Акмеизм (от греч. akme - высшая степень чего-либо, расцвет, зрелость, вершина, остриё) - одно из модернистских течений в русской поэзии 1910-х годов, сформировавшееся как реакция на крайности символизма.

Преодолевая пристрастие символистов к «сверхреальному», многозначности и текучести образов, усложненной метафоричности, акмеисты стремились к чувственной пластически-вещной ясности образа и точности, чеканности поэтического слова. Их «земная» поэзия склонна к камерности, эстетизму и поэтизации чувств первозданного человека. Для акмеизма была характерна крайняя аполитичность, полное равнодушие к злободневным проблемам современности.

Акмеисты, пришедшие на смену символистам, не имели детально разработанной философско-эстетической программы. Но если в поэзии символизма определяющим фактором являлась мимолетность, сиюминутность бытия, некая тайна, покрытая ореолом мистики, то в качестве краеугольного камня в поэзии акмеизма был положен реалистический взгляд на вещи. Туманная зыбкость и нечеткость символов заменялась точными словесными образами. Слово, по мнению акмеистов должно было приобрести свой изначальный смысл.

Высшей точкой в иерархии ценностей для них была культура, тождественная общечеловеческой памяти. Поэтому столь часты у акмеистов обращения к мифологическим сюжетам и образам. Если символисты в своем творчестве ориентировались на музыку, то акмеисты - на пространственные искусства: архитектуру, скульптуру, живопись. Тяготение к трехмерному миру выразилось в увлечении акмеистов предметностью: красочная, порой экзотическая деталь могла использоваться с чисто живописной целью. То есть «преодоление» символизма происходило не столько в сфере общих идей, сколько в области поэтической стилистики. В этом смысле акмеизм был столь же концептуален, как и символизм, и в этом отношении они, несомненно, находятся в преемственной связи.

«Отличительной чертой акмеистского круга поэтов являлась их «организационная сплоченность». По существу, акмеисты были не столько организованным течением с общей теоретической платформой, сколько группой талантливых и очень разных поэтов, которых объединяла личная дружба.» У символистов ничего подобного не было: попытки Брюсова воссоединить собратьев оказались тщетными. То же наблюдалось у футуристов - несмотря на обилие коллективных манифестов, которые они выпустили. Акмеисты, или - как их еще называли - «гиперборейцы» (по названию печатного рупора акмеизма, журнала и издательства «Гиперборей»), сразу выступили единой группой. Своему союзу они дали знаменательное наименование «Цех поэтов». А начало новому течению (что в дальнейшем стало едва ли не «обязательным условием» возникновения в России новых поэтических групп) положил скандал.

Осенью 1911 года в поэтическом салоне Вячеслава Иванова, знаменитой «Башне», где собиралось поэтическое общество и проходило чтение и обсуждение стихов, вспыхнул «бунт». Несколько талантливых молодых поэтов демонстративно ушли с очередного заседания «Академии стиха», возмущенные уничижительной критикой в свой адрес «мэтров» символизма. Надежда Мандельштам так описывает этот случай: «„Блудный сын“ Гумилева был прочитан в „Академии стиха“, где княжил Вячеслав Иванов, окруженный почтительными учениками. Он подверг „Блудного сына“ настоящему разгрому. Выступление было настолько грубое и резкое, что друзья Гумилева покинули „Академию“ и организовали „Цех Поэтов“ - в противовес ей».

А через год, осенью 1912 года шестеро основных членов «Цеха» решили не только формально, но и идейно отделиться от символистов. Они организовали новое содружество, назвав себя «акмеистами», т. е. вершиной. При этом «Цех поэтов» как организационная структура сохранился - акмеисты остались в нем на правах внутреннего поэтического объединения.

Главные идеи акмеизма были изложены в программных статьях Н. Гумилева «Наследие символизма и акмеизм» и С. Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии», опубликованных в журнале «Аполлон» (1913, № 1), издававшемся под редакцией С. Маковского. В первой из них говорилось: «На смену символизму идет новое направление, как бы оно ни называлось, акмеизм ли (от слова akme - высшая степень чего-либо, цветущая пора) или адамизм (мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь), во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем то было в символизме. Однако, чтобы это течение утвердило себя во всей полноте и явилось достойным преемником предшествующего, надо чтобы оно приняло его наследство и ответило на все поставленные им вопросы. Слава предков обязывает, а символизм был достойным отцом».

