Создание культа Бориса и Глеба, потребовавшее написания житий, им посвященных, преследовало две цели. С одной стороны, канонизация первых русских святых поднимала церковный авторитет Руси (прежде всего перед лицом ревниво следившей за сохранением своего главенствующего положения среди православных стран Византии), свидетельствовала о том, что Русь «почтена пред богом» и удостоилась своих «святых угодников». С другой стороны, культ Бориса и Глеба имел чрезвычайно важный и актуальный политический подтекст: он «освящал» и утверждал не раз провозглашавшуюся государственную идею, согласно которой все русские князья – братья, однако это не исключает, а, напротив, предполагает обязательность «покорения» младших князей «старшим». Именно так поступили Борис и Глеб: они беспрекословно подчинились своему старшему брату Святополку, почитая его «в отца место», он же употребил во зло их братскую покорность. Поэтому имя Святополка Окаянного становится во всей древнерусской литературной традиции нарицательным обозначением злодея, а Борис и Глеб, принявшие мученический венец, объявляются святыми патронами Русской земли.
Рассмотрим теперь подробней события, отразившиеся в житиях Бориса и Глеба. Согласно летописной версии (см. ПВЛ, с. 90–96) после смерти Владимира один из его сыновей – пинский (по другим сведениям – туровский) удельный князь Святополк захватил великокняжеский престол и задумал истребить своих братьев, чтобы «принять власть русскую» одному.
Первой жертвой Святополка был ростовский князь Борис, которого Владимир незадолго до смерти послал со своей дружиной против печенегов. Когда к Борису пришла весть о смерти отца, «отня дружина» была готова силой добыть престол молодому князю, но Борис отказался, говоря, что не может поднять руки на старшего брата и готов почитать Святополка как отца. Дружина покидает Бориса, и он, оставшийся с небольшим отрядом своих «отроков», был убит по приказанию Святополка.
Святополк посылает гонца к муромскому князю Глебу с сообщением: «Поиди вборзе, отець тя зоветь, не сдравить бо велми». Глеб, не подозревая обмана, отправляется в Киев. В Смоленске его догоняет посол от Ярослава со страшным известием: «Не ходи, отець ти умерл, а брат ти убьен от Святополка». Глеб горько оплакивает отца и брата. Здесь же, под Смоленском, его настигают посланные Святополком убийцы. По их приказу княжеский повар «вынез нож, зареза Глеба». Святополк расправляется и с третьим братом – Святославом. Но в борьбу с братоубийцей вступает Ярослав. Войска соперников встречаются на берегах Днепра. Рано утром воины Ярослава переправляются через реку, «отринуша лодье от берега» и нападают на рать Святополка. В завязавшейся битве Святополк терпит поражение. Правда, с помощью польского короля Болеслава Святополку удается на время изгнать Ярослава из Киева, но в 1019 г. Святополк снова разгромлен, бежит из Руси и умирает в неведомом месте «межю Ляхы и Чехы».
Тому же сюжету посвящены и два собственно агиографические памятника: «Чтение о житии и о погублении… Бориса и Глеба», написанное Нестором, автором «Жития Феодосия Печерского», и «Сказание о Борисе и Глебе». Автор Сказания неизвестен. По мнению большинства исследователей, оно было написано в начале XII в.
Сказание весьма отличается от рассмотренного выше летописного рассказа, и эти отличия демонстрируют особенности агиографического повествования: исключительную эмоциональность, нарочитую условность сюжетных ситуаций и этикетность речевых формул, объясняемые строгим следованием агиографическому канону. Если в «Житии Феодосия Печерского» живые детали помогали поверить в истинность даже самого откровенного чуда, то здесь, напротив, герои поступают вопреки жизненной правде, именно так, как требует их амплуа святого мученика или мучителя, деталей и подробностей мало, действие происходит как бы «в сукнах», все внимание автора и читателя сосредоточивается зато на эмоциональной и духовной жизни героев.
Феодальные распри на Руси того времени были достаточно обычным явлением, и участники их всегда поступали так, как подсказывал им трезвый расчет, военный опыт или дипломатический талант: во всяком случае, они ожесточенно сопротивлялись, отстаивая свои права и жизнь. Пассивность Бориса и Глеба перед лицом Святополка уже необычна, она – дань агиографическому канону, согласно которому мученик, страшась смерти, одновременно покорно ожидает ее.
