- Саша, ты как-то исчез из поля зрения публики. Чем ты сейчас занимаешься?
Как занимался, так и занимаюсь музыкой, пишу. Я полтора года назад сказал, что продюсерством в нынешнем понимании слова "продюсер" не занимаюсь. В том смысле, которое сейчас вкладывается в слово "продюсер", я - не продюсер.
- То есть, произошло окончательное разделение менеджеров и производителей, собственно, музыки?
На сегодняшний момент – да. На сегодняшний день населению четко навязали, что продюсер – это нечто такое, что связано исключительно с деньгами, человек, который может деньгами или какими-то связями пробить любую бездарность в эфир, и, соответственно, "рубить" с этого деньги.
При этом продюсеру далеко не обязательно знать музыку и вообще иметь к ней какое-то отношение. Это должен быть некий делец, торговец, брокер или еще кто-то. То есть, все, что раньше везде в мире называлось менеджментом, а у нас директорством коллективов и исполнителей, в какой-то момент в России стало называться продюсированием.
Вот есть, например, режиссер в театре. Он занимается постановкой. Есть, скажем, пьеса "Гамлет" - она же много где поставлена, но в постановке именно этого режиссера она смотрится вот так, в постановке другого режиссера – вот этак. И есть песня, и при работе в студии с этой песней у этого продюсера она будет звучать вот так. Будет запись данной песни делать другой продюсер - она будет звучать как-то по-другому.
И еще в театре есть директор, который занимается всеми хозяйственными и коммерческими вопросами, в том числе счетами, оплатами, ценой билетов, какой-то там рекламой или еще чем-то. Это директорская совершенно работа. И чем меньше директор понимает в творческой части, тем меньше он лезет к режиссеру. А режиссер абсолютно не видит какие-то финансовые бумаги, он поглощен творчеством.
Соответственно, в том понимании, котором я сейчас живу, я – не продюсер совершенно в смысле того значения продюсера, как это сейчас масштабируется в медиа. Я не знаю, как себя назвать, я просто работаю в студии, делаю какой-то там оригинальный звук для исполнителя, для песни, для произведения, для альбома, сижу и работаю денно и нощно.
Лучшие дня
- А артисты, которым ты делаешь звук и песни – они потом куда идут с этими песнями?
Они пока никуда не идут, пока идут записи ведь. Да и к тому же был отвлечен от этой работы поступившим предложением поучаствовать в телевизионном проекте ("Фабрика звезд-3" - прим. Дней.Ру). Я в этом телевизионном проекте поучаствовал 100 дней, чуть более 3-х месяцев. И после него там месяца два надо было что-то доделывать, а потом я опять вернулся к тому, что и приостановил на время этого проекта. И вот сейчас я в этой основной работе близок к завершению. Сейчас через месяц, два, три…
- Что произойдет?
Произойдет выход ряда альбомов, условно говоря.
- Можешь ты их назвать, что это за артисты?
Это в первую очередь группа "FM", которой я помогаю. Это очень оригинальные ребята, талантливые. И то, что звучало по радио из "FM" ,хоть песни и полюбились слушателям - не совсем самое лучшее, что у них есть. Это только то, что было принято к ротации.
К сожалению, к ротации у нас принимают не совсем то, что бы тебе хотелось, или что являет собой артист. При этом ротация немного уродует песни, потому что требует еще неких изменений: специфическое звучание, определенная длительность. И поэтому приходится песню в это прокрустово ложе засовывать, приходится ее коверкать.
Поэтому на сегодняшний день все, что будет выпущено, видимо, будет кардинально отличаться от тех двух песен, которые были у группы в эфире. И даже обсуждается вопрос: ставить песни «форматные», то есть те, которые в эфире все же звучали, или не ставить в альбом? Но, наверное, группа будет их ставить, потому что это их история, но видимо как бонус-трек, потому что звук альбома будет совершенно иной.
И будет также сольный альбом Лёки, вокалистки "FM". Ее зовут Алевтина Егорова, а уменьшительное имя – Лёка. Вот у Лёки будет сольный альбом, который будет отличаться даже от "FM". "FM" - это молодежный коллектив, жесткий немножко, там есть какая-то позиция, есть стержень. А это просто песни про любовь: мягкие такие, светлые.
- Ты эти альбомы понесешь мейджору какому-то? Как ты их будешь выпускать? Где происходит разделение продюсера и композитора?
Да, я советую группе, что может альбомы и стоит каким-то дистрибьюторам и отдать. Но ребята хотят, что бы было распространение исключительно в Интернете. Но точно мы не понесем это ни в какие ротации.
- Ты работаешь только с женщинами?
Почему? Нет. Вот я сделал альбом Саше Буйнову, нашел ему звук. К Саше-то я сам нормально отношусь, я его знаю лет 20. Но один из таких известных в этом мире людей, когда узнал, что я взялся писать альбом Буйнову, сказал: "Не знаю, но менее перспективного из старых людей ты мог найти, наверное, только Шуфутинского". Но в результате Буйнов омолодился, совершенно поменял себя, звучание стало достаточно модное. Почему ты решил, что я работаю только с женщинами?
- Публика так считает. Рядом с Шульгиным одни женщины.
Нет, это просто так, как бы некая история, связанная с моей половиной. 1994-5-6-7-й год – там же много в работе у меня было и гитарных молодежных проектов, и всех прочих. "Мумий тролль", "Мечтать"… Я бы с удовольствием помог какому-то исполнителю. Просто такие парни пошли… Сейчас же ведь немножко более испорченное поколение…
- Ты о том, что у нас сейчас большой дефицит мужского вокала?
Вышел весь мужик, да. У нас долго было время таких непонятных унисекс-мальчиков, субтильных. А именно сильных вокалистов, при этом с такой мужской харизмой – у нас их нет абсолютно. Поэтому приходят, условно говоря, какие-то молодые люди, в которых, может быть, и есть некая потенция с точки зрения вокала - но с точки зрения личности они не Мужчины. При этом они хотят ежеминутной славы быстро. А ведь никто за историю мгновенно признан не был, ведь бесплатный сыр в мышеловке только.
Пугачева только к 30-ти годам стала реально популярной, а до этого где-то и на подпевках, и на раскладушках спала на гастролях, тяжелую жизнь прошла. "Pink Floyd" с пятого альбома стал популярен, даже The Beatles с первого альбома не стал популярен. И такую тяжелую жизнь проходили все: "Машина времени", "Воскресенье", "Динамик". Нет такого, что – бац, и ты популярен и всеми любим.
А сейчас – нет, сейчас приходят и говорят: "Сделай меня звездой". Ведь звездой надо родиться, уже что-то иметь внутри, а после этого работать, работать, работать, работать. А ведь что такое работать? Эта молодёжь говорит: "Как работать? Мы же ведь попали в эфир. Все уже. Как работать? А что еще надо делать?" Я не понимаю их - в их возрасте мы ездили на гастроли, по шесть концертов в день, без всякой фонограммы – ее тогда просто не было. Очень утомительно. Но зато сейчас такой популярности, какая была тогда, ни у одного артиста нет.
Просто предложения стало больше.
А интереса стало меньше. Потому что на сегодняшний день музыка, которая звучит, скажем, через эфир - она вообще ничего не несет.
- Валерия – это был первый проект, которым ты занимался?
