пришёл запрос на уточнение деталей:
Сегодня в политике принято разделять все политические силы на правых, левых и центристов, но полезно будет узнать, что называется откуда ноги растут, а так-же кто они такие. По истории есть две версии:
Согласно одной из них, немецкой - исторически разделение партий на правых, левых и центристов пошло с середины девятнадцатого века, из 1848 года, когда очередная волна революций захлестнула Европу, и в частности Германию, в которой революционеры собрались в крупном торговом немецком городе Франкфурте, где выбрали общегерманский Франкфуртский Парламент, заседавший в гигантском соборе Петра и Пала, в котором собрались самые разные партии. Так как их были сотни человек депутатов, то надо было по какому-то принципу их рассаживать. И эту проблему решили - посадив друг к другу сторонников похожих политических программ - справа консерваторов-традиционалистов, монарихистов, - слева более прогрессивно и модернистски насторенных людей, демократов и пр... В центре устроились тогдашиние либералы, основная на тот момент новая оппозиционная правительству политическая сила... По крайней мере про возниковение разделения на правых и левых так считают немцы...
Правда существует на это и другая, более реалистическая точка зрения, что это пошло ещё со Французской революции:
"Более двух веков назад прогремела Французская революция, свергшая монархию и установившая республиканскую форму правления. В «Марсельезе», ставшей государственным гимном, есть слова «аристократов на фонарь» - в смысле с петлей на шее. Но демократия есть демократия, и парламентарии с враждебными позициями расселись в одном просторном зале Народного собрания, а чтобы не возникало между ними перепалок, то сгруппировались. Так уж вышло, что якобинцы выбрали себе места слева (Gauche ), а их оппоненты - жирондисты - наоборот (Droit ). С тех пор и повелось, что политические силы, выступающие за коренные преобразования общественной жизни, стали левыми. Ясное дело, что коммунисты причисли себя к ним, достаточно вспомнить «Левый марш» В. Маяковского. Правые политические партии занимают позиции противоположные, они как бы консерваторы. "
Так и пошло - правые - традиционалисты-консерваторы, левые - более прогрессивные реформисты-новаторы... А в конце 19 века к прогрессивным прибавился ещё и аспект социальные и даже социалистические - за права трудового класса - рабочих людей.... Теперь в кратце по каждому из направлений:
Исторически левые больше выступают за интересы
простых людей - на пример требуют увеличения налогов на богатых, и наоборот большей социальной поддержки государством бедных... На пример в Германии Левая партия требует увеличения минимальной заработной платы людям...
А также за граничение прав предпренимателей, введение определённых государственных правил для ведения бизнеса и предпренимательсткой деятельности в стране во избежание эксплотации работников и спекуляций, в худших случаях приводящих к экономическому краху и кризисам..
С другой стороны сегодняшние европейские "новые левые" также выступают и за права не только людей, но и детей, сексуальных меньшинств и даже животных. В чём они вполне себе сливаются с либералами...
Раньше самыми главными "радикальными левыми" были коммунисты - мечтавшие построить коммунизм - рай на земле для всех людей... Левые традиционно большие сторонники всяких реформ и преобразований... А также левые обычно выступают за интернационализм, не поддерживают войн, и пытаются ограничить военно-промышленное лобби.
Правые же партии традиционно считаются более консервативными , отстаивающими национальные и религиозные традиции и интересы, и оказывая поддержку семье и ведя семейную политику... С другой стороны правые более сращены с большим капиталом, международными корпорациями и олигархами, и потому на пример традиционно пытаются повышать налоги на средний класс и обычных граждан, понижая в то же время налогообложение для много зарабатывающих и больших фирм и корпораций... В целом одно из базовых направлений политики правых - это облегченние ведения бизнеса в стране, снятие различных бюрократических припон - короче либеральный подход в экономике. Ультраправыми на пример в 20 веке были фашисты и национал-социалисты, дошедшие в своём отстаивании традиций до уничтожения свои политических противников и даже других государств... Так же правые традиционно легче участвуют в войнах и военных конфликтах, посылая контингенты своих войск, особенно если брать колониальные, скажем в Африке..
Прочие колассификации
Понятно, что это лишь очень условные определения, и в рамках каждого направления существуют ещё массы других делений - на пример у правых на монархистов, консерваторов, и тех же экономических либералов, а так-же националистов. У левых же тоже есть "классики" - социалдемократы и радикально левые коммуниты, но есть и "либеральное крыло" - зелёные, экологисты, а так-же и вообще анархисты, не признающие вообще никакого государства...
Центристы, или центристские партии пытаются совместить в себе все те элементы правых и левых партий
, о которых я уже упомянул ранее. Но при этом центристские партии всё равно разделяются на правых и левых центристов.
Хорошим примером такой центристской политики можно назвать немецкую социальную систему и модель социальной либеральной экономики - сочетавшей
в себе как элементы плановой экономики и социального обеспечения граждан по советскому образцу, так и элементы капиталистической
либеральной модели, хотя и с явными ограничениями возможностей фирм государством...
Обычно в европейских странах существуют две базовых центристских партии, при том правда что одна чуть более левая - социальная, а другая чуть более правая - консервативная. В Германии на пример это социал-демократы и христианские демократы, а во Франции - социалисты и республиканцы.