Действительно, если в летописи говорится, что Борис готов отправиться в Киев к Святополку, быть может доверившись его льстивым словам («С тобою хочю любовь имети, и к отню придамь ти», – заверяет его Святополк), и лишь перед самой гибелью узнает о грозящей ему опасности («бе бо ему весть уже, яко хотять погубити и?»), то в Сказании Борис, едва узнав о смерти отца, уже начинает размышлять: к кому обратиться в своем горе? К Святополку? «Нъ тъ, мьню, о суетии мирьскыих поучаеться и о биении моемь помышляеть. Да аще кръвь мою пролееть и на убииство мое потъщиться, мученик буду господу моему. Аз бо не противлюся, зане пишеться: „Господь гърдыим противиться, съмереным же даеть благодать“».
Судьба Бориса предрешена заранее: он знает об ожидающей его смерти и готовится к ней; все происходящее в дальнейшем – это лишь растянутая во времени гибель обреченного и смирившегося со своей обреченностью князя. Чтобы усилить эмоциональное воздействие жития, агиограф даже саму смерть Бориса как бы утраивает: его пронзают копьями в шатре, затем убийцы призывают друг друга «скончать повеленое» и говорится, что Борис «усъпе, предав душю свою в руце бога жива», и наконец, когда тело Бориса, обернутое в ковер, везут в телеге, Святополк, заметив, что Борис приподнял голову (значит, он еще жив?), посылает двух варягов, и те пронзают Бориса мечами.
Чисто этикетным характером отличаются пространные молитвы Бориса и Глеба, с которыми они обращаются к богу непосредственно перед лицом убийц, и те как бы терпеливо ждут, пока их жертва кончит молиться. Искусственность таких коллизий, разумеется, понималась читателями, но и принималась ими как деталь житийного ритуала. И чем многословнее и вдохновенней молился в предсмертные минуты праведник, чем настойчивее просил он бога простить его губителям их грех, тем ярче сияла святость мученика и тем рельефнее видилась богопротивная жестокость мучителей.
Обращала на себя внимание «беззащитная юность Глеба», который молит о пощаде, «как просят дети»: «Не деите мене… не деите мене». Но это также чисто литературный прием, ибо согласно тексту самого же Сказания Борис и Глеб, родившиеся от болгарки, одной из жен Владимира язычника, были уже далеко не юноши: ведь от крещения Владимира до его смерти прошло 28 лет.
Отмеченная разница в приемах агиографического повествования в «Житии Феодосия Печерского» и «Сказании о Борисе и Глебе», видимо, объяснима не столько различием манеры авторов («Чтение о Борисе и Глебе», написанное тем же Нестором, сходно в своих приемах со Сказанием), сколько спецификой жанра. Рассказ о святом подвижнике, подвизающемся в пустыне, монастыре и т. д., традиционно допускал большее отражение вещного мира, более живую характеристику персонажей и т. д., чем житие мартирий (рассказ о мученической смерти), где все внимание было сосредоточено на изображении страданий святого и прежде всего величия его духа перед лицом смерти. Отсюда и большая скупость деталей, и большая условность характеристик, и – с другой стороны – большая эмоциональность молитв или обличений.
О высоком уровне литературного мастерства древнерусских писателей XI–XII вв. наглядно свидетельствуют рассмотренные выше жития, находящиеся среди наивысших достижений христианской средневековой агиографии.
Тропарь святым благоверным князьям-страстот ерпцам Борису и Глебу
Мученическою кровию порфиру окропивше светло, украшени предстоите, страдальцы славнии, Царю Безсмертному, и, венцы славы от Него приимше, молитеся стране нашей подати на враги одоление и душам нашим велию милость.
2. Тропарь - Перенесение мощей святых благоверных князей-страстоте рпцей Бориса и Глеба
Днесь церковная расширяются недра, приемлющи богатство Божия благодати, веселятся русстии собори, видяще преславная чудеса, яже творите приходящим к вам верою, святии чудотворцы Борисе и Глебе, молите Христа Бога, да спасет души наша.
4. Кондак святым благоверным князьям-страстот ерпцам Борису и Глебу
Явися днесь в стране Русстей благодать исцеления всем, к вам, блаженнии, приходящим и вопиющим: радуйтеся, заступницы теплии.
Величание святым благоверным князьям-страстот ерпцам Борису и Глебу
Величаем вас, страстотерпцы святии Борисе и Глебе, и чтим честная страдания ваша, яже за Христа претерпели есте.
