингово-сварочном цехе на горнодобывающем (металлургическом) заводе, а мама была известной рукодельницей - она плела изумительное кружево, и, надо сказать, ее ремесло было огромным подспорьем для всей семьи.
Семья частенько переезжала с место на место, от одного завода к другому, и именно эти детские впечатления будущего писателя, являясь самыми яркими, стали, своего рода, основой его творчества. К сожалению, тяжелое материальное положение семьи не позволяло Павлу учиться в гимназии, посему было принято решение, что после трех лет обучения в земской школе, юный Бажов отправится продолжать образование в духовном училище города Екатеринбурга, так как плата за обучение там была минимальной. К тому же, студентам духовного училища не требовалось покупать форму и платить за квартиру, так как жилье учащимся снимало и оплачивало само училище.
Когда Павлу исполнилось четырнадцать, он закончил училище и сразу же стал студентом Пермской духовной семинарии, где и проучился последующие шесть лет. В 1899-ом году, закончив семинарию, решил не продолжать образование, тем более, что выбор его был невелик: он мог либо стать студентом Киевской духовной академии, либо поступить в один из трех, открытых для семинаристов университетов (Томский, Дерптский и Варшавский - все остальные университеты не принимали на учебу студентов, закончивших духовные семинарии).
Вместо учебы юноша предпочел учительствовать, преподавая русский язык в глухой уральской деревеньке Шайдуриха, в основном, населенную старообрядцами. При этом, Бажов очень много путешествовал по Уралу, собирая народный фольклор, записывая байки рабочих. Затем он работал в Екатеринбургском духовном училище, после - преподавал в епархиальном женском училище, где и познакомился со своей будущей женой, которая в то время была его ученицей - Валентиной Александровной Иванницкой, с которой он сочетался браком в 1911-ом году.
У них родилось две дочери уже к началу , тогда же Бажовы переехали в город Камышев, поближе к родственникам жены, где Павел Петрович продолжил преподавательскую деятельность. Всего у них в семье родилось семеро детей.
Павел Петрович, глубоко переживая социальное неравенство, царящее в обществе, принял Октябрьский переворот и участвовал в гражданской войне. В 1923 году он переехал в Екатеринбург (тогда уже Свердловск), и начал сотрудничать с пролетарской редакцией издания «Крестьянская газета». Первую книгу издал в 1924-ом, затем вышел сборник, включающий в себя более сорока рассказов, посвященных тематике заводского (уральского) фольклора. После выхода в 1936 году уральского сказа «Девка Азовка» Бажов неожиданно обрел популярность как писатель.
В страшном 1937-ом году писателя внезапно исключили из партии, однако ему удалось избежать участи многих интеллигентных людей того времени - он так и не был репрессирован. Через год его восстановили в Компартии, и Павел Петрович целиком посвятил себя писательству. Свой знаменитый сборник «Малахитовая шкатулка» уральский писатель издал в 1939-ом году, который он дополнил новыми сказами в 1942-ом. Через год за уральские сказы был удостоен Государственной премии.
Именно с легкой руки Бажова в фольклористику вошли сказы, которые писатель обработал настолько умело, что они отражали в какой-то степени не только старинные уральские легенды, но и перекликались с идеями современности, иными словами - оказались внезапно вне времени. Скончался Павел Петрович Бажов в 1950-ом году, третьего декабря. Похоронен в Екатеринбурге.
Дело с пустяков началось - с пороховой спички. Она ведь не ахти как давно придумана. С малым сотня лет наберется ли? Поначалу, как пороховушка в ход пошла, много над ней мудрили. Которые и вовсе зря. Кто, скажем, придумал точеную соломку делать, кто опять стал смазывать спички таким составом, чтобы они горели разными огоньками: малиновым, зеленым, еще каким. С укупоркой тоже немало чудили. Пряменько сказать, на большой моде пороховая спичка была.
Не про людей, про себя сказывать стану. В те годы, как народ валом в колхозы пошел, я уж в немолодых годах был. Вместо русых-то кудрей плешину во всю голову отрастил. И старуха моя не молодухой глядела. Раньше, бывало, звал ее песенной машинкой, а теперь вроде точильного станка вышло. Так и точит меня, так и точит: того нет, этого нехватка.