Если не брать во внимание рок группу «Круиз», где я работал? После «Круиза» первый был такой талантливый музыкант – Гена Рябцев, который мне помогал. Он работал с Володей Кузьминым в "Динамике", - аранжировки делал, в студии работал, играл на саксофоне. И вот он сделал свой сольный альбом, но, практически дописав его, понял, что все это суета сует, и ушел в монастырь. И его теперь очень многие знают как отца Германа, а люди, которые покупают записи церковных песнопений хора Валаамского монастыря, могут его слышать - это как раз отец Герман и есть.
Потом была группа "Скандал", из которой вышел "Моральный кодекс". В общем-то, Коля Дивлет-Кильдеев и пара ребят тот "Скандал" оставили, потом пришел Мазаев и получился "Моральный кодекс". "До свиданья, мама" была сочинена на диване у меня дома.
Потом еще был некий проект, который назывался "Белый камень". Мы записали уже пол-альбома, это был 1989-й год. Там был очень талантливый певец – сейчас я вообще таких не знаю, их нет. Таких вокалистов, с таким уникальным голосом. Он и технически очень сильный певец был, и тембр уникальный. И в какой-то момент его где-то мельком услышала Пугачева, и звонит мне: "Хочу, чтобы ты заехал". Я поехал к ней, она на Тверской жила, приехал, она говорит: "Короче, вот этот парень из "Белого камня" работает сейчас у меня в "Театре Пугачевой". О-па…
Она начала с какого-то такого странного тона, интонации... Как правило, так разговаривают, когда нужно как-то сразу показать свое "я". Я сказал: "Ради Бога, если у вас получится сделать из него хорошего артиста, значит, я за него буду очень рад". Но вот после "Рождественских встреч", это 1989-й год, где он выступил, я так его больше и не видел. То есть, он как-то так и стух там, в театре.
- Как его звали?
Да это не столь важно сейчас.. Я для себя тогда сказал: "Ну, хорошо, это такой маленький урок, эксперимент. Я уже понял - кто есть кто, какие бывают люди в этом мире «искусства»". Да вся жизнь – это урок. Я понял, кто какими форматами, нравами и принципами руководствуется. Я сказал: "Ну, да, замечательно.Спасибо за урок". Перевернул страницу и пошел дальше.
- Ты сейчас пишешь песни, которые предназначены только Валерии?
У меня сейчас пишется много песен, очень много.
- Я именно для Валерии? Имея в виду именно ее?
Так можно писать только тогда, когда ты видишь, представляешь человека, как бы общаешься с ним. Это бывает, когда тебе нужно для него написать какие-то песни. Когда есть некая задача - тогда ты держишь этот образ в голове и пишешь специально для человека. Когда такой задачи нет, то музыка вообще пишется по-другому. Сейчас у меня музыка пишется совершенно по-другому, и пишется очень много песен.
Среди этих песен есть, например, совершенно мужские песни, которые пока откладываются. Но есть среди них, конечно, и какие-то песни, которые, мне кажется, могла бы донести Валерия. Но это не пишется, специально держа образ в голове. Просто есть песни, которые может донести Валерия, потому что есть некий характер у человека. Правда, скорее всего это могла бы сделать та Валерия. Потому что сегодняшнюю Валерию я, действительно не представляю - она достаточно поменялась, и с точки зрения творчества в том числе.
Точно также, когда мы были вместе - у меня писалось очень много песен, которые Лера не могла спеть, потому что это тоже было не ее совершенно. Это естественно, нормально.
- Как ты думаешь, может так случиться, что когда-нибудь она их исполнит?
Не знаю, потому что нам вообще неведомо знать, что будет завтра. Мы можем только думать о хорошем, а что будет - не нам это дано знать.
- Как ты думаешь, для появления певицы такого масштаба, как Валерия, обязательны какие-то особенные взаимоотношения между артистом и автором? Если союз не только творческий, а еще какой-то другой – это усиливает креативную силу?
Нет. Я думаю, что нет единого ответа на это. Это может как помогать, так и мешать. Нет одного рецепта. Конечно, для взаимопонимания автора и исполнителя желательно знать: а что, в общем-то, есть внутри артиста? Потому что есть артист, а есть лицедей, который может выходить на сцену и играть какую-то роль, оставаясь при этом совершенно другим внутри человеком. Вот у нас есть некие люди, которые выходят и играют роль таких мужчин, но они ими не являются в силу каких-то отклонений. Или выходят, играют счастливых, а на самом деле несчастны.
А есть Артисты, кои и на сцене несут слушателю то, что они есть на самом деле. Мне хочется знать, что внутри такого артиста. Для этого нужно понять человека, но для этого не обязательно то, о чем ты говоришь. Мы с Лерой начали работать 4 декабря 89-го года. И только в конце июля 92-го мы поцеловались и стали жить вместе. А до этого шла работа. Просто ты работаешь с артистом, а когда видишь, что есть Любовь, то начинается как бы другая жизнь. Ты можешь работать лучше, спокойней.
- Ты хотел бы, чтобы кто-нибудь из твоих детей занимался музыкой?
Занимался Музыкой – да, потому что Музыка необходима для человека. Музыка расширяет его мировоззрение и делает душу утонченной. Но я говорю именно о Музыке. Я не говорю о том, что сейчас творится на эстраде. То, что сейчас творится на эстраде, я не могу, к сожалению, назвать музыкой. Поэтому я не хочу, чтобы дети занимались тем, что сейчас творится на эстраде - ни в коем случае.
- То есть, на "Фабрику" ты бы детей не отпустил?
Моего благословления на это не было бы.
- С третьей "Фабрикой" у тебя не получилось продолжить. Расскажи, а как все могло бы быть?
Я бы не стал ставить вопрос так, что там не получилось продолжить, потому что я свое дело сделал. Разговоры с правообладателями "Фабрики", с Костей Эрнстом как вещателем, и с Ларисой Синельщиковой как производителем, у меня были изначально исключительно только такие, что я не хотел бы в дальнейшем заниматься участниками телешоу как «продюсер», в том смысле, что мы говорили в самом начале нашей беседы. Для этого есть ряд людей, которые могут успешно делать гастроли. А чего их не делать? Это же легко. У нас есть прокатные компании. Все эти компании знают, и здесь, в общем-то, проблем, вообще никаких нет. А я не хочу иметь дело ни с какими деньгами.
Музыку, альбомы если их нужно было написать для выпускников третьей «Фабрики», я готов был написать по окончании "Фабрики" в течение 6-8 месяцев. Там у каждого фабриканта, которого отобрали – а это 8-9 единиц, сольные артисты и группы, было бы по альбому совершенно спокойно. Пожалуйста, если это надо. Поэтому, что значит - не получилось? У меня все, в смысле творчества, как было, так и получилось: "Фабрика" ездит на гастроли с моими песнями, они получили движение стартовое, а сейчас делаются какие-то свои движения уже в той компании, которая теперь ими занимается.
А гастролями я не хотел заниматься. Дело в том, что эту работу, которая называется "продюсерская", сейчас может делать очень много людей. Любой мало-мальски способный директор любого артиста, условно говоря, может потянуть эту работу спокойно. Они работают с артистами, у которых иногда есть коллектив 30-50 человек, отправляют их на гастроли, возят, договариваются, делают рекламу, то, другое, третье. Поддержка канала обеспечена - что здесь не сделать-то? Но зачем мне тратить на это время? Это время я потрачу лучше – напишу песню, напишу альбом. Вот моё ощущение.
А иное ощущение я не могу там представить. Было так, как есть. Поэтому "не получилось" - это неправильное представление о ситуации. А нерешённые вопросы по «Фабрике» как-то решатся.
