Дневник - 1847
Дневник - 1850
Дневник - 1851
Дневник - 1852
Дневник - 1853
Дневник - 1854
Дневник - 1855
Дневник - 1856
Дневник - 1857
Дневник - 1857 (Путевые записки по Швейцарии)
Дневник - 1858
Дневник - 1859
Дневник - 1860
Дневник - 1861
Дневник - 1862
Дневник - 1863
Дневник - 1864
Дневник - 1865
Дневник - 1870
Дневник - 1871
Дневник - 1873
Дневник - 1878
Дневник - 1879
Дневник - 1881
Дневник - 1882
Дневник - 1883
Дневник - 1884
Дневник - 1885
Дневник - 1886
Дневник - 1887
Дневник - 1888
Дневник - 1889
Дневник - 1890
Дневник - 1891
Дневник - 1892
Дневник - 1893
Дневник - 1894
Дневник - 1895
Дневник - 1896
Дневник - 1897
Дневник - 1898
Дневник - Диалог
Дневник - 1899
Дневник - 1900
Дневник - 1901
Дневник - 1902
Дневник - 1903
Дневник - 1904
Дневник - 1905
Дневник - 1906
Дневник - 1907
Дневник - 1908
"Тайный" дневник 1908 года
Дневник - 1909
Дневник - 1910
"Дневник для одного себя"
Дневник - 1847
17 марта. [Казань.] Вот уже шесть дней, как я поступил в клинику, и вот шесть дней, как я почти доволен собою. [...] Здесь я совершенно один, мне никто не мешает, здесь у меня нет услуги, мне никто не помогает следовательно, на рассудок и память ничто постороннее не имеет влияния, и деятельность моя необходимо должна развиваться. Главная же польза состоит в том, что я ясно усмотрел, что беспорядочная жизнь, которую большая часть светских людей принимают за следствие молодости, есть не что иное, как следствие раннего разврата души.
Уединение равно полезно для человека, живущего в обществе, как общественность для человека, не живущего в оном. Отделись человек от общества, взойди он сам в себя, и как скоро скинет с него рассудок очки, которые показывали ему все в превратном виде, и как уяснится взгляд его на вещи, так что даже непонятно будет ему, как не видал он всего того прежде. Оставь действовать разум, он укажет тебе на твое назначение, он даст тебе правила, с которыми смело иди в общество. Все, что сообразно с первенствующею способностью человека - разумом, будет равно сообразно со всем, что существует; разум отдельного человека есть часть всего существующего, а часть не может расстроить порядок целого. Целое же может убить часть. Для этого образуй твой разум так, чтобы он был сообразен с целым, с источником всего, а не с частью, с обществом людей; тогда твой разум сольется в одно с этим целым, и тогда общество, как часть, не будет иметь влияния на тебя.
Легче написать десять томов философии, чем приложить какое-нибудь одно начало к практике.
18 марта. Я читал "Наказ" Екатерины, и, так как дал себе вообще правило, читая всякое сурьезное сочинение, обдумывать его и выписывать из него замечательные мысли, я пишу здесь мое мнение о первых шести главах этого замечательного произведения.
[...] Понятия о свободе под правлением монархическим суть следующие: свобода, говорит она, есть возможность человека делать все то, что он должен делать, и не быть принужденным делать то, что не должно делать. Я бы желал звать, что понимает она под словом должно и не должно; ежели она разумеет под словом, что должно делать, естественное право, то из этого ясно следует, что свобода может только существовать в том государстве, в законодательстве которого право естественное ни в чем не разнствует с правом положительным мысль совершенно верная. [...]
19 марта. Во мне начинает проявляться страсть к наукам; хотя из страстей человека эта есть благороднейшая, но не менее того я никогда не предамся ей односторонне, т. е. совершенно убив чувство и не занимаясь приложением, единственно стремясь к образованию ума и наполнению памяти. Односторонность есть главная причина несчастий человека. [...]
21 марта. В Х главе излагаются основные правила и опаснейшие ошибки, касающиеся до уголовного судопроизводства.