Раньше подобный дуализм давал демократическим системам определённую стабильность - то у власти была одна большая партия, а другая в оппозиции, то они на следующих выборах менялись местами... Только некоторое время назад, условно с начала 90-ых система начала давать сбои, о чём позже
При том что с обеих флангов в каждой условно демократической стране так-же есть и радикалы
- У нас в России это скажем Коммунисты и "Левый Фронт" Удальцова и правая запрещённая партия ДПНИ (движение против нелегальной иммиграции), и разные неонацистские партии и движения вроде "русских" Дмитрия Дёмушкина. В Германии например это Партия Левых, и с другой стороны "Альтернатива для Германии", равно как и неонацисты их НПД, национал-демократической партии. Программы радикалов обычно носят менее реальный, о более популистских характер, и при нормальной ситуации в стране у них нет шансов прийти к власти выиграв на выборах. Но во время крупных государственных кризисов конечно бывали прецеденты, когда та, или иная политическая радикальная правая или левая сила прорывалась к рычагам власти...
Скажем приход к власти Гитлера в 1933 году состоялся именно на фоне экономической депрессии и кризиса, а пару лет назад партия левых социалистов в Греции "Сириза" выиграла последние выборы, и упрочила положение своего главы правительства Алексиса Ципраса, опять же на фоне страшного обнищания и экономической катастрофы на родине эллинов...
Нет чётких границ
При этом всём правда сегодня в мире партий и идеологий уже нет столь чётких границ разделения, они теперь сильно размыты, и скажем Французские социалисты Олланда вполне могут начать войну в Мали за уран, а правые христиано-демократы при Меркель наоборот воздерживаются от операции в Ливии. Или скажем немецкий канцлер Меркель, как лидер правых ратует за увеличение благосостояния граждан, и принимает закон о минимальной заработной плате, а левые во Франции наоборот о. На лицо явный парадокс - правые ведут себя как левые, левые как правые, на лицо сильнейшее смещение позиций...
Более того, с одной стороны программы всех центристких условной правых и левых партий начинают всё больше походить друг на друга - различия стираются, и народ уже перестаёт понимать, чём собственно одна отличается от другой - в результате обе партии начинают сильно терять голоса другим партиям, и политическая система становиться всё более нестабильной... Хороший пример - Австрия, где уже не первый раз две центристские партии вдвоём на прошлых выборах едва-едва набрали с половину голосов в парламенте, и тут-же заключили, в очередной раз друг с другом коалицию. От которой люди уже устали.. И теперь их рейтинг ещё упал, и скорее всего на следующих выборах править уже будут правые радикалы...
ПРАВЫЕ/ЛЕВЫЕ (DROIT/GAUCHE). В детстве я как-то спросил отца, что значит для политика быть правым или левым. «Быть правым, - ответил он, - значит мечтать о величии Франции. Быть левым - мечтать о счастье для французов». Не знаю, сам ли он придумал эту формулировку. Он не питал особенной любви к французам, как, впрочем, и к остальному человечеству, и часто повторял, что мы живем на этой земле вовсе не ради того, чтобы быть счастливыми. Поэтому в его устах определение явно звучало как кредо правых сил - тем-то оно ему и нравилось. Однако сторонник левых точно так же мог бы взять его на вооружение, сделав акцент не на первой, а на второй его части, - и этим определение нравится лично мне. «Франция, величие! Все это опасные абстракции, - сказал бы наш левый политик. - Другое дело счастье французов - вот это действительно достойная цель». И все-таки приведенное выше определение не может считаться полным. Мало того - это вообще не определение, поскольку ни величие, ни счастье не могут быть чьей-то принадлежностью.
Прошло немало времени, и вот уже мои собственные дети начали, в свою очередь, задавать мне тот же вопрос. Я как мог пытался ответить им, стараясь подчеркнуть основополагающие, на мой взгляд, различия. Мне кажется, что нарочитое деление на «белое и черное» в данном случае помогает яснее распознать суть явления, хотя подобная «двоичная» логика, навязываемая нам самим мажоритарным принципом, разумеется, не соответствует ни сложности понятия, ни реальным колебаниям политической позиции существующих сил. Может быть, что одна и та же идея пользуется поддержкой в каждом из противоборствующих лагерей (например, идея федеральной Европы, разделяемая как сегодняшними правыми, так и левыми), а то и перекочевывает из одного лагеря в другой (например, национальная идея, в XIX веке провозглашаемая левыми, в XX столетии заметно «поправела»). Но значит ли это, что нам пора отказаться от принципа деления на правых и левых, глубоко укоренившегося в демократической традиции начиная с 1789 года (всем известно, что в его основу лег чисто пространственный фактор: депутаты Учредительной ассамблеи, представлявшие противоборствующие партии, рассаживались справа или слева от председателя собрания) и до сих пор накладывающего столь яркий отпечаток на все политические дебаты демократического общества? Может, этот принцип действительно устарел и его пора заменить чем-нибудь другим? Такие попытки уже предпринимались. В 1948 году Шарль де Голль заявлял, что оппозиция существует не между правыми и левыми, а между теми, кто стоит наверху и имеет возможность обзора, и теми, кто «болтается внизу, барахтаясь в болоте». По-моему, это типично правый подход, как, впрочем, и любой другой, отражающий ту же попытку выхолостить содержательный смысл противопоставления правых и левых, противопоставления, бесспорно, схематичного, но полезного в качестве эффективного инструмента структуризации и прояснения понятия. Найдется ли сегодня хоть один политолог, хоть один политик, способный без него обойтись? Впрочем, Ален еще в 1930 году дал ответ на этот вопрос: «Когда меня спрашивают, имеет ли в наши дни смысл деление партий и отдельных политиков на правых и левых, первая мысль, которая приходит мне в голову, заключается в следующем: человек, задающий этот вопрос, наверняка не принадлежит к левым» (Речь от декабря 1930 года). Лично я на подобные вопросы реагирую точно так же, и это заставляет меня заниматься поиском различий между правыми и левыми, какими бы расплывчатыми и относительными они ни представлялись.