У людей мужики обо всем позаботятся, а у нас, как приплетется да в бане выпарится, так и на боковую. И ни о чем ему думушки нет!
В здешних-то местах раньше простому человеку никак бы не удержаться: зверь бы заел либо гнус одолел. Вот сперва эти места и обживали богатыри. Они, конечно, на людей походили, только сильно большие и каменные. Такому, понятно, легче: зверь его не загрызет, от оводу вовсе спокойно, жаром да стужей не проймешь, и домов не надо.
За старшего у этих каменных богатырей ходил один, по названью Денежкин. У него, видишь, на ответе был стакан с мелкими денежками из всяких здешних камней да руды. По этим рудяным да каменным денежкам тому богатырю и прозванье было.
Стакан, понятно, богатырский - выше человеческого росту, много больше сорокаведерной бочки. Сделан тот стакан из самолучшего золотистого топаза и до того тонко да чисто выточен, что дальше некуда. Рудяные да каменные денежки насквозь видны, а сила у этих денежек такая, что они место показывают.
Ровным-то местом мы тут не больно богаты. Все у нас горы да ложки, ложки да горы. Не обойдешь их, не объедешь. Гора, конечно, горе рознь. Иную никто и в примету не берет, а другую не то что в своей округе, а и дальние люди знают: на слуху она, на славе.
Одна такая гора у самого нашего завода пришлась. Сперва с версту, а то и больше такой тянигуж, что и крепкая лошадка налегке идет, и та в мыле, а дальше еще надо взлобышек одолеть, вроде гребешка самого трудного подъему. Что говорить, приметная горка. Раз пройдешь, либо проедешь, надолго запомнишь и другим сказывать станешь.
У нас за прудом одна логотинка с давних годов на славе. Веселое такое местечко. Ложок широконький. Весной тут маленько мокреть держится, зато трава кудреватее растет и цветков большая сила. Кругом, понятно, лес всякой породы. Поглядеть любо. И приставать с пруда к той логотинке сподручно: берег не крутой и не пологий, а в самый, сказать, раз-будто нароком улажено, а дно - песок с рябчиком. Вовсе крепкое дно, а ногу не колет. Однем словом, все как придумано. Можно сказать, само это место к себе и тянет: вот де хорошо тут на бережке посидеть, трубочку-другую выкурить, костерок запалить да на свой завод сдали поглядеть, - не лучше ли жичьишко наше покажется?
К этому ложочку здешний народ спокон век приучен. Еще при Мосоловых мода завелась.
Они - эти братья Мосоловы, при коих наш завод строеньем зачинался, из плотницкого званья вышли. По-нонешнему сказать, вроде подрядчиков, видно, были. да сильно разбогатели и давай свой завод ставить. На большую, значит, воду выплыли. От богатства отяжелели, понятно. По стропилам с ватерпасом да отвесом все три брата ходить забыли. В одно слово твердят:
Росли в нашем заводе два парнишечка, по близкому соседству: Ланко Пужанко да Лейко Шапочка.
Кто и за что им такие прозвания придумал, это сказать не умею. Меж собой эти ребята дружно жили. Под стать подобрались. Умишком вровень, силенкой вровень, ростом и годами тоже. И в житье большой различки не было. У Ланка отец рудобоем был, у Лейка на золотых песках горевал, а матери, известно, по хозяйству мытарились. Ребятам нечем было друг перед дружкой погордиться.
Катя - Данилова-то невеста - незамужницей осталась. Года два либо три прошло, как Данило потерялся, - она и вовсе из невестинской поры вышла. За двадцать-то годов, по-нашему, по-заводскому, перестарок считается. Парни таких редко сватают, вдовцы больше. Ну, а эта Катя, видно, пригожа была, к ней все женихи лезут, а у ней только и слов:
Данилу обещалась.
Знаменитых горщиков по нашим местам немало бывало. Случались и такие, что по-настоящему ученые люди, академики их профессорами величали и не в шутку дивились, как они тонко горы узнали, даром что неграмотные.
Дело, понятно, не простое, - не ягодку с куста сорвать. Не зря одного такого прозвали Тяжелой Котомкой. Немало он всякого камня на своей спине перетаскал. А сколько было похожено, сколь породы перекайлено да переворочено, - это и сосчитать нельзя.
