Чаще всего утверждают, что понятие справедливости является размытым, мол, полностью формализовать его нельзя... Между тем, справедливость - так, как понимает её большинство русских - проста как правда.
Кавказец, совершивший преступление на нашей земле, ожидает, что диаспора соберёт деньги и подкупит следствие, дабы дело развалилось не доходя до суда. Или все вместе будут искать выходы на судью. И когда преступника отпустят, то все помогавшие будут считать, что поступили справедливо, уйдя от возмездия.
Почему? Потому что русские, в восприятии кавказцев - низший народ, более низкая нация. Это так, кстати, не только для кавказцев - это специфика любого узко-национального менталитета. В неё считается справедливым, что своего отпустили - ведь он ничего преступного по отношению к своим не совершил.
Если спросить кавказца, считает ли он, что диаспора поступила справедливо, его отмазав, он ответит - конечно, справедливо. По другому и поступить было нельзя. Если бы земляки оставили его в беде, не пошевелив пальцем, дабы вытащить его из застенок жестокой российской Фемиды, то он посчитал бы это несправедливым. Почему? Ведь принято помогать своим. Все всегда своим помогают, так издавна заведено, а ему вдруг не стали? Где справедливость?
В этом и состоит узко-национальное понимание справедливости: вылези из кожи вон, но своему помоги. При этом на чужого понятия справедливости не распространяются. Коротко: справедливо то, что выгодно своим.
Есть также западное понимание справедливости. Обычно это не проговаривается, но дело обстоит так: что законно, то и справедливо. Закон является высшей верой западного человека. Он занял место Бога. Выше вообще ничего нет. Именно поэтому на Западе принято стучать на всех и вся.
Знакомый, переселившийся в Германию более 20 лет назад, рассказывал. Они приехал домой на обед. На нагретом капоте его машины устроилась кошка. Когда он вернулся, то легонько (не ударяя) спихнул её на землю. Через несколько дней пришёл невообразимый счёт из общества защиты животных - "за жестокое обращение". Кто-то из соседей увидел, да стуканул.
Не следует думать, что подобное делается потому что характер дурной, так сказать, из личной подлости. Отнюдь нет. Сообщивший "куда надо" человек исполнял свой долг перед общество и законом. Он служил высшему (так, как его понимают на Западе). Подавляющее большинство соотечественников одобрили бы его действия.
По сути дела, Запад вернулся к ветхозаветному иудаизму, пусть и на новом уровне. Однако суть от того не поменялась. С таким подходом полемизировал Иисус Христос: иудейский истеблишмент осуждал (а впоследствии и распял) Его за несоблюдение сурового еврейского закона, обязательного отдыха в субботу - поскольку в этот день продолжал лечить людей: "Суббота для человека, а не человек для субботы" (Мк. 2:27). Собственно, этим была задана новая, более высокая планка понимания соотношения человека и закона. И горе тем, кто, подобно Западу, хочет вернуться во времена дремучего язычества! Для нашей цивилизации поставление закона выше человека будет не шагом вперёд, но откатом назад, фактом имплицитного отрицания христианских духовных ценностей.
Закон, как вы знаете, иногда можно обойти. Отсюда и специфическое гибкое понимание справедливости на Западе. Журналист Александр Гордон рассказывает о начале своей жизни в Америке:
"Ко мне приехал отец, и мы с ним пошли на рыбалку, наловили рыбки. Решили воблу сделать. Рыбку посолили, повесили на балкон сушиться, закрыли марлей от мух и уехали в Канаду. А когда через неделю вернулись, квартира была опечатана и висела большая повестка. Меня вызывали в местную санэпидемстанцию за то, что я подвергаю опасности жизнь и здоровье жителей этого маленького города. Зашел в квартиру, может, думаю, канализацию прорвало? Все вроде в порядке. Вдруг звонок от хозяина квартиры, он спрашивает: «Что у тебя там за история?» -- «Какая история? В чем вообще дело?» -- «Мне соседка сказала, что у тебя на балконе мертвая рыба! Она подает на вас в суд».
Я не долго думая иду к суперинтенданту здания (что-то типа домоуправа), говорю: «Давай координаты своего адвоката, и пусть эта стерва дает координаты своего адвоката. Я вас судить буду!» -- «За что?» -- «За нарушение первой статьи Конституции США». А первая статья гласит, что каждый человек имеет право исповедовать религию, право на свободу собраний и так далее... «Вы, -- говорю, -- нарушили мое религиозное право. У нас, у русских, есть обычай -- в июле месяце мы вывешиваем на балконе сушеную рыбу. Рыба -- это символ христианства, ты же должен знать... А вы заставили меня эту рыбу убрать. Я оскорблен в своем религиозном чувстве. Теперь -- только через суд». В общем, они перепугались и свой иск отозвали.
Вторая история. Это уже в другом доме было. Поставил я на балкон три картонные коробки, которые не стал выкидывать, потому что хотел сложить в них какое-то барахло и увезти. Ко мне подошел суперинтендант и сказал, чтобы я немедленно убрал коробки с балкона, потому что нарушаю устав этого дома, согласно которому ничего, кроме мебели, на балконах стоять не должно. Я взял фломастер, на большой коробке написал «стол», на маленьких -- «стул». После этого он не подошел ко мне больше ни разу! Потому что коробки приобрели статус мебели."
Таким образом, неуклонное следование закону оборачивается полной противоположностью: когда закон все используют как угодно с целью личной выгоды.