Первое различие лежит в области социологии. Левые представляют те слои населения, которые в социологии принято называть народными, иначе говоря, наиболее бедных (или наименее богатых) людей, не имеющих никакой (или почти никакой) собственности; тех, кого Маркс именовал пролетариями, а мы сегодня предпочитаем именовать наемными работниками, т. е. людьми, живущими на заработную плату. Правым, которые по необходимости черпают некоторые ресурсы из указанных слоев (что неудивительно, ведь последние представляют собой подавляющее большинство населения) гораздо легче найти общий язык с независимыми индивидуумами, неважно, проживающими в городе или в деревне, но владеющими землей или средствами производства (собственным магазином, мастерской, предприятием и т. д.), с теми, кто заставляет других работать на себя или работает сам, но не на хозяина, а на самого себя. Это дает нам первую линию водораздела, проходящую как бы между двумя народами, или два полюса, на одном из которых сосредоточены неимущие крестьяне и наемные работники, а на другом - буржуа, земельные собственники, руководящие кадры, представители свободных профессий, владельцы промышленных и торговых предприятий, в том числе мелких. Между этими двумя мирами существует бесчисленное множество промежуточных состояний (пресловутые «средние классы») и имеет место беспрестанное перетекание из лагеря в лагерь (перебежчики и сомневающиеся). Граница между ними отнюдь не непроницаема, и чем дальше, тем становится все более подвижной, однако полностью не исчезает. Ни один из обоих лагерей не обладает монополией на выражение интересов конкретного класса, что очевидно (все мы хорошо помним, что Национальный фронт во времена своего зловещего расцвета был на пути к тому, чтобы стать крупнейшей рабочей партией Франции), но тем не менее игнорировать социологический аспект проблемы совершенно невозможно. Даже притом, что правые регулярно перетягивают на свою сторону некоторое количество голосов беднейших слоев населения, им никогда не удавалось, во всяком случае во Франции, по-настоящему глубоко проникнуть в рабочее профсоюзное движение. С другой стороны, за левых голосует не больше 20% земельных собственников и владельцев предприятий. Как в первом, так и во втором случае мне довольно трудно видеть в этом простое совпадение.
Второе различие носит скорее исторический характер. Начиная со времен Французской революции левые постоянно выступают за наиболее радикальные перемены и предлагают самые далекоидущие планы. Настоящее никогда их полностью не удовлетворяет, не говоря уже о прошлом, они всегда - за революцию или реформы (разумеется, в революции левизны больше, чем в реформах). Таким образом левые выражают свою приверженность прогрессу. Что касается правых, то, никогда не выступая против прогресса (кто же против прогресса?), они скорее демонстрируют склонность к защите того, что есть, и даже, как свидетельствует история, к реставрации того, что было. Итак, с одной стороны, партия движения, с другой - партия порядка, консерватизма и реакции. Опять-таки, не будем забывать об оттенках и нюансах между той и другой, что особенно характерно для последнего периода (стремление левых к защите достигнутых достижений нередко берет у них верх над реформаторством, так же как стремление правых к либеральным реформам порой превалирует над их консерватизмом). Вместе с тем никакие оттенки и переходы не в силах размыть направление основного вектора. Левые ратуют главным образом за прогресс. Настоящее наводит на них скуку, прошлое их тяготит, они, как поется в «Интернационале», готовы разрушить весь мир «до основания». Правые более консервативны. Прошлое представляется им в первую очередь наследием, которое надлежит сохранить, но никак не тяжким бременем. Настоящее, на их взгляд, вполне приемлемо, и если будущее будет на него походить, то это скорее хорошо, чем плохо. В политике левые видят в первую очередь средство возможных перемен, правые - способ сохранения необходимой преемственности. Различие между левыми и правыми пролегает в их отношении ко времени, что выдает принципиально разное отношение к реальной и воображаемой действительности. Левые демонстрируют явную, порой опасную, склонность к утопии. Правые - склонность к реализму. В левых больше идеализма, в правых - озабоченности практической пользой. Это не мешает стороннику левых сил проявлять здравомыслие, а представителю правых иметь возвышенные идеалы. Но и тому и другому будет очень и очень нелегко убедить в своей правоте соратников по лагерю.
Третье различие имеет непосредственное отношение к политике. Левые провозглашают себя выразителями народных интересов и представителями народных институтов (партий, профсоюзов, ассоциаций), главным из которых является парламент. Правые, не высказывая открыто презрения к народу, все же более привержены понятию Нации с большой буквы, Отчизне, культу родной земли или главы государства. Левых можно считать выразителями идеи республики, правых - выразителями национальной идеи. Левые легко впадают в демагогию, правые - в национализм, ксенофобию или авторитаризм. Ни тем ни другим это не мешает на практике выступать с отчетливо демократических позиций, а порой - склоняться к тоталитаризму. Однако у каждого из движений свои мечты, и каждое из них преследуют свои бесы.
Четвертое различие лежит в сфере экономики. Левые отрицают капитализм и мирятся с ним лишь потому, что вынуждены делать это. Они больше доверяют государству, нежели рынку. Национализацию они встречают с восторгом, приватизацию - с сожалением. С правыми дело обстоит прямо противоположным образом (во всяком случае, в наши дни): они делают ставку не на государство, а на рынок и именно по этой причине приветствуют капитализм. Они соглашаются на национализацию лишь под сильным давлением и при первой возможности стремятся к приватизации. Опять-таки, это не мешает человеку левых взглядов быть либералом, даже в вопросах экономики (например, таким был Ален), а человеку правых убеждений - быть государственником и ратовать за усиление государственного сектора в экономике (таким был де Голль). Но в общем и целом это различие, затрагивающее основополагающие принципы, остается незыблемым. Сильное государство располагается слева, рынок - справа. Планирование экономики - слева, конкуренция и свободное соревнование - справа.