Нашу-то Полевую, сказывают, казна (на государственные средства. – Ред.) ставила. Никаких еще заводов тогда в здешних местах не было. С боем шли. Ну, казна, известно. Солдат послали. Деревню-то Горный Щит нарочно построили, чтоб дорога без опаски была. На Гумешках, видишь, в ту пору видимое богатство поверху лежало, – к нему и подбирались. Добрались, конечно. Народу нагнали, завод установили, немцев каких-то навезли, а не пошло дело. Не пошло и не пошло. То ли немцы показать не хотели, то ли сами не знали – не могу объяснить, только Гумешки-то у них безо внимания оказались. С другого рудника брали, а он вовсе работы не стоил. Вовсе зряшный рудничишко, тощенький. На таком доброго завода не поставишь. Вот тогда наша Полевая и попала Турчанинову.
Уральские сказы Бажова
Сказки Бажова вобрали в себя сюжетные мотивы, необычные образы, краски, язык национальных преданий и народную мудрость. Павела Петровича Бажов сумел придать необычным персонажам (Хозяйка Медной Горы, Великий Полоз, Огневушка-Поскакушка) завораживающую поэтичность. Волшебный мир, в который нас вводят старые уральские сказы Бажова погружали обычных русских людей, и они своей настоящей, земной силой побеждали условность сказочного волшебства. На нашем интернет сайте вы можете увидеть онлайн список сказок Бажова , и наслаждаться их чтением абсолютно бесплатно .
Имя: Павел Бажов (Pavek Bazhov)
Возраст: 71 год
Деятельность: прозаик, фольклорист, журналист, публицист
Семейное положение: был женат
Павел Бажов: биография
Биографы Павла Петровича Бажова поговаривают, что у этого писателя была счастливая судьба. Великий сказатель прожил долгую и умиротворенную жизнь, насыщенную событиями. Все политические перевороты мастер пера воспринимал относительно спокойно и в те смутные времена умудрился добиться признания и славы. На протяжении многих лет Бажов занимался любимым делом - старался сделать быль сказкой.
Его произведения до сих пор пользуются популярностью у молодежи и старшего поколения. Пожалуй, немного найдется людей, которые не видели советский мультфильм «Серебряное копытце» или не читали сборник рассказов «Малахитовая шкатулка», куда входят сказы «Каменный цветок», «Синюшкин колодец» и «Дорогое имячко».
Детство и юность
Павел Петрович Бажов родился 15 (27 по новому стилю) января 1879 года. Будущий писатель рос и воспитывался в среднестатистической семье. Его отец Петр Бажов (изначально фамилия писалась через букву «е»), выходец из крестьян Полевской волости, работал на горнодобывающем участке в городке Сысерти, что в Свердловской области. Позже Бажовы переехали в поселок Полевской. Родитель писателя зарабатывал на хлеб тяжелым трудом, а сельским хозяйством не занимался: в Сысерти не было пахотных земельных участков. Петр был трудолюбивым человеком и редким специалистом в своем деле, но начальники мужчину не жаловали, поэтому Бажов-старший сменил не одно рабочее место.
Дело в том, что глава семейства любил пригубить горячительного напитка и нередко уходил в запои. Но не эта вредная привычка становилась камнем преткновения между руководителями и подчиненным: подвыпивший Бажов не умел держать язык за зубами, поэтому критиковал рабочую верхушку в пух и прах. Позже «разговорчивого» Петра, которого по этой причине прозвали Сверлом, брали обратно, потому что такие профессионалы ценятся на вес золота. Правда, заводское начальство не сразу снисходило до прощения, Бажову приходилось вымаливать рабочее место в течение долгого времени. В моменты раздумий кормчих семейство Бажовых оставалось без средств к существованию, спасали случайные заработки главы семейства и поделки его супруги Августы Стефановны (Осинцевой).
Мать писателя происходила из польских крестьян, вела домашнее хозяйство и воспитывала Павла. В вечернее время увлекалась рукоделием: плела кружева, вязала ажурные чулки и создавала прочие уютные вещички. Но из-за этой кропотливой работы, которая велась в темное время суток, у женщины сильно испортилось зрение. Кстати, несмотря на своенравный характер Петра, у него с сыном сложились дружеские отношения. Бабушка Павла даже говаривала, что отец все время потакал чаду и прощал любые проказы. А у Августы Стефановны был и вовсе мягкий и покладистый характер, поэтому ребенок воспитывался в любви и гармонии.