Именно представления русского человека о справедливости являются наиболее универсальными. Если русский парень ограбит приезжего из Средней Азии, его посадят. И подавляющее большинство русских будет считать, что он наказан справедливо - несмотря на то, что мы, в общем, смотрим на азиатов несколько свысока. На самом деле, в глубине души мы считаем их точно таким же образом Божиим, как и мы сами.
Здесь мы выходим на самую суть понимания справедливости по-русски: справедливый поступок тот, который совершён с соответствии с Высшей Правдой.
Герой Булгакова утверждал, что осетрина бывает только одной свежести. Перефразируя, можно сказать, что правда бывает одна - высшая. И никакая другая. Более низший уровень был бы: раз потерпевший - чурка, то его как бы и не жалко.
Другой пример. Высокопоставленный чиновник, конечно же, отмажет своего отпрыска, совершившего преступление. Но при этом он - почти наверняка! - скажет ему: "а вообще-то справедливо было бы тебя посадить".
Почему чиновник сказал это? Зачем? Разве его сынишка, представитель "золотой молодёжи", не будет всю жизнь жить в соответствии с сословной вседозволенностью? Потому что отец хотел бы, чтобы ребёнок ориентировался на общепринятые нормы справедливости, имел их в виду.
Таким образом, наше понимание справедливости связано с самыми высокими идеалами.
Когда мы рассуждаем, или задаёмся вопросом, "что есть справедливость в данном случае", то тем самым - возможно, неосознанно - встаём на позиции Бога, Который эту ситуацию бы рассудил . Бог, как вы догадываетесь, выше закона. Другое дело, что у нас так не всегда может получиться - что ни говори, не очень удобно встать на сторону Бога)) Не всем это возможно)) Сказывается индивидуальная ограниченность.
Поскольку в слове справедливость корень "прав" - тот же самый, что и в слове "правда" - есть очень большой соблазн сказать, что справедливость - это поведение или оценка в соответствии с некоей Высшей Правдой. Прав не тот, у кого больше прав, или больше силы и прочих ресурсов - но прав тот, за кем больше истины . Это отнюдь не соответствует законности. Как минимум - не всегда соответствует. Закон находится на более низком уровне, чем правда.
В тексте был приведён показательный пример. Путин, присоединяя к России Крым, действовал справедливо. Несмотря на то, что некоторые законы при этом были нарушены. По крайней мере, именно так восприняли его действия большинство россиян. В данном случае, справедливость была обусловлена исторически. То есть справедливость в ряде случаев может идти вразрез с законами, и мы это понимаем.
Русское понимание справедливости говорит: живи по совести. Сначала выясни, в чём дело, разберись, пойми истинный расклад. Включи свои мозги, соотнеси события с самыми Высшими Ценностями. А потом уже действуй.
Утверждение что русские - самый мудрый народ (в тексте ), вызвала сомнение у некоторых читателей. Между тем, сама постановка вопроса, сама необходимость соотносить некоторое событие с Высшими Ценностями уже порождает жизненную мудрость. Потому что, если это не мудрость - то что тогда мудрость?
Ведь такого, как у нас, русских, нигде больше нет. Мы всего лишь к этому привыкли, и потому не ценим. И даже восхищаемся народами, у которых понимание справедливости редуцировано до убогого юридического сознания.
Понимание справедливости кавказца ограничено узкими рамками его национальности. Справедливость по-западному ограничена законом. Русское понимание справедливости не ограничено ничем. По моему нескромному мнению, оно является наиболее универсальным. Потому что мы вообще самый универсальный народ.
Конечно, справедливость - это миф. Но если я руководствуюсь этим мифом в своей жизни, то чем он отличается от действительности? Не имеет значения, был Иисус Сыном Божиим, или нет. Достаточно того, что мы верим, что Бог-Троица посчитал нужным в определённый исторический момент нас простить и вочеловечить одну из Своих Ипостасей. Истины, которые Он принёс, уже работают, вне зависимости от того, кем именно был Иисус. Нам нужен этот "нас возвышающий обман".
Довелось слышать такое высказывание: "восточная религия - мистика живота, Католичество - мистика головы, Православие - мистика сердца". Подобным же образом различается и понимание справедливости. Только русская справедливость ассоциируется с самыми высшими ценностями, с Богом.
Самый сложный момент в этом тот, что у нас справедливость толкуют чаще всего однобоко. Как только говорят "справедливость", то тут же подразумевают "наказание" и "возмездие". Неоднократно встречались рассуждения, что кроме справедливости в русском характере есть также и милосердие. Таким образом, имеет место неявное противопоставление милосердия и справедливости. Их чаще всего рассматривают как совершенно разные категории.
Мне всегда казалось некоторая неубедительность в таком противопоставлении. Много-много лет назад я ехал на своей машине за "скорой помошью", в которой везли жену с тяжело больным ребёнком (ну, не жену, конечно. Жена - с которой вместе до гробовой доски. Штамп в паспорте ещё не делает женою - как борода не делает философом). Ехал с очень большим превышением скорости, иногда и по встречке, и почти всё время на красный свет (у меня тогда была машина со спортивными характеристиками, "Nissan Skyline"). Кроме всего прочего, не было ни техосмотра, ни прав (когда много денег, всё время пребываешь в своеобразном устроении духа - что всех и вся можешь купить. Одна из причин, почему пришлось завязать с бизнесом). Когда меня остановил милиционер на посту, я подбежал к нему и сказал, запыхавшись: "Ребят, у меня там, в скорой, больной ребёнок". Милиционер бегло взглянул в моё лицо, очевидно догадался, что не вру, и махнул палочкой в сторону машины.