Нетрудно заметить, что на протяжении последнего времени в области экономики правые одержали убедительную победу над левыми, во всяком случае теоретически. Правительство Жоспена приватизировало больше предприятий, чем правительства Жюппе и Балладюра (при этом, надо отдать ему должное, оно гораздо меньше бахвалилось своими успехами), и сегодня лишь ультралевые еще осмеливаются выступить с предложением национализации какого бы то ни было предприятия. В этих обстоятельствах приходится только удивляться, что в сфере политики левым удается вполне успешно противостоять правым, а по многим вопросам даже брать верх. Здесь надо сказать, что на руку левым играет сама социология (среди населения все больше становится тех, кто живет на зарплату, и все меньше тех, кто имеет независимые источники существования). Завоевания левых обеспечили им солидный «капитал симпатий» со стороны широких масс населения. Свобода ассоциаций, налог на прибыль, оплачиваемые отпуска - все это «изобретения» левых, оспаривать которые сегодня уже никому не приходит в голову. Еще одно новшество - налог на состояние - также появилось благодаря усилиям левых; правые, со своей стороны, предприняли попытку его отменить, а когда она провалилась, им не оставалось ничего другого, кроме как кусать с досады пальцы. Сегодня уже не найдется ни одного предпринимателя, который осмелился бы покуситься на 35-часовую рабочую неделю. Левые и в самом деле многого добились, и их поражение в теории (нуждающееся в осмыслении: левые убеждения, как справедливо отметил Колюш (201) , не освобождают от необходимости быть умным) компенсируется своего рода моральной или духовной победой над правыми. Мне хотелось бы написать, что все наши сегодняшние ценности имеют левую природу, поскольку зиждутся на независимости от богатства, рынка, национальных интересов и презирают границы и традиции, склоняясь перед человечностью и прогрессом. Но это, конечно, было бы преувеличением. Тем не менее многие люди, особенно среди интеллектуалов, остаются левыми и делают это прежде всего из нравственных побуждений. Принадлежность к правым объясняется скорее корыстью или экономическими интересами. «С чего вы взяли, что обладаете монополией на человеческие чувства!» - воскликнул во время одного из нашумевших дебатов некий политик правого толка, обращаясь к оппоненту-социалисту. Сам факт того, что он заговорил о чувствах, свидетельствует о многом. Ни один деятель левого движения никогда не стал бы апеллировать к этому аргументу, настолько «левый» характер человеческих чувств, в том числе проявляемых в политике, всем без исключения представляется очевидным, само собою разумеющимся. Отсюда странная асимметрия, наблюдаемая в политической полемике, во всяком случае во Франции. Вы ни за что не найдете, как ни трудитесь, ни одного левого политика, который будет отрицать свою левизну или ставить под сомнение справедливость деления на левых и правых. И наоборот, несть числа правым, с пеной у рта убеждающим нас, что это деление давно утратило смысл, а Франция, как недавно заявил один из них, нуждается в центристском руководстве. Все дело в том, что принадлежность к левым воспринимается как добродетель: левые обычно пользуются репутацией благородной, сострадательной к людям, бескорыстной партии. Принадлежность к правым, не дотягивая до порока, тем не менее расценивается как что-то низменное: правые по умолчанию эгоистичны, бессердечны к слабым, обуяны жаждой наживы и т. д. С политической точки зрения это, конечно, звучит наивно, однако нельзя отрицать, что подобная асимметрия существует. О своей левизне человек заявляет с гордостью. В «правизне» он признается.
Все вышесказанное подводит нас к последним из различий, на которых я хотел бы остановиться. Они носят скорее философский, психологический или культурный характер, сталкивая не столько социальные силы, сколько менталитеты, и проявляясь не столько в программах, сколько в поведении, не столько в планах действий, сколько в ценностях. В арсенале левых такие идеалы, как равенство, свобода нравов, светский характер общества, защита слабых, даже если они в чем- то провинились, интернационализм, право на свободное время и отдых (оплачиваемые отпуска, минимальный пенсионный возраст в 60 лет, 35-часовая рабочая неделя), сострадание к ближнему и солидарность. Козыри правых - личный успех, свобода предпринимательства, религиозность, иерархия, безопасность, любовь к Родине и семье, трудолюбие, настойчивость, соревновательность и чувство ответственности. А как со справедливостью? Борцами за справедливость объявляют себя и те и другие, однако концепция справедливости у тех и других диаметрально противоположна. С точки зрения левых, справедливость это прежде всего равенство; они мечтают, чтобы люди были равны не только юридически, но и фактически. Поэтому левые так легко склоняются к уравниловке. Их кредо - каждому по потребностям. Если человеку повезло родиться умнее других, получить лучшее образование, иметь более интересную или более престижную работу, с какой стати, спрашивается, он должен претендовать еще и на большее материальное благополучие? Впрочем, практически во всех странах этой позиции сегодня придерживаются только крайне левые. Остальные мирятся с существующим положением вещей, хотя это дается им с трудом. Любое неравенство в глазах левого деятеля предстает подозрительным или предосудительным, он терпит его в силу невозможности вмешаться, будь его воля - от неравенства не осталось бы и следа. По мнению правых, справедливость базируется на наказании и награде. Равенство прав необходимо, но оно не в состоянии ликвидировать неравенство талантов или личных достижений. Почему бы наиболее способным или наиболее трудолюбивым и не быть богаче остальных? Почему бы им не сколотить состояние? И почему их дети не должны иметь права воспользоваться тем, что накопили родители? С точки зрения правых, справедливость заключается не столько в равенстве, сколько в пропорции. Поэтому правые так горячо поддерживают элитарность и принцип отбора. Их кредо - каждому по заслугам. Следует ли защищать слабых? Пожалуй, но не в такой степени, чтобы поощрять слабость и, напротив, лишать стимула самых предприимчивых, самых талантливых и самых богатых.