Молитва перваясвятым благоверным князьям-страстот ерпцам Борису и Глебу
О, двоице священная, братие прекраснии, доблии страстотерпцы Борисе и Глебе, от юности Христу верою, чистотою и любовию послужившии, и кровьми вашими яко багряницею украсившиися, и ныне со Христом царствующии!
Не забудите и нас сущих на земли, но, яко теплии заступницы, вашим сильным ходатайством пред Христом Богом нас помилуйте, юныя убо во святей вере и чистоте, повреждены от всякаго прилога неверия и нечистоты сохраните, и всех нас молящихся от всякия скорби, озлобления и внезапныя смерти избавите, укротите же всякую вражду и злобу, действом диавола от ближних и чуждих воздвизаемую.
Молим вас, христолюбивии страстотерпцы, споспешествуйте и правителем нашим к победе на враги, испросите у Великодаровитаго Владыки всем нам оставление прегрешений наших, единомыслие и здравие, избавление от нашествия иноплеменных, междоусобныя брани, язвы и глада.
Снабдевайте заступлением вашим град сей (или весь сию) и вся чтущия святую память вашу во веки веков. Аминь.
Молитва вторая святым благоверным князьям-страстот ерпцам Борису и Глебу
Нет умения и сил прославить вас, святии братие! Вы небеснии люди и земнии ангелы, столпы и утверждение земли нашей. Помогите своему отечеству, вознесите молитву о всей земли Русской, о блаженное вместилище, приявшее ваши телеса честныя, как многоценное сокровище, блаженная церковь, в которой стоят ваши святые раки! И не только нашему племени дано было Богом спасение, но и всей земли. От всех стран туда приходят и безмездно получают исцеление.
О, блаженнии страстотерпцы Христовы, не забывайте отечества, где пожили вы телесно, не оставляйте его посещением, и в молитвах всегда молитесь о нас, чтобы не постигло нас зло и чтобы не коснулась болезнь телес ваших рабов. Ибо вам дана благодать молиться за нас. К вам прибегаем, умоляем вас, припадая к вам со слезами. Но надеясь на вашу молитву, возопием ко Спасу: Господи, поступи с нами милосердно, помилуй нас, ущедри, заступи молитвами пречестных Твоих страстотерпцев, не предай нас в поношение, но излей милость Твою на овец пажити Твоей, ибо Ты - Бог наш, Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь.
Молитва третья святым благоверным князьям-страстот ерпцам Борису и Глебу
Возвеличим чудотворцы и мученики, звезды незаходимыя, сыны великаго князя Владимира, блаженнии Романе и Давиде, иже на земли ангелы и на небеси человеки Божий, кровию бо вашею всю землю Российскую освятисте. О, двоице священная, братия прекрасная, доблии страстотерпцы Борисе и Глебе, от юности Христу верою, чистотою и любовию послужившии, и кровьми своими, яко багряницею, украсившиися, и ныне со Христом царствующии! Не забудите и нас, сущих на земли, но, яко теплии заступницы, вашим сильным ходатайством пред Христом Богом сохраните юных во святей вере и чистоте неврежденными от всякаго прилога неверия и нечистоты, оградите всех нас от всякия скорби, озлоблений и напрасныя смерти, укротите всякую вражду и злобу, действом диавола воздвизаемую от ближних и чуждих. Молим вас, христолюбивии страстотерпцы, испросите у Великодаровитаго Владыки всем нам оставление прегрешений наших, единомыслие и здравие, избавление от нашествия иноплеменных, междоусобныя брани, язвы и глада. Снабдевайте своим заступлением страну нашу и всех, чтущих святую память вашу, во веки веков. Аминь.
», созданного, по их версии, после 1115 года на основе «Чтения» и летописного материала.
«Чтение» начинается с пространного введения, в котором Нестор излагает всю библейскую историю от сотворения мира . Он сокрушается, что, когда христианство получило распространение, то лишь Русь оставалась «в первой [прежней] прелести идольской [оставалась языческой] ». Крещение Руси князем Владимиром он описывает как всеобщее торжество и радость. Далее излагается традиционная версия истории убийства Святополком Бориса и Глеба, который, в изложении Нестора, действует по козням дьявола . В каждой из ситуаций, описанных в чтении, Нестор подыскивает аналогию или прообраз в прошлой мировой и библейской истории.