Если говорить о справедливом возмездии, то гаишник должен был меня оштрафовать - и за всевозможные нарушения, и за отсутствие документов... Но он поступил справедливо в данной ситуации, и эта справедливость включала в себя милосердие.
Другой пример. Тонет корабль. Капитан отдаёт приказ первыми спасать женщин и детей. Спрашивается: почему? Разве не все равны перед смертью? Разве мужчины не менее достойны жить? Ведь часть детей станет потом точно такими же мужчинами! Но все считают такую команду справедливой. Однако в данном случае речь идёт не о справедливости, но милосердии. Милосердии к слабым. Поскольку у детей и женщин меньше физических ресурсов, чтобы побороться за свою жизнь. В этом случае также справедливость включает в себя милосердие.
Как представляется, в нашем русском понимании справедливости милосердие является необходимой составной частью. Когда речь идёт о справедливости в её наиболее универсальном, русском изводе, то рассмотрение её без милосердия является искусственным. Это означает выхолащивание справедливости, низведение справедливости до уровня законности.
Если бы милосердие и справедливость были жёстко разделены в нашем мировосприятии, то не могло бы существовать распространённое выражение "строг, но справедлив" - поскольку строгость как раз и предполагает адекватное взыскание и воздаяние, а справедливость означает не только наказание за дело, но и снисхождение к мелким человеческим слабостям, учёт их при наказании.
Русский менталитет признаёт как справедливое поведение (возмездие), но также включает в себя и милосердие. Если справедливость не включает в себя милосердие (то есть, по сути дела, равна адекватному воздаянию), то зачем тогда нам нужен корень "прав"? Зачем вообще нужно это понятие, если вполне можно было обойтись чем-то вроде "соответственного воздаяния"?
Итак, законченная формулировка справедливости по-русски: оценивать вещи с наиболее высокой, ничем не ограниченной позиции. Так, как смотрит на них Бог. Надеюсь, что такое Бог, не надо объяснять?
Потому что в Боге находится в единстве всё то, что искусственно разделяется познающим субъектом: пространство и время, необходимость и возможность, общее и частное, бытие и небытие...
Справедливость и милосердие также объединены. Милосердие всегда там, где есть Любовь. А ведь наш христианский Бог есть не только Слово.
Милосердие и справедливость
Заповедь любви была выдвинута христианством в качестве универсального требования, содержащего в себе по смыслу и все требования Декалога. Но вместе с тем и в проповедях Иисуса, и в посланиях апостола Павла намечается различие между законом Моисея и заповедью любви, которое помимо чисто теологического значения имело и существенное этическое содержание: в христианстве от человека требовалось не скрупулезное соблюдение правил, нередко формальных, а праведность, покоящаяся на движении сердца.
Этический аспект различения Декалога и заповеди любви был воспринят в новоевропейской мысли. Так, по Гоббсу, закон Моисея, в той мере, в какой он предписывал каждому признавать те же права, которые он хочет для самого себя, был законом справедливости. Нормы Декалога запрещают вторгаться в жизнь других людей и кардинально ограничивают претензии каждого на обладание всем. Милосердие же не ограничивает, а раскрепощает. Оно требует от человека позволять другому все то, что он сам хочет, чтобы было позволено ему. Пересказывая заповедь любви словами золотого правила, указывая на равенство и эквивалентность, требуемые этой заповедью, Гоббс тем самым истолковывал ее как стандарт общественных отношений. Такое соотнесение справедливости и милосердия оказало значительное влияние на последующее развитие европейской этико-социальной мысли.
В более четком и строгом виде это различие установил Гегель. Он указал на то, что Христос не просто противопоставляет «более высокий дух примиренности» законам Моисея, Нагорной проповедью он делает их совершенно излишними. В Декалоге дан именно закон, всеобщий закон, который оказывается необходимым в силу «разделения, обиды», обособленности между людьми. Нагорная проповедь задает иной порядок жизни, который бесконечно разнообразнее Моисеевых законов и потому уже не может быть выражен в специфической для законов форме всеобщности. Дух примиренности утверждает богатство живых связей, пусть даже с немногими людьми, а этого нельзя найти в Декалоге.
В понимании B.C. Соловьевым справедливости и милосердия их соотнесенность с золотым правилом также была существенна. Соловьев соотносил справедливость с отрицательной формулировкой золотого правила («Не делай другому ничего такого, чего себе не хочешь от других»), а милосердие - с положительной («Делай другому все то, чего сам хотел бы от других»). Хотя различия между этими правилами, безусловно, имеются, Соловьев не видел оснований их противопоставлять. И дело не в том, что они представляют собой разные стороны одного и того же принципа, их нераздельность обусловлена предполагаемой Соловьевым цельностью внутреннего духовного опыта личности. Соловьев развивал тот взгляд в истории этики, согласно которому справедливость и милосердие представляют основные нравственные добродетели. Справедливость противостоит эгоизму, а милосердие - зложелательству, или ненависти. Соответственно чужое страдание оказывает влияние на мотивы человека двояким образом: противодействуя его эгоизму, удерживая его от причинения страдания другому и вызывая сострадание: страдание другого побуждает человека к деятельной помощи.