Главное, что я постарался для ребят найти чистые образы и попытаться донести им, что б они не пели никогда песни, скажем так пошловатые. Во время телепроекта это получилось, а далее не знаю… Переживаю я за них.
- Ты уже прошел целую "Фабрику" - ты опытный, а Пугачева нет, только начинает, можешь дать ей какие-нибудь советы?
Пугачёвой советы?? От меня??... Мы разные очень. Но если гипотетически, то совет был бы уместен перед "Фабрикой". Ходить туда или не ходить. Но сейчас уже поздно, наверное.
Сейчас в русской поп-музыке наблюдается чудовищная стагнация. Совершенно не появляется новых песен, не говоря уж о новых авторах…
Я совершенно четко сравниваю эту ситуацию с 83-84-м годом. Я прочитал весь самиздат того времени, не поленился, нашел, прочитал всё, что было доступно. Ситуация абсолютно аналогичная. Все те материалы можно публиковать прямо сейчас.
Возьми передачу "Песня-83", поменяй только имена, какую-нибудь Анне Вески на Катю Лель - и ты получишь абсолютно тот же самое. Было то, что разрешено: всего лишь 27 коллективов, перечисленных в знаменитом указе Демичева. "Верасы", "Песняры", еще что-то. Еще там были перечислены не рекомендованные коллективы, но они не были запрещены. Там все было очень просто.
Когда ты читаешь интервью БГ того времени, 83-го года, интервью Макаревича, ты видишь, что в них нет никакого антагонизма, никакой позиции "против". Там было просто: "Мы играем свою музыку". И Макаревичу в "Москонцерте" говорили: "Пожалуйста, приди, мы рады будем". Потому что по всей стране звучал "Поворот" - везде, изо всех углов. Ему и говорили: приди, сдай программу, только в программе должны быть песни советских композиторов. А Макаревич говорит: "Нет, я хочу свои петь". "Ну, свои… Ты тогда не будешь аттестован".
И сейчас абсолютно то же самое. На радио тебе говорят: "Мы же не запрещаем вам. Только формат, давайте формат, и тогда вы будете у нас. А петь мы вам не запрещаем". И тогда никто никого не запрещал. Это все в интервью-то есть. Никто никого не запрещал: "Пожалуйста, давайте песни «Союза Советских Композиторов". И вся страна эти песни слушала, при этом пропаганда была гораздо сильнее, чем сейчас - потому что был один канал, одно радио, одна газета, условно говоря. Были еще какие-то ряд газет, но эта пропаганда накрывала их сразу же, и тиражами, и всем прочим.
Так вот с 83-го года из тех разрешенных песен до нас мало что дошло. Вот этот период времени – 83-й и по 85-й, когда начали чуть-чуть запрещать. Из этого периода из разрешенной музыки до нас мало что дошло. Вот период до 81-82-го - есть какие-то песни, которые хорошо у нас сейчас в бэк-каталоге на радио "Ретро" идут, и потом после 85-го резко идут. Или какие хорошие песни были в 60-70-е. То, что до той «цезуры» писались и пелись.
А с 82-го по 85-й, практически ничего такого нет. Я не говорю, что нет ни одной песни, но резкий спад очевиден. Отличие от сегодняшнего дня лишь в том, что тогда было засилье таких простоголосых мальчиков-дяденек – а сейчас у нас как раз засилье девочек. А тогда были мальчики, которые ушли, их нет, и в жизни их никто и никогда не вспомнит.
Я говорил это, в разговорах в том числе и руководителям "Первого канала". Я говорил им: "Все, что сейчас делается – это вырезание из будущего. Потому что через 10 лет, или через 15 любые радиостанции, которые играют в формате минус 5, 10, 15 лет – им нечего будет играть, потому что даже технологически это все не выживет".
Почему сейчас у радио "Ретро", скажем, в Питере, суперуспех? Там вся молодежь, причем та самая, которая вроде бы должна на диджеев ходить и колбаситься - она вся слушает радио "Ретро". Едут в машинах и поют все эти песни: "Говорят, что некрасиво". "Алешкина любовь", "Мечты сбываются". Потому что там все более-менее правильно записано, более-менее живые инструменты, которые ты можешь постоянно ремастерить. Живые инструменты, гитара – они не устаревают. А самое главное: были Песни.
А все, что звучит сегодня, построено исключительно на сегодняшних звуках. Ты послушай музыку 92-го, 91-го года на всех модных тогда навороченных звуках - она не будет актуально звучать, она будет для тебя также смешна, как мобильный телефон 93-го года. Это устаревает, поэтому через 10-15 лет у нас не будет пласта вот этой музыки. Она устареет. Значит, кто-то займет ее место в эфире массы радиостанций. Конечно, это место вероятнее всего займет западная музыка. Вот какое добро на сегодняшний день делают люди, взявшие на себя ответственность, и заявившие в средствах массовой информации, что они ответственны за музыку в нашей стране.
- Да, это интересная параллель. И на фоне всего этого застоя как раз происходил самый интересный момент в развитии русского рок-н-ролла.
Да, конечно! А представляешь, если бы в 83-м году "Машину времени" показывали бы по телевизору.
- Их стали показывать во второй половине 80-х…
И в народном понимании они почти сразу же стали "Верасами", условно говоря. Или что случилось с "Ленинградом" в итоге сейчас. То есть, они это не осознают, но осознают через три-четыре года. Им не надо было выходить в эту ротацию с тем эпатажем, не надо было.
- А ты слышал альбом "Бабаробот"? Сережа все-таки, мне кажется, это понимает. Он сделал работу, которую никто никогда не поставит на радио. Гениальную, мне кажется.
Ну, давай, подождем немножко.
- Да. Он парень-то очень неглупый…
Никто не говорит, что он глупый, в том-то и дело! Но когда ты попадаешь в некое медиа-пространство, тогда, когда это медиа-пространство вызывает у всех раздражение, то ты сам начинаешь вызывать раздражение как часть этого пространства. На сегодняшний день если ты попадаешь в эфиры любой существующей медиа группы, связки "Первый канал", "Русская медиагруппа", "MTV" – вывод зрителя будет однозначным. Вот если туда сейчас попадет, условно говоря, группа "FM" - сразу же публика скажет: "Ага, блатные, кто-то купил, голоса нет, потому что на компьютере все сделали. Мы знаем, что талантливых туда не берут". И ребята из группы это понимают, поэтому и не навязываются такой музыкальной медиаформе в нынешнем эфире.
Примерно такая же ситуация была в 83-84-м году, соответственно, это давало почву для работы всяких ленинградских рок-клубов, московских рок-лабораторий, екатеринбургских рок-клубов, владивостокских. Люди пытались сделать что-то другое, что-то не такое, как везде. И магнитоальбомы помогали им в этом деле – сделать. Я помню прекрасно весь этот шквал магнитоальбомов в 84-м году. Хорошего, разумеется, попадалось мало. На сегодняшний день, эту функцию магнитной записи совершенно спокойно может взять на себя Интернет.
Просто в стране очень много людей, которые ищут там информацию и готовы слушать хорошую музыку. Пока в Интернете почти нет никакого достойного музыкального предложения, потому музыканты что еще не совсем понимают ситуацию и пытаются делать либо чистый формат, либо "антиформат", то есть, играют в очень прямолинейную оппозицию. Не надо ничего делать оппозиционно, нужно просто играть хорошую музыку, потому что музыка не делится ни по стилям, ни по направлениям. Она делится на две категории: хорошая и плохая.