С. Городецкий считал, что «символизм… заполнив мир „соответствиями“, обратил его в фантом, важный лишь постольку, поскольку он… просвечивает иными мирами, и умалил его высокую самоценность. У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь еще».

В 1913 г. была написана и статья Мандельштама «Утро акмеизма», увидевшая свет лишь шесть лет спустя. Отсрочка в публикации не была случайной: акмеистические воззрения Мандельштама существенно расходились с декларациями Гумилева и Городецкого и не попали на страницы «Аполлона».

Однако, как отмечает Т. Скрябина, «впервые идея нового направления была высказана на страницах „Аполлона“ значительно раньше: в 1910 г. М. Кузмин выступил в журнале со статьей „О прекрасной ясности“, предвосхитившей появление деклараций акмеизма. К моменту написания статьи Кузмин был уже зрелым человеком, имел за плечами опыт сотрудничества в символистской периодике. Потусторонним и туманным откровениям символистов, „непонятному и темному в искусстве“ Кузмин противопоставил „прекрасную ясность“, „кларизм“ (от греч. clarus - ясность). Художник, по Кузмину, должен нести в мир ясность, не замутнять, а прояснять смысл вещей, искать гармонии с окружающим. Философско-религиозные искания символистов не увлекали Кузмина: дело художника - сосредоточиться на эстетической стороне творчества, художественном мастерстве. „Темный в последней глубине символ“ уступает место ясным структурам и любованию „прелестными мелочами“». Идеи Кузмина не могли не повлиять на акмеистов: «прекрасная ясность» оказалась востребованной большинством участников «Цеха поэтов».

Другим «предвестником» акмеизма можно считать Иннокентия Анненского, который, формально являясь символистом, фактически лишь в ранний период своего творчества отдал ему дань. В дальнейшем Анненский пошел по другому пути: идеи позднего символизма практически не отразились на его поэзии. Зато простота и ясность его стихов была хорошо усвоена акмеистами.

Спустя три года после публикации статьи Кузмина в «Аполлоне» появились манифесты Гумилева и Городецкого - с этого момента принято вести отсчет существованию акмеизма как оформившегося литературного течения.

Акмеизм насчитывает шестерых наиболее активных участников течения: Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, С. Городецкий, М. Зенкевич, В. Нарбут. На роль «седьмого акмеиста» претендовал Г. Иванов, но подобная точка зрения была опротестована А. Ахматовой, которая заявляла, что «акмеистов было шесть, и седьмого никогда не было». С ней был солидарен О. Мандельштам, считавший, впрочем, что и шесть - перебор: «Акмеистов только шесть, а среди них оказался один лишний…» Мандельштам объяснил, что Городецкого «привлек» Гумилев, не решаясь выступать против могущественных тогда символистов с одними «желторотыми». «Городецкий же был [к тому времени] известным поэтом…». В разное время в работе «Цеха поэтов» принимали участие: Г. Адамович, Н. Бруни, Нас. Гиппиус, Вл. Гиппиус, Г. Иванов, Н. Клюев, М. Кузмин, Е. Кузьмина-Караваева, М. Лозинский, В. Хлебников и др. На заседаниях «Цеха», в отличие от собраний символистов, решались конкретные вопросы: «Цех» являлся школой овладения поэтическим мастерством, профессиональным объединением.

Акмеизм как литературное направление объединил исключительно одаренных поэтов - Гумилева, Ахматову, Мандельштама, становление творческих индивидуальностей которых проходило в атмосфере «Цеха поэтов». История акмеизма может быть рассмотрена как своеобразный диалог между этими тремя выдающимися его представителями. Вместе с тем от «чистого» акмеизма вышеназванных поэтов существенно отличался адамизм Городецкого, Зенкевича и Нарбута, которые составили натуралистическое крыло течения. Отличие адамистов от триады Гумилев - Ахматова - Мандельштам неоднократно отмечалось в критике.