На основе последовательного различения милосердия и справедливости в новоевропейской этико-философской мысли (как отмечалось уже в теме 19) появляется возможность понять их как две фундаментальные добродетели, соответствующие разным сферам нравственного опыта и, соответственно, строже обозначить два основных уровня морали. Требование справедливости призвано снимать противоречие между конкурирующими устремлениями (желаниями и интересами) людей в соответствии с их правами и заслугами. Иной, более высокий, уровень нравственности задается заповедью любви. Как выше было отмечено, Гегель считал, что точка зрения милосердия предполагает, что различия, между людьми как обособленными, имеющими различные интересы, уравненными посредством права, т.е. принудительно, преодолены. Здесь необходимо уточнение: точка зрения любви предполагает различие интересов как бы преодоленным; расхождение интересов не принимается во внимание, требование равенства и взаимности считается несущественным. Этика милосердия призывает человека не сопоставлять сталкивающиеся желания и интересы, а жертвовать своими личными интересами ради блага ближнего, блага других людей: «Смело давай другому, не учитывая, что ты получишь взамен».
Анализ традиции разделения милосердия и справедливости в истории философии приводит к двум выводам. (1) При том, что милосердие является высшим моральным принципом, нет оснований всегда ожидать его исполнения от других. Милосердие является долгом, но не обязанностью человека; справедливость же, вменяется человеку как обязанность. В отношениях между людьми как членами сообщества милосердие является лишь рекомендуемым требованием, справедливость же - непреложным. (2) Милосердие вменяется человеку как моральное долженствование, однако он сам вправе требовать от других лишь справедливости и не более того. Принцип справедливости утверждается обычным порядком (как в основе своей правопорядком) цивилизованного общества. Заповедь же любви базируется на том особом типе межчеловеческих отношений, в которых ценности взаимопонимания, соучастия, человечности утверждаются людьми инициативно.
этический добро зло справедливость
В понимании B.C. Соловьевым справедливости и милосердия их соотнесенность с золотым правилом также была существенна. Соловьев соотносил справедливость с отрицательной формулировкой золотого правила («Не делай другому ничего такого, чего себе не хочешь от других»), а милосердие -- с положительной («Делай другому все то, чего сам хотел бы от других»). Хотя различия между этими правилами, безусловно, имеются, Соловьев не видел оснований их противопоставлять. И дело не в том, что они представляют собой разные стороны одного и того же принципа, их нераздельность обусловлена предполагаемой Соловьевым цельностью внутреннего духовного опыта личности. Соловьев развивал тот взгляд в истории этики, согласно которому справедливость и милосердие представляют основные нравственные добродетели. Справедливость противостоит эгоизму, а милосердие -- зложелательству, или ненависти. Соответственно чужое страдание оказывает влияние на мотивы человека двояким образом: противодействуя его эгоизму, удерживая его от причинения страдания другому и вызывая сострадание: страдание другого побуждает человека к деятельной помощи. На основе последовательного различения милосердия и справедливости в новоевропейской этико-философской мысли появляется возможность понять их как две фундаментальные добродетели, соответствующие разным сферам нравственного опыта и, соответственно, строже обозначить два основных уровня морали. Требование справедливости призвано снимать противоречие между конкурирующими устремлениями (желаниями и интересами) людей в соответствии с их правами и заслугами. Иной, более высокий, уровень нравственности задается заповедью любви. Как выше было отмечено, Гегель считал, что точка зрения милосердия предполагает, что различия, между людьми как обособленными, имеющими различные интересы, уравненными посредством права, т.е. принудительно, преодолены. Здесь необходимо уточнение: точка зрения любви предполагает различие интересов как бы преодоленным; расхождение интересов не принимается во внимание, требование равенства и взаимности считается несущественным. Этика милосердия призывает человека не сопоставлять сталкивающиеся желания и интересы, а жертвовать своими личными интересами ради блага ближнего, блага других людей: «Смело давай другому, не учитывая, что ты получишь взамен». Анализ традиции разделения милосердия и справедливости в истории философии приводит к двум выводам. (1) При том, что милосердие является высшим моральным принципом, нет оснований всегда ожидать его исполнения от других. Милосердие является долгом, но не обязанностью человека; справедливость же, вменяется человеку как обязанность. В отношениях между людьми как членами сообщества милосердие является лишь рекомендуемым требованием, справедливость же -- непреложным. (2) Милосердие вменяется человеку как моральное долженствование, однако он сам вправе требовать от других лишь справедливости и не более того. Принцип справедливости утверждается обычным порядком (как в основе своей правопорядком) цивилизованного общества. Заповедь же любви базируется на том особом типе межчеловеческих отношений, в которых ценности взаимопонимания, соучастия, человечности утверждаются людьми инициативно.
Справедливость. Одной из центральных нравственных категорий, входящих в кодекс профессиональной морали является категория справедливости, которая может определяться как «моральный и политико-правовой принцип, устанавливающий меру отношений между людьми, а также между общественными институтами и гражданами» и основывающийся на принципе равенства. Фактически, это нравственное требование, которое в переводе на язык служебных предписаний будет выглядеть как требование неукоснительного соблюдения законности со стороны самих работников. В основе нормативных актов, регулирующих деятельность сотрудников органов внутренних дел, заложен принцип справедливости.
Справедливость выражает соответствие между трудом и вознаграждением, практической деятельностью людей и их социальным положением, между преступлением и наказанием.