- Революция грядет?
Скорее социальная. И очень печальная. А в музыке? Я не могу сказать, что это революция, но у нас все равно жизнь-то по спирали идет и по маятнику, хотел бы кто так или не хотел бы. Так что что-то произойдет, хотим мы того или нет. Просто потому, что маятник качнется в другую сторону. И наступит очередной виток спирали. Но уже с новыми именами и новыми героями.
- Ты думаешь, что со стороны Интернета должна придти какая-то новая система дистрибуции музыки?
Да, новая система вообще. И дистрибуции, и понимания того, что эта новая система дистрибуции не может не построиться имен на каком-то новом продукте, на новой музыке.
- При том, что сейчас стало музыку записать-то очень просто…
- Сейчас любой человек на компьютере это может сделать.
Нет, нет, нет. Я считаю, что вообще, цифра убила музыку. Цифра убивает музыку даже не столько по звуку, хотя понятно, что любители-меломаны, которые слушают винил, с этим согласятся. С ней удобно работать, монтировать, скажем, цифра дала единственный плюс - возможность людям, которые не поют и не играют,петь и проявить себя, потому что голос можно подправить, из сэмплов как паззл составить композицию и сказать: я - автор песни. Человек особо не поющий может, используя цифру, спеть хорошо – есть возможность реализации какой-то большей массы людей вообще без образования, навыков, или опыта.
Вот что дала цифра, но как таковую музыку она, условно говоря, убила. Потому что все, что связано с сэмплами и всем прочим - это может уметь уже практически каждый. Это как в "Photoshop" - человек может многое нарисовать, но он не Леонардо да Винчи.
Да воздастся каждому по делам его
Голос истины
29.07.2014 01:01:45
Обязательно прочитайте книгу Валерии. Там об этом Шульгине действительно вся правда написана.
Увлечение музыкой к Александру Шульгину пришло в школьные годы, и в 12-летнем возрасте он уже участвовал в школьном ансамбле. Он играл на гитаре, писал песни и пропадал на репетициях. Сначала ребята играли то, что принято тогда было играть в рамках учебного заведения, а уже на выпускном коллектив представил несколько собственных песен.
Сочиняя музыку, Шульгин успевал и по школьным предметам. В седьмом классе его даже отправили, как представителя Иркутска, на олимпиаду по математике, и он вернулся победителем.
Впервые в столицу Александр Шульгин приехал по приглашению группы Карнавал
Закончив школу, Шульгин стал студентом, но музыку писать не перестал и время от времени принимал участие в городских выступлениях.
Когда в Иркутске выступал музыкальный коллектив «Карнавал», москвичи познакомились с Шульгиным и предложили ехать с ними в столицу. Александр согласился, и уже в Москве судьба свела его с группой «Круиз». Они дали вместе несколько концертов, а потом уехали в Германию, где оставались в течение четырёх лет. Потом в отношениях что-то пошло не так, и группа прекратила своё существование.
Шульгин из Германии не уехал, а стал изучать шоу-бизнес как систему. Он имеет опыт работы в студии, видел, как там записывались мировые знаменитости. Германия стала местом, где он впервые занялся реализацией нескольких своих локальных проектов, а потом музыкант вернулся в Россию.
В столице музыкант стал предпринимателем – занялся открытием фирм и совместных предприятий. Но про творчество он всегда помнил и писал не переставая.
Знакомство с Валерией изменило личную и творческую жизнь Александра Шульгина
Когда в рамках реализации одного из проектов, в столицу приехали иностранцы, Шульгин выбрал местом встречи с ними бар на Таганке – любимое место посещения всеми иностранцами и дипломатами. Когда он со своими партнёрами по бизнесу пришёл в клуб, увидел там певицу – раньше она здесь не работала. Это была Валерия.
Партнёры Шульгина отметили, что девушка прекрасно поёт, и после её выступления он решил с ней познакомиться. Оставил Валерии свой телефон и предложил сотрудничество.
Она позвонила на следующий день, а вскоре начались записи песен в студии. С Александром Шульгиным они выпустили альбом с русскими романсами, обработанными на современный лад. Пластинку «Побудь со мной» удалось хорошо реализовать по 36 странам, в России тоже.
Потом было увлечение друг другом и признание Шульгиным в любви к Валерии. Девушка была замужем, но приняла решение развестись и через два месяца недавние коллеги по работе стали мужем и женой. Прошло чуть больше года, и у пары родилась дочь Аня.
Сор из избы никогда не выносили, а потому окружающие считали, что пара просто идеальная. Только много позже Валерия рассказала всё откровенно, как на самом деле ей и детям жилось с Александром Шульгиным.
Откуда – непонятно, но агрессия у него появилась, как только Валерия с дочерью вернулись из роддома домой. За какие-то слова Валерии, которые Александру не понравились, он, недолго думая, схватился за нож и вонзил его жене в колено, обрызгав всё вокруг кровью. Но женщина не ушла тогда, она ещё испытывала к нему чувства, да и над новым альбомом они работали.
Александр Шульгин остался без семьи и сегодня занимается бизнесом
Через некоторое время родился сын Артём. Валерия и много лет спустя вспоминает ужас, который пережила, когда годовалого малыша укачало в машине, а папа так ударил его по лицу, что у малыша ухо стало чёрным. После этого он его ещё и в вольер к собаке посадил – наказал. А называть ребёнка стал «куском дерьма», не иначе.
1998 стал годом рождения третьего ребёнка – Арсения. Ещё во время беременности Валерия подала на развод. Александр с семьёй тогда не жил и, узнав о третьем ребёнке, стал просить Валерию не разводиться. Был заключён брачный контракт, в котором Шульгин дал обещание исправиться. Но всё осталось по-прежнему, поэтому Валерия забрала детей и уехала жить к родителям.
Когда спрашивают самого Александра об отношениях в семье, он всё отрицает. После разрыва отношений, у Шульгина появилось множество приглашений на различные музыкальные проекты.
Он принимал участие в проекте «Стань звездой», потом на него посыпались обвинения за то, что он взялся продюсировать образовавшийся коллектив талантливых ребят «Другие правила», а потом ещё и третью Фабрику, но просто бросил и одних, и других.
Шульгину пришлось пройти через примерно 50 судебных заседаний, выдержать шквал скандальных статей и откровения бывшей супруги.
В настоящее время Александр Шульгин – управляющий компаниями «Фамилия», специализирующихся на индустрии развлечений new media и некоторых изданиях. 2008 стал годом выпуска «Триптиха», состоящего из трёх альбомов. Это инструментальная музыка собственного авторства. Она сочетает в себе традиционный урбанистический джаз с современной стилистикой чил-аута.
Любому мужчине обидно, когда про него забывают.
Особенно, если бывшая жена потом становится известной, успешной и счастливой. Простить это трудно. И есть лишь один способ унять душевную боль. Написать о ней мемуары. В которых поведать миру о том, кому на самом деле она всем обязана.
Певица Валерия о своем первом супруге - саратовском джазовом пианисте и композиторе Леониде Ярошевском - вспоминает вскользь. Слишком давно это было, в середине 1980-х. Ей 18, ему 26 - молодо-зелено, первая любовь, больше похожая на дружбу на фоне творчества.
Она уже толком и не помнит этот брак, который просуществовал то ли пять, то ли шесть лет. Зато Леонид, который в 1990-е уехал в Европу за лучшей долей и до сих пор работает музыкантом в ресторане, вспоминает жену часто. Недавно написал о ней целую книгу воспоминаний - «Валерия. «Паровоз» из Аткарска» называется.