Павел Петрович Бажов рос прилежным и любознательным мальчиком. До переезда он посещал земскую школу в Сысерти, учился на отлично. Павел схватывал предметы на лету, будь то русский язык или математика, и каждый день радовал родственников пятерками в дневнике. Бажов вспоминал, что благодаря сумел получить достойное образование. Будущий литератор взял томик великого русского писателя в местной библиотеке на суровых условиях: библиотекарь в шутку велел, чтобы юноша выучил все произведения наизусть. Но Павел отнесся к этому заданию серьезно.
Позже его школьный учитель рассказывал об ученике другу-ветеринару как об одаренном ребенке из рабочей семьи, который назубок знает творения Александра Сергеевича. Впечатленный талантливым юношей, ветврач подарил мальчику путевку в жизнь и обеспечил выходцу из бедной семьи достойное образование. Павел Бажов окончил Екатеринбургское духовное училище, а затем поступил в Пермскую духовную семинарию. Юноше было предложено продолжить обучение и получить церковный сан, однако молодой человек не желал служить в церкви, а мечтал корпеть над учебниками на университетской скамье. К тому же Павел Петрович был не религиозным, а скорее революционно настроенным человеком.
Но денег на дальнейшее образование не хватило. Петр Бажов умер от болезни печени, приходилось довольствоваться пенсией Августы Стефановны. Поэтому, не получив университетского диплома, Павел Петрович работал преподавателем в духовных училищах Екатеринбурга и Камышлова, обучал студентов русскому языку и литературе. Бажова любили, каждая его лекция воспринималась подарком, он читал произведения великих классиков чувственно и с душой. Павел Петрович был одним из тех редких преподавателей, которые могли заинтересовать даже заядлого двоечника и непоседу.
У девочек в училище имелся своеобразный обычай: они прикалывали любимым учителям бантики из разноцветных атласных ленточек. У Павла Петровича Бажова не оставалось свободного места на пиджаке, ведь «знаков отличия» у него было больше всех. Стоит сказать, что Павел Петрович участвовал в политических событиях и воспринял Октябрьскую революцию как нечто должное и основополагающее. По его мнению, отречение от престола и большевистский переворот должны были покончить с социальным неравенством и обеспечить жителям страны счастливое будущее.
До 1917 года Павел Петрович был членом партии социалистов-революционеров, в гражданскую войну воевал на стороне красных, организовывал подполье и разрабатывал стратегию на случай падения советской власти. Также Бажов пребывал на посту заведующего профсоюзным бюро и управлением народного образования. Позже Павел Петрович возглавил редакционную деятельность, выпускал газету. Помимо прочего, писатель организовывал школы и призывал бороться с неграмотностью. В 1918 году мастер слова вступил в коммунистическую партию Советского Союза.
Литература
Как известно, будучи студентом, Павел Петрович жил в Екатеринбурге и Перми, где вместо живой природы вокруг были сплошные железные дороги, а вместо небольших домиков - каменные квартиры в несколько этажей. В культурных городах жизнь била ключом: люди ходили в театры и обсуждали светские мероприятия за столиками ресторанов, но Павел обожал возвращаться в родные края.
Иллюстрация к книге Павла Бажова "Хозяйка медной горы" Там он и познакомился с полумистическим фольклором: местный старичок по прозвищу Слышко («Стаканчик») – сторож Василий Хмелинин – обожал рассказывать народные сказы, главными героями которых были мифические персонажи: Серебряное копытце, Хозяйка медной горы, Огневушка-поскакушка, Голубая змейка и бабка Синюшка.
Иллюстрация к книге Павла Бажова "Огневушка-поскакушка" Дедушка Василий Алексеевич пояснял, что все его повести основаны на быте и описывают «старинное житие». Это отличие уральских сказов от сказок Хмелинин подчеркивал особенно. Местная детвора и взрослые внимали каждому слову деда Слышко. В числе слушателей состоял и Павел Петрович, который впитывал удивительно-волшебные истории Хмелинина словно губка.