Нарушение справедливости как нормы морали не образует правонарушения, если не входит в сферу права. В то же время любое нарушение правовых норм является проявлением неуважения к праву и поэтому имеет нравственную оценку: правонарушение всегда является нарушением морали и, прежде всего, справедливости.
Трудно назвать другую нравственную категорию, которая имела бы столь важное значение в охране правопорядка и вызывала бы такой сильный общественный резонанс. Справедливость будет торжествовать, если в правоохранительных органах будут работать люди, профессионально подготовленные, уважающие закон и понимающие, что их долг не ловить и изобличать, а искать истину, и в первую очередь думать о том, чтобы не пострадал невинный человек. Ибо нет в юриспруденции хуже ошибки, чем эта. Почему так часто желание справедливости порождает случайные и невинные жертвы? Потому что человек неопытен в справедливости.
Справедливость есть весы, на одной чаше которых сам желающий правды, а на другой все остальное. Закон справедливости есть уравновешенные чаши весов, человек же почти всегда стремится перевесить свою сторону, переусердствовать, а это уже начало беды. Почти никто не может вовремя остановится в усердии выставить свою правду более значимой.
Любое добро в излишестве часто порождает зло, так как человек начинает требовать от другого компенсации за содеянное с избытком, на что тот часто просто не в силах это сделать. Это - первый импульс к агрессии, и это первый шаг к войне. Очень часто борьба за справедливость приводит к войне жестокой, беспощадной и абсурдной, войне - без победителей.
"Я желаю восстановить справедливость." Очень часто нам приходится слышать. "Какую справедливость?" - хочется спросить. Конечно прозвучит ответ: "Справедливость - она и есть справедливость". - Да, верно, это может и так, но только человек хочет установить только свою справедливость, им и выращенную в своем жизненном опыте.
Два крестьянина работали в поле и собрали десять мешков зерна. Один взял все десять мешков себе. Другой приходит к нему и говорит: "Я хочу справедливости, отдай мне ровно половину из этих мешков". И тот отдает ему пять. Казалось, все верно и справедливо, но проходит время и тот, который отдавал, приходит вновь и говорит: "Отдай мне один мешок, ведь у меня дети и жена, а ты - один, зачем тебе столько". Казалось бы, что справедливо было бы отдать, но тот ему отвечает: "Но они не работали в поле, почему я должен отдавать свое? Мы делим зерно только между собой и справедливо ли это - учитывать еще и их интересы?"
Сами понимаете, что диалог можно продолжать очень долго.
Вот здесь и начинается смещение весов справедливости в сторону самосуда и самоудобства. Другими словами, если первый все-таки отдаст мешок, то это будет человечно, но уже несправедливо. Так как же быть? В этом и заключается конфликтность этой ситуации. Ответ один, если человек не знает как поступать, то он должен обращаться к закону.
Воспитательский час « ».
Добрый день, уважаемые дети! Я хочу вам подарить свою улыбку. И вы подарите добрые взгляды и улыбку.
Как хорошо, что мы сегодня собрались здесь все вместе. Мы спокойны и добры, приветливы и ласковы. Глубоко вздохните и выдохните. Выдохните вчерашние обиды и беспокойство. Вдохните в себя свежесть воздуха, тепло солнечных лучей. Нам улыбается солнце. Оно наполняет наши сердца добротой и любовью.
Поговорим?
О чем?
О разном и о прочем.
О том, что хорошо
И хорошо не очень.
Что-то знаешь ты
А что-то вам неизвестно.
Поговорим?
Поговорим. Вдруг будет интересно.
Я предлагаю вам поговорить на тему: « Как я понимаю справедливость»
Начать разговор хотелось бы с вопроса: а что такое справедливость? Как вы понимаете значение этого слова? (дети отвечают)
Словарь русского языка С.И.Ожегова трактует справедливость, как беспристрастие; справедливость – то же, что справедливый (это значит – действующий беспристрастно, в соответствии с истиной; справедливый – это то же самое, что истинный, правильный).
2.Сейчас я предлагаю вам прослушать притчу и ответить на вопрос: справедливо или нет поступил герой и почему?
«Шел охотник по лесу, вдруг видит: дерево упало на дорогу и придавило змею. Подошел охотник к змее, а она умоляет его: «Спаси меня, я уже вторые сутки здесь лежу, умираю, подвинь дерево». Охотник подвинул дерево, выскользнула змея, обвила ногу охотника и готовится укусить. Взмолвил тогда охотник: «Что же ты делаешь, ведь я тебя от смерти спас?» «На то я и змея» - ответила она. Здесь к счастью охотника пробегала мимо лисица. Просит охотник лисицу рассудить, кто прав из них. А лисица сделала вид, что ничего не поняла, и просит, чтобы змея снова под дерево легла. Придавил охотник змею деревом и больше спасать не стал, пошел своей дорогой, оставив змею умирать».
Справедливо или нет поступил герой и почему? (дети высказывают свое мнение)
Как бы я ответила на этот вопрос? С позиций того зла, которое хотела причинить змея человеку, наверное охотник сделал правильно. Но если подумать, что справедливый поступок человека стал причиной смерти змеи, то назвать такое поведение человека правильным как-то не получается. То есть, на мой взгляд, абсолютно справедливым назвать такое поведение нельзя.
3.Вопрос «что такое справедливость и как ее понимать?» волновал людей во все времена. Сейчас я предлагаю вам поработать в группах с высказываниями известных людей о справедливости: прочитайте их и скажите, как вы понимаете эту мысль? согласны ли вы с ней и почему? (работают в парах или группах, зачитывают высказывание, отвечают по нему).