В начале этой главы она задает себе вопрос. Откуда происходят наказания и откуда происходит право наказывать? На первый вопрос она отвечает: "Наказания происходят от необходимости охранения законов". На второй отвечает тоже весьма остроумно. Она говорит: "Право наказывать принадлежит одним законам, а делать законы может только монарх, как представитель всего государства". Во всем этом "Наказе" представляются нам постоянно два разнородные элемента, которые Екатерина постоянно хотела согласить: именно, сознание необходимости конституционного правления и самолюбие, то есть желание быть неограниченною властительницей России. Например, говоря, что в монархическом правлении только монарх может иметь законодательную власть, она принимает существование этой власти за аксиому, не упоминая происхождения ее. Низшее правительство не может накладывать наказаний, ибо оно есть часть целого, а монарх имеет это право, ибо он есть представитель всех граждан, говорит Екатерина. Но разве представительство государем народа в неограниченных монархиях есть выражение совокупности частных, свободных волей граждан? Нет, выражение общей воли в неограниченных монархиях есть следующее: я терплю зло меньшее, ибо если бы не терпел его, подвергнулся бы злу большему.
24 марта. Я много переменился; но все еще не достиг той степени совершенства (в занятиях), которого бы мне хотелось достигнуть. Я не исполняю того, что себе предписываю; что исполняю, то исполняю не хорошо, не изощряю памяти. Для этого пишу здесь некоторые правила, которые, как мне кажется, много мне помогут, ежели я буду им следовать. 1) Что назначено непременно исполнить, то исполняй, несмотря ни на что. 2) Что исполняешь, исполняй хорошо. 3) Никогда не справляйся в книге, ежели что-нибудь забыл, а старайся сам припомнить. 4) Заставь постоянно ум твой действовать со всею ему возможною силою. 5) Читай и думай всегда громко. 6) Не стыдись говорить людям, которые тебе мешают, что они мешают; сначала дай почувствовать, а ежели он не понимает, то извинись и скажи ему это. Сообразно с вторым правилом, я хочу непременно кончить комментировать весь наказ Екатерины.
[...] В главе XIII говорится о рукоделиях и торговле. Справедливо замечает Екатерина, что земледелие есть начало всякой торговли и что в той земле, где люди не имеют своей собственности, земледелие процветать не может; ибо люди обыкновенно больше пекутся о вещах, им принадлежащих, чем о вещах, которые от них могут быть всегда отняты. Вот причина, по которой в нашем отечестве земледелие и торговля процветать не могут до тех пор, покуда будет существовать рабство; ибо человек, подвластный другому, не только не может быть уверен постоянно владеть своею собственностью, но даже не может быть уверен в своей собственной участи. Потом: "Искусным земледельцам и ремесленникам должно давать премии". По моему мнению, в государстве равно необходимо наказывать зло, как вознаграждать добро.
25 марта. Недостаточно отвращать людей от зла, нужно еще их поощрять к добру. Далее она говорит, что тех народов, которые по климату ленивы, надо приучать к деятельности отнятием у них всех способов пропитания, исключая труда; замечает тоже, что эти народы обыкновенно бывают склонны к гордости, и что самая эта гордость может служить орудием к истреблению лени. Народы, по климату ленивые, всегда бывают одарены пылкими чувствами, и ежели бы они были деятельны, то государство было бы несчастнее. Лучше бы сделала Екатерина, ежели бы сказала: люди, а не народы. И в самом деле, прикладывая ее замечания к частным лицам, мы найдем, что они чрезвычайно справедливы.
Очень страшно браться за такую тему, как «Дневники Л. Н. Толстого». Во-первых, сотни умных людей потратили годы на изучение жизни и творчества Льва Николаевича. Разве удастся сказать что-то новое или интересное? Во-вторых, мощь Льва Николаевича стала растворять меня в себе, поглощать и подчинять своей воле. Еле-еле выбралась, нелегко далось осмысление того, чем же были дневники для самого Толстого.
Моя замечательная учительница по литературе когда-то разрешила этическую дилемму, «хорошо ли, можно ли читать чужие письма и дневники», сказав, что в рамках изучения литературы - хорошо и можно, потому что на это была воля самих авторов, в противном случае они бы уничтожили эту интимную часть своего литературного наследия. Лев Николаевич был не против публикации своих дневников, но пересматривал свое отношение к этому вопросу несколько раз. На склоне лет он не хотел оставлять дневники периода молодости. В них, на его взгляд, было слишком много «гадкого», но потом передумал и сохранил. Но часть материала все-таки была изъята из дневников по просьбе жены, Толстой убрал более четырех десятков мест, где он нелестно отзывался о ней.