Иллюстрация к книге Павла Бажова "Серебряное копытце" С тех времен и началась его любовь к фольклорному творчеству: Бажов тщательно вел тетради, куда собирал уральские песни, сказания, легенды и загадки. В 1931 году в Москве и Ленинграде состоялась конференция на тему русского фольклора. В результате совещания была поставлена задача изучения современного рабочего и колхозно‐пролетарского фольклора, затем было принято решение создать сборник «Дореволюционный фольклор на Урале». Поиском материалов должен был заняться краевед Владимир Бирюков, однако ученый не нашел нужных источников.
Иллюстрация к книге Павла Бажова "Голубая змейка" Поэтому издание возглавил Бажов. Павел Петрович собирал народные былины как писатель, а не как ученый-фольклорист. Бажов знал о паспортизации, однако ее не проводил. Также мастер пера придерживался принципа: герои его произведений – выходцы из России или Урала (даже если эти предположения противоречили фактам, литератор отвергал все, что было не в пользу его родины).
Иллюстрация к книге Павла Бажова "Малахитовая шкатулка" В 1936 году Павел Петрович опубликовал первое произведение под названием «Девка Азовка». Позже, в 1939-м, в тираж вышел сборник «Малахитовая шкатулка», который при жизни автора пополнялся новыми сказами со слов Василия Хмелинина. Но, по слухам, однажды Бажов признался, что не переписывал свои рассказы с чужих уст, а сочинял их.
Личная жизнь
Известно, что на протяжении долгого времени Павел Петрович не был вовлечен в отношения с женщинами. Писатель не был обделен вниманием милых дам, но в то же время не был и донжуаном: Бажов не окунался с головой в мимолетные страсти и романы, а вел аскетичную холостяцкую жизнь. Почему до 30 лет Бажов оставался одиноким, объяснить сложно. Литератор увлекался работой и не хотел распыляться на проходящих мимо барышень, а также верил в искреннюю любовь. Впрочем, так оно и случилось: 32-летний фольклорист предложил руку и сердце 19-летней Валентине Александровне Иваницкой, бывшей ученице. Серьезная и образованная девушка ответила согласием.
Это оказался брак на всю жизнь, возлюбленные воспитали четверых детей (в семье родилось семеро, но трое умерли в младенческом возрасте от болезней): Ольгу, Елену, Алексея и Ариадну. Современники вспоминают, что в доме царил уют и не происходило случаев, чтобы супругов обременяли бытовые или иные разногласия. От Бажова нельзя было услышать имени Валя или Валентина, потому что Павел Петрович называл возлюбленную ласковыми прозвищами: Валянушка или Валестеночка. Писатель не любил опаздывать, но, даже уходя на собрание в спешке, возвращался на порог, если забывал поцеловать на прощание горячо любимую жену.
Павел Петрович и Валентина Александровна жили счастливо и поддерживали друг друга. Но, как и у любого другого смертного, в жизни писателя бывали как безоблачные, так и горестные дни. Бажову пришлось пережить страшное горе – смерть ребенка. Юный Алексей погиб из-за несчастного случая на заводе. Также известно, что Павел Петрович хоть и был занятым человеком, но всегда выделял время на разговоры с детьми. Примечательно, что с отпрысками отец общался как со взрослыми людьми, давал право голоса и выслушивал их мнения.
«Умение все знать о своих близких было удивительной особенностью отца. Он всегда был больше всех занят, но у него хватало душевной чуткости быть в курсе забот, радостей и огорчений каждого», – говорила Ариадна Бажова в книге «Глазами дочери».
Смерть
Незадолго до смерти Павел Петрович перестал писать и начал читать лекции, которые укрепляли дух народа во время Великой Отечественной войны.
Великий писатель скончался зимой 1950 года. Могила творца расположена на холме (центральная аллея) в Екатеринбурге на Ивановском кладбище.
Библиография
- 1924 - «Уральские были»
- 1926 - «За советскую правду»;
- 1937 - «Формирование на ходу»
- 1939 - «Зелёная кобылка»
- 1939 - «Малахитовая шкатулка»
- 1942 - «Ключ-камень»
- 1943 - «Сказы о немцах»
- 1949 - «Дальнее – близкое»
Пошли раз двое наших заводских траву смотреть. А покосы у них дальние были. За Северушкой где-то.