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. Виктор Гюго (трудно быть объективным, беспристрастным и ко всем подходить с одинаковыми требованиями, независимо от чувств или степени родства)
Дополнительный вопрос после обсуждения этой цитаты: поднимите руку те, кто считают, что в вас присутствует такое качество, как справедливость (выполняют).
Фенимор Купер сказал: «Самая редкая вещь, какую только можно найти на земле, - это по-настоящему справедливый человек».(обсуждения). После обсуждения: Купер изрек эту мысль двести лет назад, осталась ли она актуальной сегодня?
Существуют два первоначала справедливости: никому не вредить и приносить пользу обществу. Цицерон.
Нравственные качества справедливого человека вполне заменяют законы. Менандр
(ответы детей)
Видеть несправедливость и молчать - это значит самому участвовать в ней. Жан-Жак Руссо.
(высказывания детей,как они это понимают)
Кто не совершает несправедливости - почтенен, но более чем вдвое достоин почета тот, кто и другим не позволяет совершать несправедливостей. Платон.
(ответы детей)
Вывод воспитателя: если обобщить все высказывания, которые вы комментировали, то можно выделить две наиболее важные мысли: первая – быть справедливым трудно, это огромная внутренняя работа.
4. Продолжить рассуждения по проблеме «как я понимаю справедливость» предлагаю на основе решения конкретной ситуации:
Лена была самой красивой девочкой в классе, ее авторитет среди одноклассников был непререкаем. Когда в класс пришел новенький мальчик Сережа, он сразу же ей понравился. Она пыталась обратить на себя его внимание, но безрезультатно. Тогда она открыто подошла к нему и сказала: «Проводи меня сегодня домой». Он ответил: «Ты знаешь, у меня сегодня другие планы». На следующий день за парту к Сереже никто не сел, с ним не разговаривали, его не замечали. Вова, с которым за эти две недели Сережа сдружился, не вытерпел такого отношения к другу и после четвертого урока сел к нему за парту. На следующий день Вова пришел в школу, закрывая губу платком, под глазом красовался большой фиолетовый синяк.
Как поступить справедливо в этой ситуации должны были Сергей и Вова? (отвечают)
Мысль воспитателя: Если ты на оскорбление ответишь тем же, это будет справедливо. Но это - не лучшее, что ты можешь сделать. И будет ли это истинным и правильным?
5.В продолжение обсуждаемой проблемы предлагаю вам сравнить две позиции и выразить свое мнение: с чем вы согласны, а с чем – нет.
Первая позиция: Когда-то кто-то спросил у Конфуция: «Правильно ли отвечать добром на зло?» - он ответил: «Как можно отвечать добром? На зло отвечают справедливостью. На добро отвечают добром».
Как вы поняли позицию Конфуция: На зло отвечать справедливостью – это как? (после ответов ребят: может быть, таким же образом отвечать, как и к тебе отнеслись, ведь такой ответ Конфуция предполагает и этот вариант)
Вторая позиция: Л.Н.Толстой, утверждая одну из заповедей Евангелия, считал, что основа отношений – непротивление злу насилием, то есть он был убежден в том, что нельзя отвечать на зло злом, надо терпеть обиды.
С чьей позицией вы согласны и почему? (отвечают)
Вывод: мы затронули сложный философский и психологический вопрос, ведь ответить на зло злом – сделать плохо в том числе и себе; терпеть зло от другого – психологи сегодня также говорят, что это вредно для человека. Вопрос непростой, и мне бы хотелось, чтобы после нашей встречи вы поразмышляли над этой проблемой.
6. Продолжая тему неоднозначности некоторых понятий и явлений, я предлагаю вам послушать историю и сделать вывод: какой может быть справедливость? Чему учит нас эта история?
Часто старца Паисия спрашивали, что такое справедливость? Как поступать справедливо? Отец Паисий говорил:
- Есть справедливость человеческая, а есть Божественная справедливость.
- А что такое Божественная справедливость? - спрашивали его.
Тогда старец приводил такой пример.
- Представь, что человек пришёл в гости к другу, и у них оказалось десять слив. Один из них съел восемь, а другому досталось две. Это справедливо?
Нет, - дружно ответили все,- это несправедливо!
Отец Паисий продолжал:
- Тогда так. У двух друзей было десять слив. Они поделили их поровну, по пять, и съели. Это справедливо?
- Да, справедливо! - сказали все.
Но это - человеческая справедливость, - заметил отец Паисий. - Есть ещё справедливость Божественная! Представьте, что один из друзей, у которых было десять слив, догадавшись, что другой очень любит сливы, сказал:
- Будь другом, съешь эти сливы, я их не очень люблю. И к тому же у меня от них болит живот! А я могу съесть только одну.
- Отдай другому то, что он хочет, а не половину, отдай ему хорошее, а себе оставь плохое. В этом и будет Божественная справедливость, - заключил свой рассказ старец. (отвечают, вывод учителя)
7. В завершение нашего разговора ответьте на вопрос: над чем заставило вас задуматься это занятие? (ответы детей)
Дорогие ребята, я хочу поблагодарить вас за работу и пожелать, чтобы…
Из книги: Маленькие притчи для детей и взрослых.