Дневники писателя - это не его романы. В дневниках сталкиваешься с чем-то абсолютно другим. Удивительно, как отличается художественное слово от бытописания в устах одного и того же человека, в нашем случае - гениального писателя. И даже если речь идет о возвышенных вещах: о Боге, о философии, о Духе и душе - выходит невыносимо уныло и плоско. Именно с такими ощущениями я вгрызалась в дневники Толстого. Подбадривал меня писатель резкими замечаниями в чей-то адрес или всплесками самобичевания.
Молодой Лев начинает свой дневник, оказавшись в клинике, в Казани. На больничную койку юношу привел диагноз неврастения. В той или иной степени проблемы с эмоциональной сферой были у Толстого на протяжении всей жизни. Жесточайшие приступы депрессии, панические атаки (вспомнить хоть «арзамасский ужас»), фобии (младенцев боялся брать на руки до дрожи) - все это было. И ему приходилось обращаться за помощью к докторам и серьезно лечиться.
Наверное, если отдать Толстого на растерзание психиатрам и психологам, то они разберут его на атомы. А если отдать антропологам или социологам, не говоря уже о литературоведах и историках - и подавно. Вдруг удастся раскусить этот крепкий орешек и понять, что за человек был Толстой, в чем загадка его таланта?!
Только смысла в подобных разбирательствах нет. Потому что Толстой - феномен. А феномен, как известно, это нечто, что существует без наших предыдущих знаний о нем и без дальнейших интерпретаций. Жив, интересен и ценен феномен, только пока он целостен. Погружаясь в мир дневников Толстого, я убедилась, что, скорее всего, это правильная мысль. Но одновременно, у меня почти не оставалось шансов не скатиться в пошлость и банальность, делая какие-то свои выводы.
На помощь пришел, как ни странно, Владимир Ильич Ленин, потому что он дал очень интересное определение Толстому и в контексте данной проблемы постижения феномена, кажется, что наиболее точное. В беседе с Горьким о Толстом, он как-то воскликнул: «Какая глыба, а? Какой матёрый человечище! Вот это, батенька, художник… И, - знаете, что еще изумительно? До этого графа подлинного мужика в литературе не было». Эпитеты «глыба» и «матерый человечище» - какие-то нечеловеческие. Ленин воспринимал Толстого как феномен, не разделяя в нем человека и писателя. Конечно, он его использовал в своекорыстных целях, втащил на олимп новых большевистских богов «зеркало русской революции» и пользовался им в утилитарных целях. Очень резко отмел весь «неформат» - толстовцев-хлюпиков, не сопротивление злу насилием и рисовые вегетарианские котлетки. Но в то же время первое издание полного собрания сочинений Толстого после революции (в 90 томах) инициировал Ленин, дав указание: «Толстого надо будет восстановить полностью, печатая все, что вычеркнула царская цензура». Однако тома, где содержались дневники и письма писателя, вышли предусмотрительно малым тиражом - всего 5 тысяч экземпляров. Его, от греха подальше, вдруг прочитают рабочие и крестьяне и смутятся некрепким разумом.
Вернемся к дневникам. Все начинается с «программных» заявлений: надо придумать правила, чтобы выполнять правила , ой, не выполнял, был занят другими делами, надо придумать правила, чтобы выполнять правила , которые позволят выполнять правила…
Но перечитывая время от времени свои ранние дневники, писатель остается доволен и решает продолжать, так как видит в этом занятии несомненную пользу для себя, только ему подвластно разглядеть те приметы, по которым он определял свой рост в этих записях.
Степень подробности описания своей жизни у Толстого весьма скромная. Но если встречаются, то лишь скупые замечания или вовсе пропуски, это не значит, что автор ушел в загул, бездельничает или барствует, хотя и такое бывало. Чаще всего это означает, что свершается гигантская внутренняя работа, идет т ворческий процесс. Есть пробел длиною в 13 лет, с редкими отступлениями. Вскоре после того, как писатель женился, дневник был заброшен. Может быть, отчасти и потому, что Толстой дал прочитать дневники своей юной невесте перед свадьбой? А там было все. В том числе и карточные долги, и пьяные гулянки, и страсти, и обещание Толстого: «У себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать». Таким образом, дневник был дважды «осквернен », на мой взгляд, тем, что он был прочтен другим человеком, и тем, что теперь надо было бы писать в нем что-то другое, ведь после женитьбы наступал другой, лучший, «чистый» этап жизни. Толстой предпочел молчать. Но это был чрезвычайно активный, плодотворный во всех смыслах период.