На примере «Чтения» мы можем судить о характерных чертах агиографического канона - это холодная рассудочность, осознанная отрешенность от конкретных фактов, имен, реалий, театральность и искусственная патетика драматических эпизодов, наличие (и неизбежное формальное конструирование) таких элементов жития святого, о каких у агиографа не было ни малейших сведений…
Напишите отзыв о статье "Чтение о Борисе и Глебе"
Примечания
Ссылки
- Творогов О.В. . Проверено 4 июля 2009. .
- Ужанков А.Н.
- Ужанков А.Н.
|
||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Чтение о Борисе и Глебе
Мне вдруг дико захотелось помочь этому печальному, одинокому человеку. Правда, я совершенно не представляла, что я могла бы для него сделать.– А хочешь, мы создадим тебе другой мир, пока ты здесь?.. – вдруг неожиданно спросила Стелла.
Это была великолепная мысль, и мне стало чуточку стыдно, что она мне первой не пришла в голову. Стелла была чудным человечком, и каким-то образом, всегда находила что-то приятное, что могло принести радость другим.
– Какой-такой «другой мир»?.. – удивился человек.
– А вот, смотри... – и в его тёмной, хмурой пещере вдруг засиял яркий, радостный свет!.. – Как тебе нравится такой дом?
У нашего «печального» знакомого счастливо засветились глаза. Он растерянно озирался вокруг, не понимая, что же такое тут произошло... А в его жуткой, тёмной пещере сейчас весело и ярко сияло солнце, благоухала буйная зелень, звенело пенье птиц, и пахло изумительными запахами распускающихся цветов... А в самом дальнем её углу весело журчал ручеек, расплёскивая капельки чистейшей, свежей, хрустальной воды...
– Ну, вот! Как тебе нравится? – весело спросила Стелла.
Человек, совершенно ошалевши от увиденного, не произносил ни слова, только смотрел на всю эту красоту расширившимися от удивления глазами, в которых чистыми бриллиантами блестели дрожащие капли «счастливых» слёз...
– Господи, как же давно я не видел солнца!.. – тихо прошептал он. – Кто ты, девочка?
– О, я просто человек. Такой же, как и ты – мёртвый. А вот она, ты уже знаешь – живая. Мы гуляем здесь вместе иногда. И помогаем, если можем, конечно.
Было видно, что малышка рада произведённым эффектом и буквально ёрзает от желания его продлить...
– Тебе правда нравится? А хочешь, чтобы так и осталось?
Человек только кивнул, не в состоянии произнести ни слова.
Я даже не пыталась представить, какое счастье он должен был испытать, после того чёрного ужаса, в котором он ежедневно, и уже так долго, находился!..
– Спасибо тебе, милая... – тихо прошептал мужчина. – Только скажи, как же это может остаться?..
– О, это просто! Твой мир будет только здесь, в этой пещере, и, кроме тебя, его никто не увидит. И если ты не будешь отсюда уходить – он навсегда останется с тобой. Ну, а я буду к тебе приходить, чтобы проверить... Меня зовут Стелла.
– Я не знаю, что и сказать за такое... Не заслужил я. Наверно неправильно это... Меня Светилом зовут. Да не очень-то много «света» пока принёс, как видите...
– Ой, ничего, принесёшь ещё! – было видно, что малышка очень горда содеянным и прямо лопается от удовольствия.
– Спасибо вам, милые... – Светило сидел, опустив свою гордую голову, и вдруг совершенно по-детски заплакал...
– Ну, а как же другие, такие же?.. – тихо прошептала я Стелле в ушко. – Их ведь наверное очень много? Что же с ними делать? Ведь это не честно – помочь одному. Да и кто дал нам право судить о том, кто из них такой помощи достоин?
Стеллино личико сразу нахмурилось...
– Не знаю... Но я точно знаю, что это правильно. Если бы это было неправильно – у нас бы не получилось. Здесь другие законы...
Вдруг меня осенило:
– Погоди-ка, а как же наш Гарольд?!.. Ведь он был рыцарем, значит, он тоже убивал? Как же он сумел остаться там, на «верхнем этаже»?..
– Он заплатил за всё, что творил... Я спрашивала его об этом – он очень дорого заплатил... – смешно сморщив лобик, серьёзно ответила Стелла.
– Чем – заплатил? – не поняла я.