Надумала кошка Мурка Шарика из конуры выжить. И зачем бы, казалось, ей это: сама в большом доме живет, а Шарик в крошечной будке. Но все дело было в том, что дом не ее, а конура - Шарикова! И стала она хозяевам намурлыкивать, что мол, Шарик совсем стар да ленив стал, а еще добр не в меру, из-за чего чужие люди их двор проходным сделали!
Кончилось все это тем, что выгнали Шарика из будки. А на цепь вместо него Мурку посадили. Умные были хозяева. Поняли, что такая злая кошка лучше доброй собаки дом охранять будет. А Шарика, так уж и быть, в сени пустили - век доживать!
Эта история произошла давным-давно в старинном городе, в которой жил великий мудрец. Слава о его мудрости разнеслась далеко вокруг его родного города. Но был в городе человек, который завидовал его славе. И вот решил он придумать такой вопрос, чтобы мудрец не смог на него ответить. И он пошел на луг, поймал бабочку, посадил её между сомкнутых ладоней и подумал: “Спрошу-ка я у мудреца: скажи, о, мудрейший, какая бабочка у меня в руках – живая или мертвая? Если он скажет – живая, я сомкну ладони, и бабочка умрет, а если он скажет мертвая, я раскрою ладони и бабочка улетит. Вот тогда все поймут, кто из нас умнее”. Так все и случилось. Завистник поймал бабочку, посадил её между ладонями и отправился к мудрецу. И он спросил у того: “Какая бабочка у меня в руках, о мудрейший: живая или мертвая?
Как вы думаете, что ответил мудрец? И тогда мудрец, который действительно был, очень умным человеком сказал: “Все в твоих руках”.
Все в ваших руках ваши добрые дела и поступки зависят только от вас!
ГКУ «Чистореченский детский дом»
Воспитательский час
« Что такое справедливость и сочувствие »
Подготовила и провела воспитатель:
Бойко Елена Яновна
В чем обнаруживается мораль? На этот вопрос могут быть различные ответы. Не вдаваясь в тонкости философских дискуссий, обозначим две наиболее существенные позиции. Согласно одной из них мораль выражается в соответствующих нормах, правилах и ценностях и в действиях, обусловленных (детерминированных) ими. Таковы, например (негативные, по Моисееву кодексу), убийство, обман, кража, прелюбодеяние, которым соответствуют правила: «Не убивай», «Не лги», «Не кради», «Не прелюбодействуй», а также: «Исполняй обещания», «Не причиняй страдания», «Оказывай помощь нуждающимся в ней» и т. д.
Согласно другой точке зрения моральность человека проявляется не в том, каким правилам он следует и что он совершает, а в том, почему он следует именно таким правилам, как он их осваивает и реализует. Возьмем, к примеру, норму, которая, безусловно, воспринимается как моральная: «Помогай слабым». Само по себе ее исполнение может свидетельствовать о разном в характере человека, и не обязательно о морали. Ведь один помогает слабым, считая, что выполняет Божью заповедь, а все заповеданное Богом надо исполнять хотя бы для того, чтобы спастись. Другой помогает слабым, видя в этом исполнение определенного социального авторитета, имеющего к тому же власть воздавать по вине и заслугам. Третий помогает, понимая, что это престижно, что это ценится людьми, причем помогает так, чтобы это было заметно, помогает демонстративно, в надежде на одобрение. Четвертый помогает, полагая, что завтра и он может оказаться слабым, и тогда ему помогут. Пятый помогает по настроению. Шестой оказывает помощь потому, что видит в этом выражение человечности, просто учтивости. При этом шестой-А поможет, если сможет, т. е. если у него есть деньги, которые он считает лишними, время или силы; а шестой-Б поступится своим интересом, примет на себя ответственность за другого, включиться в судьбу другого, как говорится, отдаст последнюю рубашку.
Таким образом, одна и та же норма и одно и то же по внешнему проявлению действие могут выражаться в различных (в данном случае в шести-семи) поступках. Их различие определяется разнообразием мотивов, т. е. тем, почему человек совершил то или иное действие. С философской точки зрения поступок сам по себе, «по природе» не является моральным. Моральность определяется контекстом. Правда, в данном случае можно сказать, что заповедь приведена в свернутом виде, предполагает же она, что следует помогать слабым, именно проявляя заботу о них, жертвуя своим интересом.
По-видимому, два подхода – назовем их субстанционалистский (указывающий на содержание норм, мотивов, действий) и функционалистский (указывающий на способ предъявления нормы, мотивации действия) – во многом дополнительны. Мораль реализуется в поведении людей, будучи подкрепленной определенными культурно-регулятивными механизмами, и эти механизмы исторически выработаны сообразно с особого рода содержанием. Содержание же морали раскрывается в наиболее общих ценностях (примиренности, взаимопонимания, равенства, солидарности, милосердия) и соответствующих им принципах, одинаково встречающихся во всех относительно развитых культурах. Это принципы, которые, например, в христианско-европейской культуре классически выражены в Новом Завете как Золотое правило: «Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» и заповедь любви: «Возлюби ближнего своего, как самого себя» (Мф. 22:39).
Эти принципы выражены в двух основных добродетелях – справедливости и милосердия.
Прежде чем перейти к ним, определим вкратце, что такое добродетель вообще. В контексте обычной речи это слово наверняка воспринимается как архаизм, либо же употребленным с иронией или нарочито, чтобы придать некоторый дополнительный смысл сказанному. Однако в этическом рассуждении под добродетелью понимается положительное моральное качество человека, или «свойство души», как говорил Аристотель. Более строгое определение добродетели дал Кант: это моральная сила в исполнении своего долга. Отрицательное моральное качество называется пороком.