Отчаявшись постичь величие Толстого, я поддалась простому любопытству, решила узнать: как он реагировал на свой день рождения. Многие люди любят свой день рождения. Некоторые ненавидят. С возрастом появляется у этого дня и другой смысл - волнительный рубеж, подведение итогов за определенный период.
Толстой почти равнодушен к подобным сантиментам. Вот, например, запись за 28 августа 1852 года: «Мне 24 года; а я еще ничего не сделал. Я чувствую, что недаром вот уже восемь лет, что я борюсь с сомнением и страстями. Но на что я назначен? Это откроет будущность. Убил трех бекасов». А вот отрывок из записи, сделанной почти через сорок лет в день рождения: «28 августа. Ясная Поляна. 90. 63-й год мне. И совестно, что то , что 1890: 63 = 30, и что 28 лет моей женитьбе, что эти цифры представлялись мне чем-то значительным, и я ждал этого года как знаменательного. Встал поздно…». Мне кажется, черту Толстой подводил каждый день, оценивал себя строго и постоянно. Поэтому нет привязки к датам, юбилеям, он ничего от них не ждет.
В дневниках можно встретить частую и очень жесткую критику самого себя, за малейшую погрешность или несовершенство - беспощадное самобичевание. Толстой остер на язык и по отношению к другим людям. Не щадит ни друзей, ни родственников, ни знаменитых коллег. Посмешила запись от 25 августа 1862 года: «Дома тоска. Писал статью. Пошел ходить и ездить. Краснокуцкие (скверные мысли). Плещеев (бедная натура). Погодин - славная старость и жизнь. Чудная ночь… Кохановская - стерва, и все стервы, засохли в кринолине». Или совершенно обескуражила строчка: «Читал вторую часть «Мертвых душ», аляповато» (28.08.1857).
Феномен Толстого остается для меня загадкой, но накопленные знания создают иллюзию понимания. Да, можно узнать, что Лев Николаевич Толстой - рано лишился матери, был широко образованным человеком, хотя не окончил университет, он постоянно занимался самообразованием во всех областях, много читал, переводил, писал морализаторские и религиозно-философские статьи, огромные романы, сказки, искал Бога, разгадывал смысл жизни, без конца сомневался, строил школы, издавал журнал, пахал и сеял, собирал деньги на отправку сектантов за границу, спорил с церковью и властью, создал собственное учение, стал многодетным отцом, прекрасно играл в шахматы, виртуозно катался на коньках, смело воевал, лечился кумысом от депрессии, ссорился с классиками, сам стал классиком, прожил длинную жизнь, делал, что хотел, и чувствовал себя связанным… Но открываешь его роман и пропадаешь. И больше не хочется понимать Толстого. У меня получается найти себя, когда я читаю его книги. В них нет ответов на вопросы, но там есть новые вопросы, которые и двигают вперед.
Дневники Толстого - это его личный карцер, там он воспитывал свой дух. В своих тетрадях мягкий, одинокий, неуверенный в себе юноша учился быть жестким для начала хотя бы с собой, учился отделять чувства от мыслей, постигал тайны бытия. Чтобы выжить, сохраниться, он учился управляться с неистовой силой доставшегося ему дара. Чтобы не сгореть, не сгинуть под его тяжестью и напором, в дневниках отдавал себе отчет в том, что пока он с этим справляется.
Кроме того, я согласна с представлением о том, что сентиментальный человек не может сотворить что-то значительное, ему сил не хватит, такой писатель не сможет убить своих героев, даже если требует сюжет, он всех пожалеет, зальет слезами и медом. Для того чтобы создать эпохальные, глубокие, пронзительные книги нужна воля, свободная от излишней сентиментальности. Толстой был гиперчувствительным с рождения. Именно поэтому он смог гениально описывать переживания, тончайшие эмоциональные нюансы своих героев: мужчин и женщин, стариков и детей, животных. И ему надо было закаляться, чтобы суметь все это выразить. А если захотите испытать на себе влияние энергии, с которой приходилось иметь дело Толстому, почитайте его дневники, будничные, на первый взгляд записи, через какое-то время вдруг становятся прозрачными, вы сможете заглянуть в бездну и содрогнуться.