День праздничный был, и жарко - страсть. Парун чистый. А оба в горе робили, на Гумешках то есть. Малахит-руду добывали, лазоревку тоже. Ну, когда и королек с витком попадали и там протча, что подойдет.
Один-то молодой парень был, неженатик, а уж в глазах зеленью отливать стало. Другой постарше. Этот и вовсе изробленный. В глазах зелено, и щеки будто зеленью подернулись. И кашлял завсе тот человек.
В лесу-то хорошо. Пташки поют-радуются, от земли воспарение, дух легкий. Их, слышь-ко, и разморило. Дошли до Красногорского рудника. Там тогда железну руду добывали. Легли, значит, наши-то на травку под рябиной да сразу и уснули. Только вдруг молодой, - ровно его кто под бок толкнул, - проснулся. Глядит, а перед ним на грудке руды у большого камня женщина какая-то сидит. Спиной к парню, а по косе видать - девка. Коса ссиза-черная и не как у наших девок болтается, а ровно прилипла к спине. На конце ленты не то красные, не то зеленые. Сквозь светеют и тонко этак позванивают, будто листовая медь. Дивится парень на косу, а сам дальше примечает. Девка небольшого росту, из себя ладная и уж такое крутое колесо - на месте не посидит. Вперед наклонится, ровно у себя под ногами ищет, то опять назад откинется, на тот бок изогнется, на другой. На ноги вскочит, руками замашет, потом опять наклонится. Однем словом, артуть-девка. Слыхать - лопочет что-то, а по-каковски - неизвестно, и с кем говорит - не видно. Только смешком все. Весело, видно, ей.
Парень хотел было слово молвить, вдруг его как по затылку стукнуло.
Мать ты моя, да ведь это сама Хозяйка! Ее одежа-то. Как я сразу не приметил? Отвела глаза косой-то своей.
А одежа и верно такая, что другой на свете не найдешь. Из шелкового, слышь-ко, малахиту платье. Сорт такой бывает. Камень, а на глаз как шелк, хоть рукой погладить. «Вот, - думает парень, - беда! Как бы только ноги унести, пока не заметила». От стариков он, вишь, слыхал, что Хозяйка эта - малахитница-то - любит над человеком мудровать. Только подумал так-то, она и оглянулась. Весело на парня глядит, зубы скалит и говорит шуткой:
Ты что же, Степан Петрович, на девичью красу даром глаза пялишь? За погляд-то ведь деньги берут. Иди-ка поближе. Поговорим маленько. Парень испужался, конечно, а виду не оказывает. Крепится. Хоть она и тайна сила, а все ж таки девка. Ну, а он парень - ему, значит, и стыдно перед девкой обробеть.
Некогда, - говорит, - мне разговаривать. Без того проспали, а траву смотреть пошли.
Она посмеивается, а потом и говорит:
Будет тебе наигрыш вести. Иди, говорю, дело есть.
Ну, парень видит - делать нечего. Пошел к ней, а она рукой маячит, обойди-де руду-то с другой стороны. Он обошел и видит-ящерок тут несчисленно. И все, слышь-ко, разные. Одни, например, зеленые, другие голубые, которые в синь впадают, а то как глина либо песок с золотыми крапинками. Одни, как стекло либо слюда, блестят, а другие, как трава поблеклая, а которые опять узорами изукрашены. Девка смеется.
Не расступи, - говорит, - мое войско, Степан Петрович. Ты вон какой большой да тяжелый, а они у меня маленьки. - А сама ладошками схлопала, ящерки и разбежались, дорогу дали.
Вот подошел парень поближе, остановился, а она опять в ладошки схлопала, да и говорит, и все смехом:
Теперь тебе ступить некуда. Раздавишь мою слугу - беда будет. Он поглядел под ноги, а там и земли незнатко. Все ящерки-то сбились в одно место, - как пол узорчатый под ногами стал. Глядит Степан - батюшки, да ведь это руда медная! Всяких сортов и хорошо отшлифована. И слюдка тут же, и обманка, и блески всякие, кои на малахит походят.
Ну, теперь признал меня, Степанушка? - спрашивает малахитница, а сама хохочет-заливается. Потом, мало погодя, и говорит:
Ты не пужайся. Худого тебе не сделаю.