Существует две основные этические системы добродетелей. Одна известна со времен Античности. Объединяемые ею добродетели – умеренность, мудрость, мужество и справедливость – принято называть кардинальными. Другая известна благодаря отцам христианской церкви. Объединяемые ею добродетели – вера, надежда, любовь, милосердие – принято называть богословскими.
В добродетелях и пороках отражается нравственная определенность человека, мера его приобщенности к морали – в ее абсолютных (идеал, смысл жизни) и конкретных (нормы, правила, принятие решений, поступки) выражениях.
Идея справедливости в целом устанавливает определенную меру отношений между людьми, а именно равенство. Это нашло отражение уже в одной из исторически первых формулировок справедливости как принципа взаимного воздаяния, закрепленного в институте кровной мести: «поступай по отношению к другим так, как они поступают по отношению к тебе» (закон Талиона: «око за око, зуб за зуб, живот за живот»). Справедливость, согласно Талиону, заключалась в том, что возмездие (месть) должно быть непременным, но не превышающим нанесенного ущерба. С развитием нравственно-правового сознания мера воздаяния ограничивается требованием непричинения зла и воздержания даже от ответной несправедливости. Справедливость, как она выражена в Золотом правиле, предписывает каждому признавать те же права, которые он хочет для самого себя, запрещая вторгаться в жизнь других людей, не говоря уже о присвоении себе чужих прав. Конечно, равенство, устанавливаемое Золотым правилом, задает в первую очередь формальное равенство между людьми, требуя не ущемлять прав других людей и не причинять страданий, а также сохранять беспристрастность, воздавать по заслугам (в частности, выражать благодарность благотворителю), соблюдать договоры (соглашения) и принятые обязательства, выполнять установления и почитать достойное.
Иной является добродетель милосердия, как она выражена в заповеди любви. В отличие от Золотого правила, скорее не ограничивающего, а раскрепощающего, заповедь любви задает человеку содержательную норму отношения к другому человеку: не просто будь равным и соблюдай права, но будь доброжелательным, великодушным, заботливым в отношении к любому другому человеку. В отличие от других видов любви особенность милосердия в том, что оно бескорыстно.
Конечно, в той мере, в какой социальная жизнь воспроизводит различие, обособленность и противоположность интересов индивидов как членов сообществ, милосердие оказывается психологически и практически непростым требованием; его трудность как индивидуальной нравственной задачи связана с тем, что в той мере, в какой милосердие выражается в действиях, одобряемых общественной нравственностью, оно может парадоксальным образом практиковаться как средство осуществления своекорыстного интереса и принимать различные формы мнимого благодеяния (совершаемого из стремления к развлечению, соображений пользы или конформизма, в надежде на одобрение окружающих). Но и будучи нравственно мотивированным, милосердие может провоцировать конфликты, поскольку психологически принимать благодеяние нередко сложнее, чем совершать. Оказание помощи ставит того, кому она оказана, т. е. нуждающегося, в положение, которое может восприниматься как ущемляющее его нравственное достоинство. И наоборот, тот, кто совершает милосердное действие, пусть даже из самых лучших побуждений, порой может навязывать свое понимание блага нуждающемуся. Подлинное милосердие предполагает самоограничение, самоотверженность и не просто доброжелательность, но и понимание другого человека, сострадание к нему, а в последовательном своем выражении – деятельное участие в жизни другого. Отсюда следует, что милосердие – это служение; этим оно возвышается над подаянием, услугой, помощью.
Важно отметить, что, хотя заповедь любви как таковая формулируется в христианской религии, по своему этическому содержанию она не является собственно христианской. Другое дело, что в христианстве любовь получила особый статус и особое толкование, она стала рассматриваться как путь соединения человека с Богом и с человеком, причем с Богом – через человека и с человеком – через Бога. С этической точки зрения эта заповедь не является и собственно религиозной, хотя непонимающая атеистическая критика этой заповеди отталкивается именно от ее религиозного содержания: какова, мол, цена любви к ближнему, если эта любовь оправдывается любовью к Богу, если конкретный человек оказывается достойным любви лишь через любовь к Богу?
Из этого можно сделать выводы о соотношении таких существенных элементов культуры, как религия и мораль. В качестве системы норм и принципов, регулирующих поведение человека, мораль, конечно, однопорядкова праву, обычаю и другим формам социальной регуляции поведения. Однако как система ценностей, ориентирующих человека на высшее, на идеал совершенства, мораль сродни религии и мистике. Мораль, таким образом, является таким социальным регулятивом, который ориентирует человека не на утилитарные, ситуативные, конвенциональные (договорные), а на высшие, универсальные и абсолютные ценности.
Моральные идеи абстрактны, и в своих высших требованиях мораль «оторвана» от конкретных экономических, политических, социальных отношений.
Тем не менее она вплетена в общественные отношения. С этой точки зрения мораль неоднородна, она существует как бы на двух уровнях: с одной стороны, это комплекс ценностей и принципов, в основе которых лежит идеал братского единения людей, человечности, а с другой – это система норм и правил, регулирующих отношения людей как частных, обособленных индивидов, как членов сообществ. Моральный идеал и высшие моральные ценности как бы «заземляются», доводятся до разнообразия противоречивых и конкурирующих интересов людей, накладывая ограничение на потенциальную необузданность частных интересов.
Этика милосердия и этика справедливости отражают эти два уровня морали.