«БЫЛА БЫ СЕЙЧАС УЧИТЕЛЬНИЦЕЙ»
Десятиклассницу Аллу Перфилову он увидел на сцене ДК в Саратове - девчонка отлично пела джаз. Леонид загорелся: вот бы отправить ее на фестиваль молодежи и студентов.
Поехал в городок Аткарск, где жили родители Аллы. Мама заявила, что музыка дочке ни к чему и станет она историком. Ярошевский принялся уговаривать женщину не ломать девушке судьбу…
«Была бы Валерия по сей день Аллой Юрьевной, и работала бы она учителем истории в какой-нибудь общеобразовательной средней школе, если бы не моя настырность и изобретательность в тот момент», - гордится собой Леонид.
Начались репетиции, выступления по клубам да ресторанам - Ярошевский рассказывает, что пристраивал начинающую певицу везде, где мог. Вскоре Леонид понял, что влюбился.
Предложил Алле жить вместе. Еще пара месяцев - и сыграли свадьбу. С детьми решили не торопиться - об этом особо просила мама невесты.
Спустя некоторое время молодожены рванули покорять Москву. Меняли съемные квартиры, хватались за любую работу, пели в баре для иностранцев. Прилавки магазинов были пусты, есть было нечего, но «Алла научилась делать из капусты неимоверно вкусные котлеты…» Как вспоминает Леонид, они и на голодный желудок были счастливы.
«ШУЛЬГИН ТАКОЙ ПРОТИВНЫЙ!»
А потом в их жизни появился Александр Шульгин. Представился продюсером, сказал, что ищет певицу, и предложил Алле «попробоваться» - записать несколько песен в немецкой студии звукозаписи.
Дорогой костюм, хорошие манеры и две иномарки, по мнению Леонида, произвели на его жену неизгладимое впечатление.
Начали гадать: какой же взять для Аллы псевдоним? Мужу нравилось имя Лера, но Шульгин настоял на «Валерии».
Слетав с Шульгиным за границу, Алла, как пишет Ярошевский, вернулась другим человеком. Леонид вспоминает, что улыбка жены стала «загадочной». И у него возникли первые подозрения.
«Она рассказывала о Мюнхене, о людях, о метро, о том, где побывала, как вдруг… «Слушай, Шульгин такой толстый, противный, представляешь - розовое, толстое, рыхлое тело!»
Лишившись дара речи, я вопросительно посмотрел на нее. «Ну, там бассейн у них в студии, он там загорал», - пояснила она. Что-то нехорошее заворочалось во мне».
Дальше - больше: он замечал, что отношения между Аллой и Шульгиным все меньше и меньше напоминают рабочие:
«Меня не покидало ощущение, что кто-то старательно обрезает миллион нитей, которыми я был связан с ней».
Вскоре наступила развязка: Алла, по воспоминаниям Леонида, уехала как-то вечером к Шульгину «посмотреть видео». Вернулась домой лишь утром:
«Ничего не объясняла, не извинялась, а, глядя в сторону, сказала: «Саша сказал, нам надо расстаться». Это был конец».
Ярошевский наглотался снотворного, пытаясь свести счеты с жизнью, но выжил:
«Позже Валерия расскажет, что я специально «рассчитал» количество таблеток. Пусть эта «маленькая неправда» останется на ее совести».
После разрыва Алла, как пишет бывший муж, разделила пополам шесть книжных полок, два кресла и попросила вернуть часть денег за купленный в браке синтезатор.
«ОНА МЕНЯ ИСПУГАЛАСЬ!»
Леонид жалуется, что остался ни с чем. Заработок ушел вместе с женой. Помыкавшись в Москве, Ярошевский уехал в Европу. Где через несколько лет с удивлением узнал о громком разводе Шульгина и Валерии.
«Зная Аллу, не могу себе представить, чтобы кто-то посмел голос на нее повысить, не говоря уже о рукоприкладстве. А тут - годы
избиений и издевательств, и как результат - трое детей! Надо было и мне попробовать ее поколотить хотя бы разок, глядишь - и деток бы нарожали…»
Спустя 20 с лишним лет после последней встречи Леонид, узнав о выступлении Валерии в Германии, приехал на концерт в надежде ее увидеть.
«Дверь машины открылась, Валерия, трусливо пряча лицо и делая вид, что не видит меня, прокралась к спасительным дверям и скрылась за ними. Чего она так испугалась? Неужто совесть мучит? А может, Пригожин не разрешил?»
Под конец своей книги бывший муж Валерии припас два мощных аккорда: сначала обвинил ее в том, что кичится богатством, и упрекнул, что до сих пор не создала фонд в помощь нуждающимся, как некоторые другие звезды. А потом, скрупулезно собрав все слухи и сплетни, сделал вывод, что певица его никогда не любила, использовала как трамплин, чтобы стать звездой. А теперь, вся ее жизнь - сплошной пиар:
«Это Примадонна может годами не появляться на публике, а Валерии же надо стараться изо всех сил поддерживать свой рейтинг…Эх, Валерия, Валерия… Можно уехать из Аткарска. Но вот беда - Аткарск уже никогда не уедет из тебя…»
Юлия Михальчик – одна из самых ярких выпускниц популярного телепроекта «Фабрика звезд». В третьем сезоне шоу девушка заняла третье место, но запомнилась тем, что в финале проекта продюсер Александр Шульгин сделал начинающей певице предложение. Страна замерла в интригующем ожидании, ведь еще свежа была в памяти история скандального развода Шульгина с Валерией. После «Фабрики» Юлия с успехом продолжила музыкальную карьеру. В отличие от многих других участников, ей удалось закрепиться в российском шоу-бизнесе. В эфире программы «Ой, мамочки!» Юлия Михальчик рассказала, почему поклонники так и не дождались свадьбы с Шульгиным, зачем она ему по-прежнему звонит и что она не может простить своему бывшему мужу.
В конце 2013 года ваша активная деятельность внезапно оборвалась, и возобновили вы ее сравнительно недавно. Что происходило с вами во время этой четырехлетней паузы?
Правильнее сказать, что я решила тот период посвятить себя семье. И это будет очень правдиво. У меня родился ребенок в 2013 году, я продолжала гастролировать, но перестала что-то производить. Поэтому ощущение было у людей, что я исчезла в небытие. Нет, со мной все в порядке, жива, здорова. Сыну сейчас уже пять лет. Сейчас уже тот период, когда хочется вновь творить. Я развелась, начнем с этого. У меня перестало столько времени уходить на семью, и появилось время на полет творческой фантазии. Моя жизнь заново началась после того, как у меня семья распалась.
На «Фабрику» вы пришли с подачи Александра Шульгина. Он вас заметил на одном из музыкальных конкурсов. Вы проходили кастинг на программу или он взял вас автоматом?
Нет, у него для всех одинаковые правила, а у федерального телеканала тем более. Поэтому было так: я приехала в Москву на конкурс, который начинался в Петербурге, и это все происходило, когда был кастинг. У меня планов не было задерживаться в Москве, я приехала на три дня, только на конкурс. Я Александру Валерьевичу сказала, что я не пойду, на что он ответил: «Дурой будешь». Я эти слова на всю жизнь запомнила. И все-таки на кастинг подошла.
Эта фраза стала вызовом для вас?