Как литературное направление акмеизм просуществовал недолго - около двух лет. В феврале 1914 г. произошел его раскол. «Цех поэтов» был закрыт. Акмеисты успели издать десять номеров своего журнала «Гиперборей» (редактор М. Лозинский), а также несколько альманахов.

«Символизм угасал» - в этом Гумилев не ошибся, но сформировать течение столь же мощное, как русский символизм, ему не удалось. Акмеизм не сумел закрепиться в роли ведущего поэтического направления. Причиной столь быстрого его угасания называют, в том числе, «идеологическую неприспособленность направления к условиям круто изменившейся действительности». В. Брюсов отмечал, что «для акмеистов характерен разрыв практики и теории», причем «практика их была чисто символистской». Именно в этом он видел кризис акмеизма. Впрочем, высказывания Брюсова об акмеизме всегда были резкими; сперва он заявил, что «…акмеизм - выдумка, прихоть, столичная причуда» и предвещал: «…всего вероятнее, через год или два не останется никакого акмеизма. Исчезнет самое имя его», а в 1922 г. в одной из своих статей он вообще отказывает ему в праве именоваться направлением, школой, полагая, что ничего серьезного и самобытного в акмеизме нет и что он находится «вне основного русла литературы».

Однако попытки возобновить деятельность объединения впоследствии предпринимались не раз. Второй «Цех поэтов, основанный летом 1916 г., возглавил Г. Иванов вместе с Г. Адамовичем. Но и он просуществовал недолго. В 1920 г. появился третий «Цех поэтов», который был последней попыткой Гумилева организационно сохранить акмеистическую линию. Под его крылом объединились поэты, причисляющие себя к школе акмеизма: С. Нельдихен, Н. Оцуп, Н. Чуковский, И. Одоевцева, Н. Берберова, Вс. Рождественский, Н. Олейников, Л. Липавский, К. Ватинов, В. Познер и другие. Третий «Цех поэтов» просуществовал в Петрограде около трех лет (параллельно со студией «Звучащая раковина») - вплоть до трагической гибели Н. Гумилева.

Творческие судьбы поэтов, так или иначе связанных с акмеизмом, сложились по-разному: Н. Клюев впоследствии заявил о своей непричастности к деятельности содружества; Г. Иванов и Г. Адамович продолжили и развили многие принципы акмеизма в эмиграции; на В. Хлебникова акмеизм не оказал сколько-нибудь заметного влияния. В советское время поэтической манере акмеистов (преимущественно Н. Гумилева) подражали Н. Тихонов, Э. Багрицкий, И. Сельвинский, М. Светлов.

В сравнении с другими поэтическими направлениями русского Серебряного века акмеизм по многим признакам видится явлением маргинальным. В других европейских литературах аналогов ему нет (чего нельзя сказать, к примеру, о символизме и футуризме); тем удивительнее кажутся слова Блока, литературного оппонента Гумилева, заявившего, что акмеизм явился всего лишь «привозной заграничной штучкой». Ведь именно акмеизм оказался чрезвычайно плодотворным для русской литературы. Ахматовой и Мандельштаму удалось оставить после себя «вечные слова». Гумилев предстает в своих стихах одной из ярчайших личностей жестокого времени революций и мировых войн. И сегодня, почти столетие спустя, интерес к акмеизму сохранился в основном потому, что с ним связано творчество этих выдающихся поэтов, оказавших значительное влияние на судьбу русской поэзии XX века.

Основные принципы акмеизма:

· освобождение поэзии от символистских призывов к идеальному, возвращение ей ясности;
· отказ от мистической туманности, принятие земного мира в его многообразии, зримой конкретности, звучности, красочности;
· стремление придать слову определенное, точное значение;
· предметность и четкость образов, отточенность деталей;
· обращение к человеку, к «подлинности» его чувств;
· поэтизация мира первозданных эмоций, первобытно-биологического природного начала;
· перекличка с минувшими литературными эпохами, широчайшие эстетические ассоциации, «тоска по мировой культуре».