Все это - лишь тенденции, которые могут уживаться не только в одном и том же человеке, но и в одном и том же течении мысли (например, евангельская притча о богатом юноше отражает левое мировоззрение, а притча о талантах - правое мировоззрение). Вместе с тем эти тенденции представляются мне достаточно четкими, чтобы каждый мог в них определиться. К подобной поляризации подталкивает сама потребность демократии у большинства, и вместо того, чтобы делать вид, будто ее не существует, гораздо разумнее принять ее как данность. Это, разумеется, не означает, что та или иная партия, тот или иной политический деятель, причисляющий себя к левым или правым, обязан разделять все без исключения взгляды, характерные для одного из движений. Каждый из нас выбирает собственный путь между этими двумя полюсами, занимает собственную позицию, принимает те или иные компромиссы, устанавливает свой баланс сил. Можно исповедовать левые убеждения, оставаясь сторонником крепкой семьи, безопасности и трудолюбия. Можно придерживаться правых взглядов, отнюдь не отвергая необходимости реформ и защищая светский характер общества. Правые и левые, повторим, являют собой два полюса, но жизнь протекает не только на полюсах. Они существуют в виде двух тенденций, но следование одной вовсе не исключает влияния другой. Что лучше - с одинаковой ловкостью владеть обеими руками или быть одноруким инвалидом? Ответ очевиден.
И наконец, последнее. Защищая левые или правые взгляды, необходимо делать это с умом. И это-то и есть самое трудное. Но и самое важное. Ум не является принадлежностью какого-то одного из двух лагерей. Вот почему нам нужны оба - со всеми разделяющими их различиями.
Примечания
201 . Колюш (1944-1986) - настоящее имя Мишель Колючи; французский комедийный актер. С 1973 г. вел телешоу «Прощай, мюзик-холл».
Конт-Спонвиль Андре. Философский словарь / Пер. с фр. Е.В. Головиной. – М., 2012, с. 422-428.
Традиционно правую идеологию принято определять по противоположению левой идеологии - как ставящую капитализм, экономические или национальные цели выше равенства прав и шансов для всех слоев населения и прочих эгалитаристских ценностей.
Считается, что деление на «правых» и «левых» в политике является отсылкой к известной притче Иисуса Христа: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся перед Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов - по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира».
Таким образом, изначально правые ассоциировали себя с религиозно настроенными людьми, чтящими церковь, семью, государство, короче, живущими по заповедям Нагорной проповеди. Левыми же были богоборцы, атеисты, либералы, приверженцы прогресса. Одним словом, правыми были консерваторы всех видов, а левыми либералы, социалисты и коммунисты.
Однако с самого начала в такую классификацию была заложена некая путаница, потому что притча Христа продолжается следующими словами (о тех, кто стоит по правую руку и попадет в Божье Царство): «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня, был болен, и вы посетили Меня, в темнице был, и вы пришли ко Мне…». Очевидно, что здесь развиваются темы, которые в политике называются «социальной защитой», риторика «голодных и угнетенных» всегда была главной для социалистов и коммунистов, которых считали «левыми». Тем не менее, общая атеистическая и антирелигиозная позиция коммунистов привела к тому, что ярлык «левых» прилеплен был именно к ним.
По другой версии термины «правые» и «левые» появились во французском Учредительном собрании времен революции (1789–99), депутаты которого, представляющие разные политические силы, рассаживались по местам в определенном порядке. Левое крыло досталось якобинцам, стремившимся к радикальному изменению существующего строя, центр «населили» жирондисты - колеблющиеся республиканцы, а правое крыло - сторонники конституционной монархии. С тех пор «правыми» стали называть всех, кто выступает за сохранение статускво, консерваторов, «охранителей», «довольных» существующим порядком, а «левыми» - напротив, радикалов, прогрессистов, «реформаторов», т. е. «недовольных». Эта трактовка до сих пор является доминирующей в западной политологии (М. Дюверже, Ф. Гогель и др.).
Спектр правых политических течений чрезвычайно широк: к ним относят и либерализм (в классическом понимании этого термина), и консерватизм, и монархизм, и национализм, и традиционализм, и даже фашизм. Представители двух крупнейших лагерей в «стане» правых - либералы и консерваторы - традиционно исходили из представлений о человеке как суверенной личности и выступали с позиций признания незыблемости частной собственности и установленных законов. Между тем, между ними существовали фундаментальные различия.
Консерваторов, при всем разнообразии их взглядов, идей и настроений, объединяет особое отношение к традиционным ценностям общества и высокая оценка роли государства и религии. Являясь защитниками частной собственности и свободного предпринимательства, консерваторы выступают за укрепление роли государства как в экономике, так и в социальной жизни общества.
Либералы, как и консерваторы, в экономике выступают за свободу предпринимательства. В отношении же институтов государственной власти их позиция заметно отличается. Либералы - сторонники минимального вмешательства государства в экономику, социальную жизнь общества, духовную сферу, личную жизнь граждан.
Подобные представления о роли государства в рыночном обществе сложились еще в XVII–XVIII вв., когда класс буржуазии, боровшийся с иерархическими регламентациями средневекового общества, выработал концепцию ограничения власти. Кроме того, провозглашая самодостаточную ценность свободы индивида во всех сферах, либералы нередко выступали с антиклерикальных и анархистских позиций, что совершенно неприемлемо для консерваторов. Вместе с тем, на протяжении XIX–XX вв. позиции либералов и консерваторов менялись, в зависимости от конкретной исторической обстановки.