– Сущностью... – печально прошептала малышка. – Он отдал часть своей сущности за то, что при жизни творил. Но сущность у него была очень высокой, поэтому, даже отдав её часть, он всё ещё смог остаться «на верху». Но очень мало кто это может, только по-настоящему очень высоко развитые сущности. Обычно люди слишком много теряют, и уходят намного ниже, чем были изначально. Как Светило...
| Чтение о Борисе и Глебе | |
|---|---|
| Чтение о Борисе и Глебе | |
| Авторы | Нестор Летописец |
| Дата написания | 1110 |
| Язык оригинала | древнерусский язык |
| Тема | Борис и Глеб |
| Жанр | агиография |
Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба - памятник древнерусской литературы , написанный преподобным Нестором Летописцем . «Чтение» посвящено истории убийства князей Бориса и Глеба и, по мнению ряда исследователей, было написано раньше «Сказания о Борисе и Глебе », созданного, по их версии, после 1115 года на основе «Чтения» и летописного материала.
«Чтение» начинается с пространного введения, в котором Нестор излагает всю библейскую историю от сотворения мира . Он сокрушается, что, когда христианство получило распространение, то лишь Русь оставалась «в первой [прежней] прелести идольской [оставалась языческой] ». Крещение Руси князем Владимиром он описывает как всеобщее торжество и радость. Далее излагается традиционная версия истории убийства Святополком Бориса и Глеба, который, в изложении Нестора, действует по козням дьявола . В каждой из ситуаций, описанных в чтении, Нестор подыскивает аналогию или прообраз в прошлой мировой и библейской истории.
На примере «Чтения» мы можем судить о характерных чертах агиографического канона - это холодная рассудочность, осознанная отрешенность от конкретных фактов, имен, реалий, театральность и искусственная патетика драматических эпизодов, наличие (и неизбежное формальное конструирование) таких элементов жития святого, о каких у агиографа не было ни малейших сведений…
Борис и Глеб - одни из первых святых, канонизированных русской православной церковью, младшие сыновья Владимира Святославича. Вскоре после смерти их отца в 1015 г. они оба были убиты своим старшим братом Святополком. Борис погиб на р. Альте 24 июля, а Глеб 5 сентября близ Смоленска. В результате четырехлетней войны Святополк был побежден сыном Владимира-Ярославом Мудрым. Очевидно, при Ярославе и была предпринята первая попытка канонизации святых братьев. Тогда же начали складываться первые повествования об их гибели. Ко временам Ярослава относится возникновение местного культа Бориса и Глеба в Вышгороде, где они были похоронены. Перенесение мощей Бориса и Глеба в новый храм сыновьями Ярослава 20 мая 1072 г. считается моментом их окончательной канонизации. Даты их памяти, 24 июля, а позднее и 2 мая (день второго перенесения мощей в 1115 г.), становятся общерусскими праздниками. Первоначально их почитали как целителей, но очень скоро Борис и Глеб становятся покровителями всех русских князей как их святые сродники. Они - помощники в битвах, их именем призывают к единству Руси, прекращению междоусобных войн. Жизни и мученической кончине Бориса и Глеба посвящен ряд древнерусских памятников. Это так называемая “Летописная повесть” - рассказ о гибели князей, читающийся в составе “Повести временных лет” (статья 1015 г.), “Чтение о житии и о погублении блаженную страстотерпцю Бориса и Глеба” Нестора и анонимное “Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба”. О взаимоотношениях этих текстов в науке существуют различные суждения. В литературном отношении наиболее совершенным является “Сказание” Оно открывается краткой исторической экспозицией, повествующей о киевском князе Владимире и его сыновьях. Перед смертью Владимир посылает “блаженного и скоропослушливого” сына своего Бориса против печенегов. Возвращавшегося в Киев Бориса встречает вестник, сообщающий о смерти отца Агиограф приводит пространный плач Бориса, исполненный самых высоких похвал умершему и горестных сетований о его кончине И тут же Борис, как бы предугадывая свою участь, с одной стороны, изъявляет готовность “горькую печаль” свою “прострети” к брату Святополку, с другой - констатирует, что он “о биении моемь помышляеть” Так создается типично агиографическая коллизия не обманываясь в коварных намерениях