Среди всех направлений в поэзии Серебряного века особое место занимает акмеизм. И не только потому, что это литературное направление объединило выдающихся русских поэтов рубежа веков, – известными именами может «похвастаться» любое из течений модернизма в русской литературе. Поэзия акмеистов замечательна тем, что она «преодолела символизм» и вернулась к точному и ясному слову, достигла сдержанности и лаконичности стиля, строгости и стройности поэтической структуры. В стихах представителей этого течения, особенно Анны Ахматовой, получило необычайное расширение смысловое пространство текста. Сказано очень мало, но то, что угадывается за живописными деталями, что скрыто между строк, так обширно по своему содержанию, по вызываемым чувствам и эмоциям, что читатель замирает в изумлении и восхищении.

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Ярким примером может послужить стихотворение Анны Ахматовой «Песня последней встречи» (1911).

Казалось бы, чёткое и ясное предметное изображение, но сколько ассоциаций вызывает эта краткость, как много не выражено словесно, но угадывается, додумывается. Это – акмеизм.

Особенности акмеизма

возврат к первичному значению слова, к ясности и точности образов;
изображение реального предметного мира, отказ от мистичности и туманности символизма;
увлечение предметностью, внимание к деталям;
стилистическое равновесие, отточенность композиции;
обращение к прошлым культурным эпохам, восприятие мировой культуры как общей памяти человечества;
проповедь «земного» мироощущения, поэтизация мира первозданной природы.

Акмеизм как литературное направление

Акмеизм возник в противовес символизму и, можно сказать, в недрах символизма, потому что молодые будущие поэты-акмеисты учились у символистов стихотворной технике. Они читали свои стихи в «башне» Вяч. Иванова, выслушивали критические замечания старших коллег и поначалу не думали о том, что образуют новое литературное направление. Но неприятие символистских теорий сначала объединило их в «кружок молодых», а затем они вообще отделились от символистов и организовали «Цех поэтов», начали издавать свой журнал «Гиперборей». Именно там они печатали свои статьи о новом литературном течении, свои стихи. На одном из заседаний «Цеха поэтов» в 1912 году и было решено объявить о создании нового поэтического течения. Из двух предложенных названий – акмеизм и адамизм – прижилось первое. В его основе лежит древнегреческое слово, означающее «вершина, высшая степень чего-либо». Такой вершиной акмеисты считали своё творчество.

Акмеистами были такие поэты, как Николай Гумилёв, Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Сергей Городецкий, Михаил Зенкевич, Михаил Лозинский, Владимир Нарбут и др.

Это литературное течение просуществовало недолго, так как детально разработанной философско-эстетической программы не было создано, да и рамки единого поэтического направления оказались тесны для таких талантливых поэтов, какими были Гумилёв, Ахматова, Мандельштам. К началу Первой мировой войны произошёл раскол акмеизма, и хотя затем предпринимались попытки возродить объединение (в 1916 году второй «Цех поэтов», в 1920 – третий), акмеизм так и не стал ведущим поэтическим направлением.

Акмеизм в русской литературе

Акмеизм – литературное течение, характерное только для русской литературы. Этой уникальностью акмеизм ещё более интересен. В настоящее время интерес к акмеизму, возможно, тем и обусловлен, что с ним связаны судьбы и творчество поэтов-акмеистов, оказавших огромное влияние на поэзию ХХ века.

Заслуга акмеистов в том, что они нашли особенные, тонкие способы передачи внутреннего мира лирического героя. Часто состояние души героя передавалось движением, жестом, перечислением вещей, которые порождали множество ассоциаций. Такая «материализация» переживаний характерна для многих стихов Анны Ахматовой.

Поэтический гений Ахматовой проявляется в выборе и размещении деталей, которые рождают смысловую глубину текста. Соседство деталей часто бывает неожиданным. Сообщениям о действиях и чувствах лирических героев сопутствуют описания природы или пространства города с его архитектурой, образы мировой литературы, упоминания о событиях истории, об исторических героях. По силе воздействия стихи Ахматовой являются действительно вершиной поэзии, и в них смысл названия «акмеизм» становится справедливым.