Часто случалось, что либеральные партии выступали с ярко выраженных консервативных позиций, а консерваторы, наоборот, заимствовали у оппонентов их основные программные положения. В русской общественно-политической мысли разделение на «правых» и «левых» носило еще более ярко выраженный ценностный характер.
По словам философа С. А. Франка («По ту сторону «правого» и «левого», 1931), до Октябрьской революции для русской интеллигенции понятие «правые» означало «реакцию, угнетение народа, аракчеевщину, подавление свободы мысли и слова, произвол власти», а понятие «левые» - «освободительное движение, освященное именами декабристов, Белинского, Герцена, требования законности и уничтожения произвола, отмены цензуры и гонений на иноверцев, заботу о нужде низших классов, сочувствие земству и суду присяжных, мечту о конституции… сочувствие всем “униженным и оскорбленным”».
Однако после 1917 г. произошло переворачивание понятий: «Мы привыкли… что “правые” находятся у власти и охраняют существующий порядок, а “левые” стремятся к перевороту, к установлению нового, еще не существующего порядка. Но когда этот переворот уже совершился, когда господство принадлежит “левым”, то роли, очевидно, меняются: “левые” становятся охранителями существующего… тогда как “правые” при этих условиях вынуждены взять на себя роль реформаторов и даже революционеров. Все усугублявшаяся терминологическая путаница наблюдалась и в западных странах. В XX в. произошли значительные изменения во взглядах правых. Серьезному переосмыслению подвергся один из краеугольных камней западного мировоззрения - принцип индивидуализма, вступивший в глубокое противоречие с реальными потребностями общества, с идеей общественного блага. Ныне многие идеологи правых выступают за отказ от абсолютного индивидуализма в пользу “коммунитаризма”» (Дж. Роулз).
На практике ревизия классического либерализма привела к «полевению» всех ведущих традиционных правых партий Запада. В Великобритании консервативная партия нередко критикует правящую лейбористскую с «левых» позиций. ХДС в Германии осуществляет на практике программные требования СДПГ.
Трансформация традиционной либеральной модели в большинстве стран мира вызвана значительными переменами в экономике, прежде всего, ее глобализацией.
Классическая буржуазная демократия возможна лишь в обществе, где экономика основана на принципе свободной конкуренции. С появлением монополистического капитализма, азатем и ТНК, роль демократических институтов неизбежно уменьшается. Реальная власть осуществляется через внедемократические механизмы управления. Западный мир все более становится тоталитарным обществом, и в этих условиях противопоставление правой и левой идеологий в классическом их понимании теряет смысл. Они просто используются в качестве инструментов для решения ТНК, глобальной олигархией (глобархией) чисто прикладных и локальных задач.
Так, если левые идеи исподволь диктуются антиглобалистам, являющимся на самом деле частью «нового мирового порядка», а не его антиподом, то правая идеология активно используется для вовлечения в орбиту западного мира новых регионов. Она служит инструментом для размывания устоев традиционных обществ, создания предпосылок для управляемого кризиса в странах, находящихся вне влияния Запада с целью полного их подчинения глобархии. Неудивительно, что попытки навязать либеральную модель общественно-экономического устройства в условиях, когда страны классического либерализма уже от нее отказались, неизменно оборачивались драматическими социальными потрясениями в странах, где она внедрялась. Это особенно ярко проявилось в странах бывшего соцлагеря и республиках СССР.
Приход либералов к власти в России в 1991 г. усугубил кризис в стране и поставил государство на грань катастрофы. Столь же плачевными были результаты проведения либеральных реформ и в других странах СНГ.
Современных либералов трудно назвать правыми в собственном смысле этого слова. Младореформаторам 1990-х гг. не была присуща ни «охранительная» функция, ни уважение к собственности (вспомним «сгоревшие» в 1992 г. вклады населения и итоги приватизации). Они, не задумываясь, попирали основы общества, сознательно содействовали развалу страны.
Современные российские партии, позиционирующие себя как «правые» (СПС, «Яблоко» и др.) также имеют с правой идеологией мало общего. Они активно используют социал-демократическую риторику, отрицают национальные ценности, традиционно защищаемые правыми, открыто примыкают к радикальному, революционному крылу, которое пытается расшатать общественные устои, нарушить с трудом сложившийся баланс в социуме, сломать существующий порядок (см. Каспаров, Нацболы).
Трудности однозначных дефиниций в отношении «правых» и «левых» свидетельствуют о том, что эти метафоры, как и многие другие политологические категории, введенные в оборот 200–300 лет назад, изжили себя и не схватывают современных феноменов, которые требуют новых теоретических понятий.
Отличное определение
Неполное определение ↓
Формирование многопартийности в современной России
Многопартийность в современной России начала формироваться с 1989 г. Сегодня в России официально зарегистрировано около 10 политических партий. Несмотря на многообразие, все политические партии по идеологической и политической направленности можно разделить на две основные группы: правые и левые .
К правым партиям следует отнести партии либеральной (прозападной) ориентации . Это, прежде всего, «Союз правых сил». По мнению правых либералов, единственный выход из кризиса – это быстрый, радикальный переход к капитализму путём «шоковой терапии». Сегодняшнее обнищание населения – это неизбежность при переходе к рыночному капитализму. Рынок сам определит, кто сильнейший, он выплывет, приспособится к рынку и будет жить, как никогда не жил. А слабый должен утонуть, но это его личные проблемы. Правые либералы против социальных программ правительства и против вмешательства государства в дела частного бизнеса. Их лозунг: «Чем меньше государства, тем лучше».