Мне она не понравилась, да. В силу возраста я все в штыки воспринимала тогда, мне казалось, что там все безголосые, все проплаченные. Но потом все по-другому обернулось, и я забираю сейчас все свои мысли обратно.
Ходили слухи, что участие в третьей «Фабрике» можно было купить и место якобы стоило 35 тысяч долларов. Как вы это прокомментируете?
Что касается большинства участников, за исключением одного персонажа, я могу совершенно точно сказать, что этого не было. И то в этом отдельном случае я лично этого не видела и не могу сказать наверняка. Для 15 человек это было исключено.
Не озвучите, кто этот 16-й?
Нет-нет, вы что. Это личное дело каждого. И если бы я лично присутствовала при каких-то моментах, я, может быть, и могла сказать. Но все равно считаю, что это не мое дело.
Правда ли, что некоторых претенденток на кастинге даже не просили петь, если она выделялась по внешности?
Мне кажется, не было. У меня просто нет длинных ног и пышной груди. Но опять же могу только говорить за себя – точно нет. На моих глазах такого не происходило.
А романы, например, Никиты Малинина и Маши Вебер, были тщательно продуманы?
Вообще нет.
Вы хотите сказать, что все love stories были настоящими?
Да, я в этом уверена на 100%. У нас же был потом совместный тур.
Вас называют самой яркой участницей третьей «Фабрики» – красавица, мощный голос, харизма, обаяние, и в кулуарах проекта вам пророчили первое место, но вам досталось третье. Поползли слухи, что Александр Шульгин решил так, чтобы избежать обвинений в продвижении своей фаворитки, то есть вас. Это соответствует действительности?
Мне кажется, что настолько все очевидно и объективно, потому что большая часть поклонников – это девочки, а кого они должны были выбирать? Я думаю, что все совершенно объективно. Более чем.
В финале проекта Шульгин сделал вам предложение. Он сказал следующее: «Юля, я предлагаю тебе руку по жизни». Обычно мужчины просят руки и сердца, а он предложил. Вы у него спрашивали, что он имел ввиду?
Нет, конечно. Сначала для меня это было как предложение руки и сердца, как я это поняла. А оказалось, что руки по жизни. И он ее до сих пор протягивает. Любые мои творческие моменты я могу с ним обсудить, позвонить. Я могу сказать, что с таким человеком, как Александр Валерьевич, пообщаться – это большое счастье, и удача, и опыт, и необходимость.
Часто вы к нему обращаетесь?
Пару раз в год мы видимся.
А это просьбы личного характера…
Бывают и такие. Он может пригласить на свой день рождения. Могу песни показать, даст какие-то советы - я прислушиваюсь.
Юлия, а вы лично знакомы с бывшей женой Александра Валерией?
Да, конечно.
Вы наверняка знали, какой шлейф за ним тянулся…
Вы можете мне верить, а можете не верить, но тот период, когда проходили эти войны, когда произошел разлад, когда все это муссировалось в прессе, я была на первом курсе университета, я не смотрела телевизор и не читала газет, не было интернета. Я была изолирована в этот год. Я реально не слышала. Я знала, что был развод, но подробностей и негатива этого я не читала.
А когда вы пришли на «Фабрику», вас не посвятили в эту историю?
Со слов Валерии, он очень жестоко с ней обращался. Он действительно такой страшный и ужасный человек?
Он совершенно нормальный человек. Но он одержим делом. Когда он в работе, он может психануть, сказать что-то. Но это нормально, что он такой вспыльчивый человек. Он болел артистом не только в музыкальном смысле, ему нужно и важно было знать, чем ты дышишь, живешь, как думаешь.
А Валерия не давала вам никаких советов, не вмешивалась в ситуацию?
На первых порах я была не в очень хорошем состоянии после проекта, когда все это на меня обрушилось. Честно, я уже не помню, о чем мы говорили и как это происходило. Вообще изначально нас передали Иосифу Пригожину. Но понятно, что у него одна артистка и все силы направлены на нее, и нас передали Дробышу. Таким образом мы все начали общение и пересеклись с Валерией.
Вы сказали, что за четыре года затишья творческого вы успели и родить, и развестись. Вы были замужем за бизнесменом Владимиром Гоевым. До брака у вас несколько лет были приятельские отношения, а после развода общаетесь?
Да, конечно, у нас общий ребенок. И если сын говорит, что он хочет позвонить папе, мы всегда это делаем. Но я не хочу потом от ребенка услышать обвинений, что я не давала ему общаться с ним.
А Владимир принимает участие в воспитании ребенка?
Практически нет.
Некогда, не успевает?
Нет, ну что вы. Просто у каждого своя жизнь, так вышло… Не знаю, как сказать. Для сына я и мать, и отец, ему, конечно, не хватает мужского общения.
Но рублем помогает?
Может быть, ситуация выровняется когда-нибудь. Я думаю, что, если бы была возможность, он не вел себя так. Наверное, непростая ситуация.
Но тем не менее вы остались с ним в дружеских отношениях, и это уже хорошо.
Многие поклонники восхищаются тем, что вы умеете сохранить хорошие отношения с бывшими, восторгаются, что и с Шульгиным вы общаетесь – мол, Валерия не смогла, а вы смогли. Как вы это делаете?
Вы сравниваете несравнимые вещи. Валерия родила троих детей, у них была большая история, это целая жизнь. В моем случае намек на отношения и неслучившиеся отношения – две разные вещи совершенно. Я же не прожила с человеком ни месяца, нас связывало три интервью в день на протяжении недели. О чем может быть речь?
Я знаю, что вы тщательно следите за питанием…
Нет, не тщательно.
Да вы что?
И сосиски я ем, чипсы…
Так вот как дела обстоят! Но было же время. Я читала на просторах интернета, что действительно следили и это была не дань моде, а необходимость.
В свое время вы так старательно худели, что вам поставили диагноз анорексия.
Я просто решила, что перестаю есть вообще. И полгода я питалась только небольшим количеством фруктов, практически больше ничего не ела. Потом я прочитала книжку одну очень умную и узнала, что мне нельзя сыр и что нужно есть только нечетное количество продуктов. Например, креветки. Ну, наверное, их нужно было есть 33, а я считала, что мне семи хватит. И я ела небольшую плошку риса, семь креветок и фрукты. Это был мой рацион на день. Поэтому, конечно, я дошла «до ручки». Если бы мои родители вовремя не приехали, я не знаю, сидела бы я рядом с вами сейчас или нет, разговаривала ли бы. Мне ставили разные диагнозы, на тот момент я не могла родить, настолько все меняется в организме. До диеты я весила 62-64, а после – в районе 40 килограммов.
40? Плохо себя чувствовали?...
Очень. А может, и меньше, я уже не знаю, не взвешивалась. Я уже начинала падать в обмороки, не могла дойти до туалета, могла только лежать.
Есть слухи, что вы сели на жесткую диету на нервной почве, после разрыва с Шульгиным.
Нет, это было уже после. Там были другие моменты, мне начали прописывать гормональные таблетки, которые, видимо, мне не подходили, и я ела и набирала вес.
А как вы восстанавливали организм?
Я месяц провела в больнице, общалась с психологами и психиатрами, мне были прописаны антидепрессанты, которые я потом сама себе отменила. Я понимала, что я овощ, не соображала, мне, как говорится, что воля, что неволя.