Название литературного модернистского направления в русской поэзии начала ХХ века акмеизим происходит от греческого слова «akme», в переводе на русский означающего расцвет, пик или вершина чего-либо (по другим версиям термин происходит от греческих корней псевдонима Ахматовой «akmatus»).

Данная литературная школа была создана в противовес символизму, как ответ на его крайности и перегибы. Акмеисты ратовали за возращение поэтическому слову ясности и материальности и за отказ от напускания таинственного тумана мистицизма при описании действительности (как это было принято в символизме). Адепты акмеизма выступали за точность слова, предметность тем и образов, принятие окружающего мира во всем его многообразии, красочности, звучности и осязаемой конкретности.

Основоположниками акмеизма считаются такие русские поэты Серебряного века русской поэзии как Николай Гумилёв, Анна Ахматова и Сергей Городецкий, позже к ним присоединился О. Мандельштам, В. Нарбут, М. Зенкевич.

В 1912 году они основывают собственную школу профессионального мастерства «Цех поэтов», в 1913 году в журнале «Аполлон» появляются статьи Гумилева «Наследие символизма и акмеизм» и С. Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии», в которых впервые появляется термин «акмеизм», описываются его основные особенности. В этих статьях, являющихся своеобразной программой движения акмеистов, провозглашались его главный гуманистический замысел - возрождение у людей новой жажды к жизни, возращение ощущения её красочности и яркости. Первые произведения поэтов-акмеистов были опубликованы в третьем номере журнала «Аполлон» (1913 г.) после выхода статей-манифестов. На протяжении 1913-1919 гг. выходил собственный журнал акмеистов «Гиперборей» (поэтому их также часто называли «гиперборейцами»).

В отличие от символизма, который, по мнению многих литературных исследователей, имеет неоспоримые сходства с музыкальным искусством (подобно музыке он также загадочен, многозначен, может иметь большое количество трактований), творчеству акмеизма более близки такие пространственные трехмерные направления в искусстве как архитектура, скульптура или живопись.

Стихи-поэтов акмеистов отличаются не только удивительной красотой, а еще и точностью, складностью, предельно простым смыслом, понятным для любого читателя. Использованные в произведениях акмеистов слова призваны передавать именно тот смысл, который в них заложен первоначально, отсутствуют различные преувеличения или сравнения, практически не используются метафоры и гиперболы. Поэтам-акмеистам была чужда агрессивность, политические и социальные темы их не интересовали, большое значение придается высшим человеческим ценностям, на первое место выдвигается духовный мир человека. Их стихи очень легки для понимания, слухового восприятия и запоминания, ведь сложные вещи в их талантливом описании становятся простыми и понятными для каждого из нас.

Представителей данного литературного течения объединяло не только единое увлечение новой школой поэзии, в жизни они тоже были друзьями и единомышленниками, их организация отличалась большой сплоченностью и единством взглядов, хотя у них и отсутствовала определенная литературная платформа и стандарты, на которые они могли бы опираться при написании своих произведений. Стихи каждого из них, отличающиеся структурой, характером, настроением и другими творческим особенностями были предельно конкретны, доступны пониманию читателей, как того и требовала школа акмеизма, и не вызвали после их прочтения дополнительных вопросов.

Несмотря на дружбу и сплоченность между поэтами-акмеистами ограниченные рамки данного литературного направления для таких гениальных поэтов как Гумилев, Ахматова или Мандельштам, скоро стали тесными. После раздора Гумилева с Городецким в феврале 1914 года школа профессионального мастерства «Цех поэтов» после двух лет своего существования, выпущенных 10 выпусков журнала «Гиперборей» и нескольких поэтических сборников распалась. Хотя поэты этой организации не перестали себя относить к данному литературному направлению и печатались в литературных журналах и газетах, в которых издатели назвали их акмеистами. Продолжателями идей Гумилева называли себя молодые поэты Георгий Иванов, Георгий Адамович, Николай Оцуп, Ирина Одоевцева.