Социальной базой партий правого толка являются представители частного бизнеса и значительная часть правящей элиты, которые действительно приспособились к рынку и живут так, как никогда не жили при социализме. Эти партии стремятся найти опору и среди других слоев населения, которые поверили Б.Ельцину и Е.Гайдару, что при переходе к капитализму они сразу же будут жить, как в благополучной Америке или Дании. А таких людей было значительное число, особенно в начале 90-х годов. Однако после шоковой терапии Гайдара эйфории по поводу капиталистического рая стало меньше. И в результате влияние и численность правых партий за последние годы заметно сократились. Так, если в 1993 году на парламентских выборах за правых либералов проголосовало 15% избирателей, то в 2007 году «Союз правых сил» получил всего 1% голосов и не попал даже в Государственную Думу.
Среди правых либералов есть те, кто открыто критикует Е.Гайдара за его шоковую терапию. Это прежде всего
Г. Явлинский со своей партией «Яблоко»
. Явлинский считает, что курс либеральных рыночных реформ верный, правильный, а все нынешние беды обусловлены личными недостатками таких реформаторов, как Е.Гайдар, А.Чубайс, Б.Ельцин. А если бы он проводил реформы, то результат был бы гораздо лучше. Но брать на себя ответственность за ход либеральных реформ Г.Явлинский не захотел, хотя Б.Ельцин неоднократно предлагал ему войти в состав правительства.
К правым партиям относится «Либерально-демократическая партия» В.Жириновского. Это тоже праволиберальная партия с националистическим уклоном, поэтому В.Жириновского называют национал-либералом.
К правым следует отнести и партию власти , представляющую интересы российских чиновников. А это серьёзная политическая сила, потому что в России за годы правления Б.Ельцина сформировался т.н. "бюрократический капитализм", в руках чиновника сегодня не только государственная власть, но и значительная часть бывшей государственной собственности. Сегодняшняя партия власти – «Единая Россия » (партия В. Путина).
Несмотря на различия, все правые партии, по сути, являются политической опорой нынешнего правящего режима. Реальной оппозицией нынешнему режиму власти являются левые партии.
Правая идеология - это система воззрений, основанная на определенных представлениях о человеческой природе, о месте человека в обществе, его правах и обязанностях по отношению к обществу, равно как и о правах и обязанностях общества по отношению к своим членам.
Правая идеология не является выражением чьих бы то ни было "интересов", какими бы они ни были - "прогрессивными", "реакционными", "классовыми", "национальными" или какими-либо другими. Она основана на морали, понимаемой и разделяемой всеми людьми везде и всегда, и является, по сути дела, приложением нравственных норм к реалиям экономической и политической жизни. В этом смысле можно сказать, что развитие правых идей состоит в приложении нравственных максим к настоящей действительности, в рассмотрении современности с точки зрения вечных основ человеческого существования.
Правые исходят из существования неизменных нравственных принципов, которые не могут быть отвергнуты во имя чего бы то ни было, кроме них же самих. Правые исходят из того, что никакие соображения выгоды, удобства, идеологической моды, экономической целесообразности, политического успеха не являются достаточным поводом для отторжения этих нравственных принципов, поскольку они являются неотъемлемой частью человеческой сущности.
Правые являются приверженцами традиционной этики, в основе которой лежит понятие ответственности человека за себя и свои поступки. Правые считают всех людей свободными, вменяемыми и дееспособными существами, поэтому несущими полную ответственность за любые действия, ими совершаемые.
С точки зрения правых, не существует никаких внешних обстоятельств, которые оправдывали бы аморальные поступки людей по отношению друг к другу или к обществу в целом. В частности, никто не имеет права покушаться или наносить ущерб чужой жизни, свободе или благосостоянию. Никто не имеет права безнаказанно лгать или вводить в заблуждение других людей. Человек должен отвечать за свои обязательства, обязан выполнять свои обещания или нести ответственность за их невыполнение. Никто не имеет права требовать, чтобы его содержали за чужой счет, каково бы ни было его материальное положение и т. д.
Напротив, любая левая идеология всегда так или иначе сводится к утверждению человеческой безответственности и недееспособности, его зависимости от среды и обстоятельств.
Те же самые критерии правые прилагают как к отдельному человеку, так и к обществу в целом. Правая идеология рассматривает любые общественные порядки не с точки зрения их экономического, политического или иного успеха, но только с точки зрения того, позволяют они реализовывать нравственные ценности или нет. Допустимы, морально одобряемы и достойны существования только те общественные институты, те законы, та идеология или религия, которые признают, утверждают и поддерживают эти ценности. По мнению правых, общество, систематически игнорирующее эти принципы или прямо их отрицающее, либо потерпит крах (рано или поздно), либо перестанет быть человеческим обществом.
Правые отвергают любое общественное устройство, в котором не существует правил и критериев, позволяющих выносить нравственные суждения о всех сферах жизни человека или общественных институтах, эти критерии реализующих. Поэтому, в частности, правые отвергают все попытки построения "социального государства", присваивающего себе право перераспределять общественный доход, даже если это делается с самыми лучшими намерениями. Ибо подобная практика размывает границы между честным заработком и иждивенчеством, дает возможность ленивым и неспособным людям получать незаработанные доходы, а также ставит граждан в ложное положение иждивенцев, существующих за счет и по милости государства, хотя на самом деле это не так.
К числу общественных институтов, реализующих нравственные принципы, правые относят государство, частную собственность, свободный рынок. Эти общественные институты являются взаимозависимыми и обусловливают существование друг друга. Правые считают, что вне государства нельзя говорить о законной частной собственности, а без частной собственности не существует и свободного рынка. С другой стороны, защита частной собственности является неотменимой обязанностью государства, а свободный рынок нужен только как законное средство ее перераспределения. Поэтому все попытки отрицать пользу или целесообразность существования любого из этих институтов являются, с точки зрения правых, подрывом их всех. Не являются, например, "правыми" социалисты-государственники, настаивающие на праве государства произвольно вмешиваться в имущественные отношения и присваивать собственность граждан.