В нашей программе есть рубрика неудобных вопросов. Я предлагаю на выбор три конверта, и вы можете ответить на один или на все…
Почему вы решили развестись с Владимиром Гоевым? Потому что он очень неправильно себя вел. Это уму не постижимо! Приходилось ли вам прощать измену? Не могу никак с этим смириться. Мне все-таки кажется, что это неправильно, не должно быть измен. Я верю в чистую и светлую любовь. Для меня замужество было очень важным шагом. Для меня всегда примером для подражания были мои родители, которые познакомились еще в школе и до сих пор вместе. Так должно быть. Я не планировала никаких разводов, для меня в один момент рухнул мир. Там и измены, и все, что может быть, все было. Это такие моменты, о которых нельзя говорить. Но при этом я его очень уважаю, потому что он очень образованный человек, с чувством юмора, у него много положительных качеств.
Юля, а он устроил свою личную жизнь после развода?
Официально нет. И вряд ли это произойдет, потому что он нигде такой больше не найдет (смеется). После меня ему будет тяжеловато. То, что я для него делала, вряд ли какая-то женщина сможет такое же.
А вы устроили свою личную жизнь?
Нет, нет…
Значит, все еще впереди…
Конечно. Сильная, смелая, как лебедь, белая… Дай бог, чтобы у всех женщин прошло то, что болело, и все осталось позади. Да и у мужчин тоже. Будьте счастливы.
Смотрите программу «Ой, мамочки» на телеканале «МИР» по субботам в 9:00 и узнавайте необычные факты из жизни звезд.
В Аткарск нас пригласила коренная аткарчанка -- певица Валерия. Ровно год назад, после фактического разрыва с Александром Шульгиным, она вернулась на родину, к маме с папой. Тогда Лера была убеждена, что маленьких детей (Ане в ту пору было 8, Артему -- 7, а Арсению -- 3 года) лучше растить вдали от столиц. Прошел год. Не собирается ли певица возвращаться в Белокаменную? Поезд на станции Аткарск стоял три минуты. До конечной станции -- Саратова -- оставалось полтора часа пути. Однако лишь мы с фотокором Сашей Джусом в полной боевой готовности ждали в неотапливаемом тамбуре, когда состав замедлит ход и проводник, похожий на Алена Делона в юности, уже нацелившийся ключом в замочную скважину, отомкнет дверь.
Источник: Fotodom.ru/Фотодом
В Аткарск нас пригласила коренная аткарчанка -- певица Валерия. После фактического разрыва с Александром Шульгиным она вернулась на родину, к маме с папой. Тогда Лера была убеждена, что маленьких детей (Ане в ту пору было 8, Артему -- 7, а Арсению -- 3 года) лучше растить вдали от столиц. Прошел год. Не собирается ли певица возвращаться в Белокаменную?
Пока некуда возвращаться, -- машет рукой Валерия. -- По брачному контракту нам с детьми достался загородный дом в Крекшино. Это в полусотне километров от Москвы по Минскому шоссе. В доме постоянно ломается отопление... Да и вообще там нельзя жить. Это даже орган опеки и попечительства признал. Нажились уже за забором, хватит. А три квартиры в Кунцево, на улице Загорского, студия на Сретенке, офис на Тверской и большая квартира в Камергерском переулке, в доме, где жил Кассиль, а также маленькая на Пролетарке принадлежат Шульгину. Он кричит на каждом углу, что любит своих детей и хотел бы с ними почаще видеться, но делает все для того, чтобы дети жили за тысячу верст и не беспокоили любящего папу.
-- Так вы вынуждены жить в Аткарске из-за отсутствия жилья?
Можно сказать и так. Но это еще не означает, что нам здесь плохо. Наоборот, такого чудесного года ни у меня, ни у детей никогда не было.
Я так рада, что не поддалась в очередной раз на посулы и обещания Шульгина, добилась развода. Ведь раньше я не имела права голоса. Даже видя, что муж портит детей, делает совершенно недопустимые вещи -- допустим, берет двухлетнюю Аню на дискотеку, заканчивающуюся далеко за полночь, или будит их в четыре утра, чтобы послушали его новую песню, -- я была бессильна ему помешать. Тут же последовала бы оплеуха. На глазах у детей! Муж и без того избивал меня до фиолетового цвета, запирал в собачьем вольере в зимнюю стужу, постоянно и изощренно унижал, оскорблял.
Чтобы больше не обращаться к этой больной для меня теме, расскажу только об одном эпизоде. Я ждала третьего ребенка, Сеню. А Саша словно нарочно задался целью сделать наше совместное проживание невыносимым. Я пришла в обычную женскую консультацию, по месту прописки, на Пролетарке, и притворилась, что, мол, с сердцем нехорошо. Хотя на самом деле беременность протекала нормально. Меня положили в кардиологический роддом на сохранение. Я пролежала там месяц. Четыре человека в палате. Одна ванная на всех, в дальнем конце коридора. И та работала два дня в неделю. Не знаю, как я все это вынесла. Но у Шульгина один ответ: «У меня нет денег класть тебя в нормальную больницу». Финансами в нашей семье занимался Саша. Мои доходы были как бы виртуальными. Во всяком случае, я их не видела, только на бумаге.
-- Шульгин не хотел третьего ребенка?
Хотел! Чем больше детей, тем лучше. Дети -- это алиби. Его многие знали с плохой стороны, но... от плохих людей детей не рожают. Рожая детей, я создавала ему имидж, который, в свою очередь, помогал открывать все двери.
-- Где же родился Сеня?
В ноябре 1998 года в Институте репродукции. Хотя должен был родиться в ЦКБ. С этой больницей у нас был заключен договор. Но я его расторгла, получила назад деньги и легла в институт на самых обычных, бесплатных условиях. Оттуда нас с Сенечкой забрали чужие люди -- знакомые моей знакомой. У женщины, приютившей меня и детей, были три дочки того же возраста, как мои. Мы жили у них на станции Клязьма. Воду приходилось таскать из колонки на второй этаж.
-- А поселиться в одной из московских квартир вы не могли?
Так их тогда еще не было. Шульгин купил их позже, когда я стала хорошо зарабатывать. А тогда мы все жили в Крекшино, куда я после его издевательств возвращаться не хотела.
-- А снять квартиру?..
На что? Я берегла каждую копейку... Ведь ушла с походной сумкой, в которой детская одежда да ветхие пеленки.
-- И что вы предприняли, чтобы как-то разрядить ситуацию?
Обвенчалась с Шульгиным...
-- О-па...
Ради детей!.. Батюшка сказал: у детей в венчанном браке все будет хорошо. Но Саша полагал иначе. Мало того что еще по дороге в храм он послал меня матом, так и потом, когда таинство свершилось, все твердил: «Я не потерплю, чтобы кто-то третий между нами затесался...» Третий -- это Бог... Представляете?! Но сейчас нас уже развенчали. Я добилась cвоего. Хотя было нелегко. В церкви мне говорили: «Вот будете вступать в повторный брак, тогда и...» Но я же не знаю, будет ли это и когда. А быть связанной с таким человеком, как Шульгин, не хотела. Вспомните Омара Хайяма: «Чтоб мудро жизнь прожить, два правила запомни для начала: уж лучше голодать, чем что попало есть, уж лучше быть одной, чем вместе с кем попало!»
-- Как складывается ваш день в Аткарске?
Встаю, как жаворонок, в 7 утра, собираю детей в школу. Ложусь далеко за полночь, как сова. Сплю часов пять-шесть.
-- Что так мало?