Уникальной особенностью такого литературного направления как акмеизм является то, что зародился он и получил развитие исключительно на территории России, оказав огромное влияние на дальнейшее развитие русской поэзии начала ХХ века. Неоценимой заслугой поэтов-акмеистов литературные исследователи называют изобретение особенного, тонкого способа передачи духовного мира лирических персонажей, которые могут быть преданы с помощью одного единственного движения, жеста, способом перечисления каких-либо вещей или важных мелочей, вызывающих появление в воображении читателей множества ассоциаций. Эта гениально простая своеобразная «материализация» чувств и переживаний главного лирического героя обладает огромной силой воздействия и становится понятной и доступной каждому читателю.

АКМЕИЗМ (от греч. акте - высшая степень чего-либо, цветущая сила, вершина) - модернистское литературное течение в русской поэзии 1910-х годов. Представители: С. Городецкий, ранние А. Ахматова, JI . Гумилев, О. Мандельштам. Термин «акмеизм» принадлежит Гумилеву. Эстетическая программа была сформулирована в статьях Гумилева «Наследие символизма и акмеизм», Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии» и Мандельштама «Утро акмеизма».

Акмеизм выделился из символизма, подвергнув критике его мистические устремления к «непознаваемому»: «У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь ещё» (Городецкий). Акмеисты провозгласили освобождение поэзии от символистских порывов к идеальному, от многозначности и текучести образов, усложненной метафоричности; говорили о необходимости возврата к материальному миру, предмету, точному значению слова. Символизм зиждется на неприятии действительности, а акмеисты считали, что не следует отказываться от этого мира, нужно искать в нем какие-то ценности и запечатлевать их в своих произведениях, причем делать это с помощью точных и понятных образов, а не расплывчатых символов.

Собственно акмеистическое течение было малочисленным, просуществовало недолго - около двух лет (1913-1914) - и было связано с «Цехом поэтов». «Цех поэтов» был создан в 1911 году и сначала объединял довольно большое количество людей (далеко не все они в дальнейшем оказались причастны к акмеизму). Эта организация была гораздо более спаянной, чем разрозненные символистские группы. На собраниях «Цеха» анализировались стихи, решались проблемы поэтического мастерства, обосновывались методы анализа произведений. Идея нового направления в поэзии была впервые высказана Кузминым, хотя сам он в «Цех» не вошел. В своей статье «О прекрасной ясности» Кузмин предвосхитил многие декларации акмеизма. В январе 1913 появились первые манифесты акмеизма. С этого момента и начинается существование нового направления.

Задачей литературы акмеизм провозглашал «прекрасную ясность», или кларизм (от лат. clarus - ясный). Акмеисты называли свое течение адамизмом, связывая с библейским Адамом представление о ясном и непосредственном взгляде на мир. Акмеизм проповедовал ясный, «простой» поэтический язык, где слова прямо называли бы предметы, декларировали свою любовь к предметности. Так, Гумилев призывал искать не «зыбких слов», а слов «с более устойчивым содержанием». Этот принцип наиболее последовательно был реализован в лирике Ахматовой.

Акмеизм (от греч. akme высшая степень чего-либо, расцвет, зрелость, вершина, остриё) одно из модернистских течений в русской поэзии 1910-х годов, сформировавшееся как реакция на крайности .

Высшей точкой в иерархии ценностей для них была культура, тождественная общечеловеческой памяти. Поэтому столь часты у акмеистов обращения к мифологическим сюжетам и образам. Если символисты в своем творчестве ориентировались на музыку, то акмеисты на пространственные искусства: архитектуру, скульптуру, живопись. Тяготение к трехмерному миру выразилось в увлечении акмеистов предметностью: красочная, порой экзотическая деталь могла использоваться с чисто живописной целью. То есть «преодоление» символизма происходило не столько в сфере общих идей, сколько в области поэтической стилистики. В этом смысле акмеизм был столь же концептуален, как и символизм, и в этом отношении они, несомненно, находятся в преемственной связи.