Святополка, Борис оплакивает свою грядущую гибель, но ни в коей мере не помышляет о сопротивлении старшему брату. Побуждаемый дьяволом, Святополк посылает убийц к Борису, а тот в предвестии своей гибели вспоминает аналогии из житийной литературы, когда праведник бывал убит своими близкими Бориса одолевают тяжелые предчувствия, он страстно молится, поет псалмы и, уже слыша шепот убийц, подошедших к шатру, лишь благодарит Бога, что он сподобил его принять смерть от брата. Аналогично описано и убийство Глеба Но здесь агиограф вносит новый оттенок Глеб изображен им как совсем юный, едва ли не отрок, молящий убийц “Не губите меня, в жизни юного, не пожинайте колоса, еще не созревшего, соком беззлобия налитого”. Далее в “Сказании” повествуется о битве на Альте со Святополком Ярослава, о победе последнего и злой смерти Святополка “в пустыни межю Чехы и Ляхы”. Завершает “Сказание” похвала святым. В старшем из известных списков - в Успенском сборнике XII-XIII вв-“Сказание” соединено со “Сказанием чудес” святых Оно содержит также историю строительства посвященных им храмов. Так как оба памятника - собственно “Сказание” и “Сказание о чудесах” - обычно переписывались вместе, то некоторые исследователи (например, Н Н Воронин) считали, что они написаны одновременно, и датировали время создания “Сказания” периодом после 1115 г. Этому выводу противоречат стилистические различия между памятниками,композиционная законченность как самого Ж., так и “Сказания чудес”. Последнее имеет собственное предисловие и не имеет заключительной части, очевидно, потому, что текст мыслился как открытая структура: к нему могли присоединяться новые рассказы о чудесах. Поэтому большинство исследователей считают, что “Сказание чудес” было составлено независимо от Ж., возможно, на основе записей, ведшихся при Вышегородской церкви. Из всех произведений Борисо-Глебского цикла “Сказанию”” наиболее близок рассказ об убиении братьев в “Повести временных лет”, который, очевидно, возник раньше “Сказания” и “Чтения”. Само “Сказание” было, скорее всего, приурочено к торжественному перенесению мощей в 1072 г. “Чтение”, написанное Нестором, внешне более соответствует агиографическому канону (например, оно открывается пространным рассуждением о вечной борьбе добра со злом, что и является, по мысли агиографа, содержанием всемирной истории; изображение князей-мучеников более традиционно, лишено живых, естественных оттенков, присутствующих в “Сказании”). По словам Д. С. Лихачева, “Чтение” - публицистическое произведение, проникнутое стремлением “убедить князей прекратить губительные для русского народа усобицы” (Русские летописи и их культурно-историческое значение.-М.; Л., 1947.-С. 149). “Чтение” не получило в книжности широкого распространения, “Сказание” же, напротив, сохранилось почти в двух сотнях списков. И “Сказание”, и “Чтение” отличает необычайная для агиографии коллизия: по типу своему это жития-мартирии, но если в подобных житиях убийца обычно представитель иного вероисповедания или язычник, то Святополк - христианин, и конфликт приобретает совершенно иной, политический оттенок. “Поведением Бориса и Глеба, не поднявших руки на старшего брата даже в защиту своей жизни, освящалась идея родового старшинства в системе княжеской иерархии: князья, не нарушившие своей заповеди, стали святыми” (Дмитриев Л. А. Комментарий//ПЛДР: Начало русской литературы: XI- начало XII века.-Л., 1978.-С. 452). Изд.: Жития святых мучеников Бориса и Глеба и службы им / Подг к печати Д. И. Абрамович - Пгр, 1916, Сказание о Борисе и Глебе / Подг. текста, перевод и комм Л. А. Дмитриева // ПЛДР- Начало русской литературы XI-начало XII века.-М, 1978 - С 278-303, 451-456, Сказание о Борисе и Глебе Факсимильное воспроизведение житийных повестей из Сильвестровского сборника//Вступ ст Л. А. Дмитриева - М, 1985. Лит.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах - СПб, 1908 - С 29-97; Серебрянский Княжеские жития-С. 81-107, Воронин Н. Н. Анонимное сказание о Борисе и Глебе, его время, стиль и автор//ТОДРЛ.-1957-Т. 13-С 11-56, Еремин И. П. Сказание о Борисе и Глебе// Еремин И. П. Литература Древней Руси. Этюды и характеристики-М.; Л, 1966-С 18-27, ДмитриевЛ. А. Сказание о Борисе и Глебе // Словарь книжников - Вып 1 - С 398-408. Н. И. Милютенко