Парню забедно стало, что девка над ним насмехается да еще слова такие говорит. Сильно он осердился, закричал даже:
Кого мне бояться, коли я в горе роблю!
Вот и ладно, - отвечает малахитница. - Мне как раз такого и надо, который никого не боится. Завтра, как в гору спускаться, будет тут ваш заводской приказчик, ты ему и скажи да, смотри, не забудь слов-то: «Хозяйка, мол, Медной горы заказывала тебе, душному козлу, чтобы ты с Красногорского рудника убирался. Ежели еще будешь эту мою железную шапку ломать, так я тебе всю медь в Гумешках туда спущу, что никак ее не добыть».
Сказала это и прищурилась:
Понял ли, Степанушко? В горе, говоришь, робишь, никого не боишься? Вот и скажи приказчику, как я велела, а теперь иди да тому, который с тобой, ничего, смотри, не говори. Изробленный он человек, что его тревожить да в это дело впутывать. И так вон лазоревке сказала, чтоб она ему маленько пособила.
И опять похлопала в ладошки, и все ящерки разбежались. Сама тоже на ноги вскочила, прихватилась рукой за камень, подскочила и тоже, как ящерка, побежала по камню-то. Вместо рук-ног - лапы у ее зеленые стали, хвост высунулся, по хребтине до половины черная полоска, а голова человечья. Забежала на вершину, оглянулась и говорит:
Не забудь, Степанушко, как я говорила. Велела, мол, тебе, - душному козлу, - с Красногорки убираться. Сделаешь по-моему, замуж за тебя выйду!
Парень даже сплюнул вгорячах:
Тьфу ты, погань какая! Чтоб я на ящерке женился.
А она видит, как он плюется, и хохочет.
Ладно, - кричит, - потом поговорим. Может, и надумаешь?
И сейчас же за горку, только хвост зеленый мелькнул.
Парень остался один. На руднике тихо. Слышно только, как за грудкой руды другой-то похрапывает. Разбудил его. Сходили на свои покосы, посмотрели траву, к вечеру домой воротились, а у Степана одно на уме: как ему быть? Сказать приказчику такие слова - дело не малое, а он еще, - и верно, - душной был - гниль какая-то в нутре у него, сказывают, была. Не сказать - тоже боязно. Она ведь Хозяйка. Какую хошь руду может в обманку перекинуть. Выполняй тогда уроки-то. А хуже того, стыдно перед девкой хвастуном себя оказать.
Думал-думал, насмелился:
Была не была, сделаю, как она велела.
На другой день поутру, как у спускового барабана народ собрался, приказчик заводской подошел. Все, конечно, шапки сняли, молчат, а Степан подходит и говорит:
Видел я вечор Хозяйку Медной горы, и заказывала она тебе сказать. Велит она тебе, душному козлу, с Красногорки убираться. Ежели ты ей эту железную шапку спортишь, так она всю медь на Гумешках туда спустит, что никому не добыть.
У приказчика даже усы затряслись.
Ты что это? Пьяный, али ума решился? Какая хозяйка? Кому ты такие слова говоришь? Да я тебя в горе сгною!
Воля твоя, - говорит Степан, - а только так мне ведено.
Выпороть его, - кричит приказчик, - да спустить в гору и в забое приковать! А чтобы не издох, давать ему собачьей овсянки и уроки спрашивать без поблажки. Чуть что - драть нещадно!
Ну, конечно, выпороли парня и в гору. Надзиратель рудничный, - тоже собака не последняя, - отвел ему забой - хуже некуда. И мокро тут, и руды доброй нет, давно бы бросить надо. Тут и приковали Степана на длинную цепь, чтобы, значит, работать можно было. Известно, какое время было, - крепость. Всяко гадились над человеком. Надзиратель еще и говорит:
Прохладись тут маленько. А уроку с тебя будет чистым малахитом столько-то, - и назначил вовсе несообразно.
Делать нечего. Как отошел надзиратель, стал Степан каелкой помахивать, а парень все ж таки проворный был. Глядит, - ладно ведь. Так малахит и сыплется, ровно кто его руками подбрасывает. И вода куда-то ушла из забоя. Сухо стало.
«Вот, - думает, - хорошо-то. Вспомнила, видно, обо мне Хозяйка».