Отличительной чертой акмеистского круга поэтов являлась их «организационная сплоченность». По существу, акмеисты были не столько организованным течением с общей теоретической платформой, сколько группой талантливых и очень разных поэтов, которых объединяла личная дружба. У символистов ничего подобного не было: попытки Брюсова воссоединить собратьев оказались тщетными. То же наблюдалось у футуристов несмотря на обилие коллективных манифестов, которые они выпустили. Акмеисты , или как их еще называли «гиперборейцы» (по названию печатного рупора акмеизма, журнала и издательства «Гиперборей»), сразу выступили единой группой. Своему союзу они дали знаменательное наименование «Цех поэтов». А начало новому течению (что в дальнейшем стало едва ли не «обязательным условием» возникновения в России новых поэтических групп) положил скандал.

Осенью 1911 года в поэтическом салоне Вячеслава Иванова, знаменитой «Башне», где собиралось поэтическое общество и проходило чтение и обсуждение стихов, вспыхнул «бунт». Несколько талантливых молодых поэтов демонстративно ушли с очередного заседания «Академии стиха», возмущенные уничижительной критикой в свой адрес «мэтров» символизма. Надежда Мандельштам так описывает этот случай: «Блудный сын Гумилева был прочитан в Академии стиха, где княжил Вячеслав Иванов, окруженный почтительными учениками. Он подверг Блудного сына настоящему разгрому. Выступление было настолько грубое и резкое, что друзья Гумилева покинули Академию и организовали Цех Поэтов в противовес ей».

А через год, осенью 1912 года шестеро основных членов «Цеха» решили не только формально, но и идейно отделиться от символистов. Они организовали новое содружество, назвав себя «акмеистами», т. е. вершиной. При этом «Цех поэтов» как организационная структура сохранился акмеисты остались в нем на правах внутреннего поэтического объединения.

Главные идеи акмеизма были изложены в программных статьях Н. Гумилева «Наследие символизма и акмеизм» и С. Городецкого «Некоторые течения в современной русской поэзии», опубликованных в журнале «Аполлон» (1913, № 1), издававшемся под редакцией С. Маковского. В первой из них говорилось: «На смену символизму идет новое направление, как бы оно ни называлось, акмеизм ли (от слова akme высшая степень чего-либо, цветущая пора) или адамизм (мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь), во всяком случае, требующее большего равновесия сил и более точного знания отношений между субъектом и объектом, чем то было в символизме. Однако, чтобы это течение утвердило себя во всей полноте и явилось достойным преемником предшествующего, надо чтобы оно приняло его наследство и ответило на все поставленные им вопросы. Слава предков обязывает, а символизм был достойным отцом».

С. Городецкий считал, что «символизм заполнив мир соответствиями, обратил его в фантом, важный лишь постольку, поскольку он просвечивает иными мирами, и умалил его высокую самоценность. У акмеистов роза опять стала хороша сама по себе, своими лепестками, запахом и цветом, а не своими мыслимыми подобиями с мистической любовью или чем-нибудь еще».

Однако, как отмечает Т. Скрябина, «впервые идея нового направления была высказана на страницах Аполлона значительно раньше: в 1910 г. М. Кузмин выступил в журнале со статьей О прекрасной ясности, предвосхитившей появление деклараций акмеизма. К моменту написания статьи Кузмин был уже зрелым человеком, имел за плечами опыт сотрудничества в символистской периодике. Потусторонним и туманным откровениям символистов, непонятному и темному в искусстве Кузмин противопоставил прекрасную ясность, кларизм (от греч. clarus ясность). Художник, по Кузмину, должен нести в мир ясность, не замутнять, а прояснять смысл вещей, искать гармонии с окружающим. Философско-религиозные искания символистов не увлекали Кузмина: дело художника сосредоточиться на эстетической стороне творчества, художественном мастерстве. Темный в последней глубине символ уступает место ясным структурам и любованию прелестными мелочами». Идеи Кузмина не могли не повлиять на акмеистов: «прекрасная ясность» оказалась востребованной большинством участников «Цеха поэтов».

Другим «предвестником» акмеизма можно считать Ин. Анненского, который, формально являясь символистом, фактически лишь в ранний период своего творчества отдал ему дань. В дальнейшем Анненский пошел по другому пути: идеи позднего символизма практически не отразились на его поэзии. Зато простота и ясность его стихов была хорошо усвоена акмеистами.