Времени не хватает. Я сейчас, как никогда, занимаюсь детьми. Каждой буквой, каждой запятой. Проверяю, контролирую, помогаю. Дети ведь теперь не такие организованные. Аня, например, может сидеть полтора часа просто так. «Я тебя жду», -- говорит. Да ты не жди! Ты делай пока, что можешь! Я учу их правильно организовывать свое время, не терять ни секунды.
-- Вы были другой?
На этот вопрос ответила мама Валерии, Галина Николаевна: «Помню, выехали всей семьей на природу. Вернулись поздно. Я проснулась в пять утра. Смотрю, дочка (а она тогда была в первом классе!) задание по чистописанию выполняет! Из-за прогулки не успела уроки сделать, а с невыученными в школу прийти не может...»
В средней школе № 8 города Аткарска, которую когда-то окончили дед Валерии Николай Иванович, потом ее мама Галина Николаевна, позже она сама и где теперь учатся ее старшие дети -- пятиклассница Аня и третьеклассник Тема, мне рассказали, что она окончила школу с золотой медалью! Алла Перфильева (настоящие имя и фамилия Валерии) так хорошо успевала по всем предметам, что учительница математики прочила ей лавры Лобачевского, физики -- Ландау и Марии Кюри, учитель правоведения и нынешний директор Аткарского парка-музея Владимир Николаевич Игнатьев надеялся, что его любимая ученица поступит на философский факультет МГУ, а учительница географии Тамара Николаевна Мартемьянова -- на географический. Но большинство сходились во мнении, что Аллочка выберет истфак. История была ее «коньком», хобби. Она запоем читала Вальтера Скотта и Карамзина, писала яркие рефераты, водила экскурсии по школьному музею и с блеском выигрывала исторические олимпиады. Как районные, так и областные.
Собственно, о карьере историка для своей единственной дочери мечтала и ее мама, Галина Николаевна, очень расстроившаяся, когда семнадцатилетняя Алла подала документы в Институт имени Гнесиных, на отделение вокала. Она даже ходила к Кобзону, набиравшему курс, просила, чтобы тот «отсеял» дочку. Ей хотелось, чтобы золотая медалистка получила фундаментальное университетское образование. Кобзон страшно удивился. Он впервые встретил такую маму. Все остальные, наоборот, стремились правдами и неправдами пропихнуть свое чадо в старейший музыкальный вуз. Но беспрецедентный случай в истории Гнесинки: Аллу Перфильеву приняли в институт без училищного образования, после Аткарской музыкальной школы! Такого здесь еще не бывало...
Мне обидно, -- говорит певица, -- когда я слышу, что Валерию, мол, «сделал» Шульгин. Конечно, никто не умаляет его продюсерских талантов, ему много дала работа с группой «Круиз», в частности, редкую возможность изучить шоу-бизнес, о котором в СССР тогда и понятия не имели. Не было бы Шульгина, был бы кто-то другой. Все к тому шло. У меня уже была и «песня года»... Шульгин же не девочку взял, которую нужно водить по педагогам, а готовый материал. Уже через 15 дней по приглашению авторского общества «Рондер-мьюзик» мы выступали в Германии. Такое с наскоку не сделаешь. Тем более в отличие от настоящих профессионалов, таких, как продюсер «Иванушек» Матвиенко, который сам пишет, аранжирует, руководит процессом «от» и «до», Шульгин не знает ни одной ноты, а если что и объясняет, то на пальцах: «Высоко надо петь, высоко!» (Смеется.)
-- Но он как-то занимался с детьми, развивал их?
Да что вы! Он приходил с работы, садился перед телевизором, ставил фильм, скажем «Мумию». Дети бегали тут же. Пользы -- ноль, а вреда... После этой «Мумии» дети, особенно Тема, стали бояться темноты, не спать по ночам, плакать...
-- А сейчас Артем боится темноты?
Нет, мы и сами не заметили, как перестал. Тема в Аткарске раскрылся с неожиданной стороны. Он вдруг... запел. Да еще как! Его даже в муниципальный оркестр взяли -- со взрослыми петь. Соло! У него открылись лидерские наклонности, появились друзья-приятели. Ведь в Москве у ребят друзей не было. Какие друзья, когда учились они в центре города, в англо-немецкой школе, а жили «на выселках» -- в Крекшино. Полтора часа туда, полтора обратно! Ну-ка, постой в «пробках»... Они уставали, раздражались, у них больше ни на что времени не оставалось. А здесь все близко: пять минут до школы, через дорогу -- музыкальная школа, в которую Аня и Тема уже здесь пошли, рядом Центр детского творчества. Аня рисует хорошо. Тема в шахматы играет, как взрослый.
-- Но какое образование получат дети в Аткарске?
Такое же, как в Москве. Даже лучше. У Ани в столичной спецшколе были пятерка по английскому и четверка по арифметике. А сюда приехали -- она по арифметике больше чем на тройку не тянет! А по английскому вообще полный «ноль»... Я проверила и за голову схватилась. Пришлось срочно нанимать репетиторов. И только сейчас, год спустя, она -- наконец-то! -- догнала класс по арифметике. Здесь учат гораздо лучше! Я постоянно бываю в Москве, встречаюсь с Аниными и Темиными педагогами, директором школы, вожу туда контрольные работы детей. Они не отстают, даже идут с опережением! Иностранными языками занимаются с частными педагогами. И английским, и немецким. Чтобы контролировать немецкий, я сама засела за учебники. Уже одолела первый курс иняза, читаю детективы на немецком. Пока адаптированные. Но скоро, я думаю, возьмусь и за подлинники.
-- Вам легко даются языки?
Я же сказала: мне нравится учиться!
-- А еще что вам нравится?
Печь торты и именинные пироги. Дети любят медовый и лимонный. Разговаривать с детьми подолгу и обстоятельно. На это тоже недоставало времени. Общаться с подругами детства и другими интересными людьми. А вечером, когда всех накормила, всех уложила и всем все объяснила, -- нырнуть в Монтеня. И читать, читать...
-- А что вас огорчает?
Не читают дети то, что бы мне хотелось. Например, Гайдара. Мы зачитывались «Тимуром и его командой», даже свою тимуровскую дружину сколотили, ходили, людям помогали. А моих это не задевает. Они любят читать энциклопедию. Вот устраиваю принудительные гайдаровские чтения. Читаю им и «Тимура...», и «Голубую чашку».
-- Кто ваша любимая литературная героиня?
Любка Шевцова из «Молодой гвардии». Наверное, потому, что была актрисой...
-- Хотели бы попробовать себя на драматической сцене, поступить в театр?
Хотела бы. Особенно в комических ролях. Есть у меня такой пунктик. Но те роли, что мне предлагали сыграть в кино и в Театре антрепризы, меня не заинтересовали. Намечается один телевизионный проект. Но подробности рассказывать пока не буду. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
-- Вы любите модно одеваться? У кого из модельеров шьете одежду?
Предпочитаю готовые вещи. Никогда не делала культа ни из одежды, ни из украшений. Когда Шульгин впервые подарил мне золотое кольцо с бриллиантом и спросил: «Ты этого хотела?» -- я честно ответила: «Нет».
-- Что из нарядов вы приобрели себе в этом году?
Ничего. Зачем мне новые наряды? Куда мне ходить? К бабе Вале или на немецкий?..
-- Не тоскуете ли по московской роскоши?
Нисколько.
-- Чего вам недостает для счастья, Валерия?
Если бы был любимый человек, понимающий -- мне бы этого было достаточно.
Елена Березина, Аткарск -- Москва "Огонек"