Государство для правых - это прежде всего нравственное единство его граждан, форма практической реализации их нравственных принципов, воплощенных в государственных институтах. Сущностью государства является право, основанное на морали, а само государство - это совокупность институтов, утверждающих и осуществляющих право, не более и не менее того. Правые могут иметь разные мнения о наилучшей системе правления, но во всех случаях они понимают государство как Res Publica, общественное дело.
Правые признают и утверждают на практике гражданские добродетели, восходящие к началу становления европейский цивилизации - к Древнему Риму. Это патриотизм, верность своему народу и правительству, лояльность к законной власти, посильное участие в гражданских делах и т. д.
В частности, правые считают, что законы государства подлежат исполнению в такой же мере, в которой они сами являются законными, то есть выражают и формулируют нравственные принципы. Если левые склонны к пониманию законов как набора произвольных правил игры, принятых в интересах части общества, и считают, что установление и изменение законов является прерогативой специалистов (а в конечном счете левые всегда склонялись к такому взгляду на вещи), то правые всегда утверждали, что вопросы устройства общества являются общегражданским делом. Безнравственный, аморальный или преступный закон не может и не должен исполняться, а утвердившая его власть не заслуживает уважения граждан. Более того, именно правые учат, что граждане обязаны судить свое государство, если оно прямо попирает основные моральные нормы.
Правые настаивают на том, что частная собственность является священным правом, а лишение частной собственности какого бы то ни было лица каким бы то ни было лицом есть кража.
Это не значит, что правые не признают никаких ограничений на осуществление этого права. Правые признают также и то, что некоторые блага могут и должны находиться в общественной собственности. Однако они настаивают на том, что любое нарушение права частной собственности должно быть морально обосновано, причем соображения чьего-то частного (или даже общественного) удобства, выгоды или пользы не могут приниматься во внимание. Так, правые никогда не согласятся с тем, что общество граждан может лишить своего согражданина законно приобретенного им имущества, даже если все граждане захотят этого. Также граждане не имеют права принимать законы, отрицающие частную собственность, даже если все они согласятся с этим. Именно поэтому правые настаивают на ограниченности демократии, а левые, напротив, часто отстаивают неограниченную власть большинства и поклоняются демократическим процедурам, какие бы решения ни были приняты в результате их применения.
Правые считают единственным законным институтом перераспределения собственности между гражданами свободный рынок, который они рассматривают как неотъемлемую черту гражданского общества. Свободный рынок - это институт, позволяющий гражданам передавать друг другу права собственности путем установления добровольных соглашений между собой в присутствии государственных инстанций, которые гарантируют добровольность этих соглашений, их законность, а также их выполнение. Правые считают, что рынок, сделки на котором совершаются недобровольно, с нарушением закона или без гарантии заключаемых обязательств, не является свободным, что незаконные и аморальные виды собственности или разновидности сделок (например, торговля людьми, государственными секретами, некачественными или опасными товарами) не могут быть допущены, а рынок, допускающий подобное, неизбежно становится средством обмана и орудием насилия.
Правые позитивно относятся к материальному благосостоянию и считают его рост благом. Это связано не с их "низменным материализмом", а прежде всего с тем, что они усматривают в материальном достатке необходимое условие нравственного здоровья общества. По их мнению, бедность является причиной преступности, дикости, несвободы и насилия, во-первых, потому что голод и нищета обычно рассматриваются людьми как достаточный повод для уклонения от нравственных обязанностей, а во-вторых, потому что бедные (поскольку бедность есть слабость) являются естественными жертвами разного рода негодяев, а нищета является рассадником порока в любом обществе.
Как известно, правые не являются поборниками имущественного равенства и считают различие в доходах людей нравственно допустимым явлением. Однако отнюдь не из-за того, что они поклоняются неравенству как таковому (или силе как таковой), а только потому, что не видят никаких нравственно допустимых средств уравнять имущественное положение людей.
Правые уверены, что все известные способы прямого перераспределения материальных ценностей в пользу бедных, помимо добровольной благотворительности, начиная от экспроприации собственности и кончая запретами на занятия высокодоходным бизнесом, аморальны и разрушительны для общества в целом.
Правые утверждают, что невозможно добиться справедливости (в том числе и "социальной"), используя для этого несправедливые средства, и что государство, начинающее с того, что отнимает состояние у миллионера на нужды нищих, рано или поздно кончит тем, что отнимет последний грош у нищего на нужды государства.
Тем не менее, правая идеология предполагает поиск путей к социальному партнерству, являющемуся основой классового мира. По мнению правых, преуспевающие люди должны осознавать, что имеют особые обязанности и ответственность перед обществом в целом и перед своими менее успешными согражданами в частности.
Социальный идеал правых - это общество, в котором не существует вопиющей нищеты, поскольку работоспособные люди трудятся и получают за это вознаграждение, а неработоспособные могут рассчитывать на частную благотворительность. В то же время это - общество, в котором есть богатые люди, причем их богатство уважается, поскольку оно досталось им законно (т. е. заработано или унаследовано).
Правые считают основной причиной социальных конфликтов нарушение этого последнего условия: ситуация, когда класс богатых состоит из людей, достигших благосостояния неприемлемыми для общества способами, побуждает низы к неуважению права собственности вообще, то есть их развращает. Еще одной причиной этих конфликтов является распространение ложных учений, утверждающих, что все способы достижения благосостояния аморальны, и подстрекающих массы к "грабежу награбленного". Однако подобное подстрекательство может быть успешным только в том случае, если для него имеются какие-то основания.
М.Ю. Алексеев, К.А. Крылов “ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ”