Спустя три года после публикации статьи Кузмина в «Аполлоне» появились манифесты Гумилева и Городецкого с этого момента принято вести отсчет существованию акмеизма как оформившегося литературного течения.

Акмеизм насчитывает шестерых наиболее активных участников течения: Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, С. Городецкий, М. Зенкевич, В. Нарбут. На роль «седьмого акмеиста» претендовал Г. Иванов, но подобная точка зрения была опротестована А. Ахматовой, которая заявляла, что «акмеистов было шесть, и седьмого никогда не было». С ней был солидарен О. Мандельштам, считавший, впрочем, что и шесть перебор: «Акмеистов только шесть, а среди них оказался один лишний» Мандельштам объяснил, что Городецкого «привлек» Гумилев, не решаясь выступать против могущественных тогда символистов с одними «желторотыми». «Городецкий же был [к тому времени] известным поэтом». В разное время в работе «Цеха поэтов» принимали участие: Г. Адамович, Н. Бруни, Нас. Гиппиус, Вл. Гиппиус, Г. Иванов, Н. Клюев, М. Кузмин, Е. Кузьмина-Караваева, М. Лозинский, В. Хлебников и др. На заседаниях «Цеха», в отличие от собраний символистов, решались конкретные вопросы: «Цех» являлся школой овладения поэтическим мастерством, профессиональным объединением.

Акмеизм как литературное направление объединил исключительно одаренных поэтов Гумилева, Ахматову, Мандельштама, становление творческих индивидуальностей которых проходило в атмосфере «Цеха поэтов». История акмеизма может быть рассмотрена как своеобразный диалог между этими тремя выдающимися его представителями. Вместе с тем от «чистого» акмеизма вышеназванных поэтов существенно отличался адамизм Городецкого, Зенкевича и Нарбута, которые составили натуралистическое крыло течения. Отличие адамистов от триады Гумилев Ахматова Мандельштам неоднократно отмечалось в критике.

Как литературное направление акмеизм просуществовал недолго около двух лет. В феврале 1914 г. произошел его раскол. «Цех поэтов» был закрыт. Акмеисты успели издать десять номеров своего журнала «Гиперборей» (редактор М. Лозинский), а также несколько альманахов.

«Символизм угасал» в этом Гумилев не ошибся, но сформировать течение столь же мощное, как русский символизм, ему не удалось. Акмеизм не сумел закрепиться в роли ведущего поэтического направления. Причиной столь быстрого его угасания называют, в том числе, «идеологическую неприспособленность направления к условиям круто изменившейся действительности». В. Брюсов отмечал, что «для акмеистов характерен разрыв практики и теории», причем «практика их была чисто символистской». Именно в этом он видел кризис акмеизма. Впрочем, высказывания Брюсова об акмеизме всегда были резкими; сперва он заявил, что «акмеизм выдумка, прихоть, столичная причуда» и предвещал: «всего вероятнее, через год или два не останется никакого акмеизма. Исчезнет самое имя его», а в 1922 г. в одной из своих статей он вообще отказывает ему в праве именоваться направлением, школой, полагая, что ничего серьезного и самобытного в акмеизме нет и что он находится «вне основного русла литературы».

Однако попытки возобновить деятельность объединения впоследствии предпринимались не раз. Второй «Цех поэтов, основанный летом 1916 г., возглавил Г. Иванов вместе с Г. Адамовичем. Но и он просуществовал недолго. В 1920 г. появился третий «Цех поэтов», который был последней попыткой Гумилева организационно сохранить акмеистическую линию. Под его крылом объединились поэты, причисляющие себя к школе акмеизма: С. Нельдихен, Н. Оцуп, Н. Чуковский, И. Одоевцева, Н. Берберова, Вс. Рождественский, Н. Олейников, Л. Липавский, К. Ватинов, В. Познер и другие. Третий «Цех поэтов» просуществовал в Петрограде около трех лет (параллельно со студией «Звучащая раковина») вплоть до трагической гибели Н. Гумилева.