Толстой Лев Николаевич
Дневники
Лев Николаевич Толстой
Дневники
Дневник - 1847
Дневник - 1850
Дневник - 1851
Дневник - 1852
Дневник - 1853
Дневник - 1854
Дневник - 1855
Дневник - 1856
Дневник - 1857
Дневник - 1857 (Путевые записки по Швейцарии)
Дневник - 1858
Дневник - 1859
Дневник - 1860
Дневник - 1861
Дневник - 1862
Дневник - 1863
Дневник - 1864
Дневник - 1865
Дневник - 1870
Дневник - 1871
Дневник - 1873
Дневник - 1878
Дневник - 1879
Дневник - 1881
Дневник - 1882
Дневник - 1883
Дневник - 1884
Дневник - 1885
Дневник - 1886
Дневник - 1887
Дневник - 1888
Дневник - 1889
Дневник - 1890
Дневник - 1891
Дневник - 1892
Дневник - 1893
Дневник - 1894
Дневник - 1895
Дневник - 1896
Дневник - 1897
Дневник - 1898
Дневник - Диалог
Дневник - 1899
Дневник - 1900
Дневник - 1901
Дневник - 1902
Дневник - 1903
Дневник - 1904
Дневник - 1905
Дневник - 1906
Дневник - 1907
Дневник - 1908
"Тайный" дневник 1908 года
Дневник - 1909
Дневник - 1910
"Дневник для одного себя"
Дневник - 1847
17 марта. [Казань.] Вот уже шесть дней, как я поступил в клинику, и вот шесть дней, как я почти доволен собою. [...] Здесь я совершенно один, мне никто не мешает, здесь у меня нет услуги, мне никто не помогает следовательно, на рассудок и память ничто постороннее не имеет влияния, и деятельность моя необходимо должна развиваться. Главная же польза состоит в том, что я ясно усмотрел, что беспорядочная жизнь, которую большая часть светских людей принимают за следствие молодости, есть не что иное, как следствие раннего разврата души.
Уединение равно полезно для человека, живущего в обществе, как общественность для человека, не живущего в оном. Отделись человек от общества, взойди он сам в себя, и как скоро скинет с него рассудок очки, которые показывали ему все в превратном виде, и как уяснится взгляд его на вещи, так что даже непонятно будет ему, как не видал он всего того прежде. Оставь действовать разум, он укажет тебе на твое назначение, он даст тебе правила, с которыми смело иди в общество. Все, что сообразно с первенствующею способностью человека - разумом, будет равно сообразно со всем, что существует; разум отдельного человека есть часть всего существующего, а часть не может расстроить порядок целого. Целое же может убить часть. Для этого образуй твой разум так, чтобы он был сообразен с целым, с источником всего, а не с частью, с обществом людей; тогда твой разум сольется в одно с этим целым, и тогда общество, как часть, не будет иметь влияния на тебя.
Легче написать десять томов философии, чем приложить какое-нибудь одно начало к практике.
18 марта. Я читал "Наказ" Екатерины, и, так как дал себе вообще правило, читая всякое сурьезное сочинение, обдумывать его и выписывать из него замечательные мысли, я пишу здесь мое мнение о первых шести главах этого замечательного произведения.
[...] Понятия о свободе под правлением монархическим суть следующие: свобода, говорит она, есть возможность человека делать все то, что он должен делать, и не быть принужденным делать то, что не должно делать. Я бы желал звать, что понимает она под словом должно и не должно; ежели она разумеет под словом, что должно делать, естественное право, то из этого ясно следует, что свобода может только существовать в том государстве, в законодательстве которого право естественное ни в чем не разнствует с правом положительным мысль совершенно верная. [...]
19 марта. Во мне начинает проявляться страсть к наукам; хотя из страстей человека эта есть благороднейшая, но не менее того я никогда не предамся ей односторонне, т. е. совершенно убив чувство и не занимаясь приложением, единственно стремясь к образованию ума и наполнению памяти. Односторонность есть главная причина несчастий человека. [...]
21 марта. В Х главе излагаются основные правила и опаснейшие ошибки, касающиеся до уголовного судопроизводства.
В начале этой главы она задает себе вопрос. Откуда происходят наказания и откуда происходит право наказывать? На первый вопрос она отвечает: "Наказания происходят от необходимости охранения законов". На второй отвечает тоже весьма остроумно. Она говорит: "Право наказывать принадлежит одним законам, а делать законы может только монарх, как представитель всего государства". Во всем этом "Наказе" представляются нам постоянно два разнородные элемента, которые Екатерина постоянно хотела согласить: именно, сознание необходимости конституционного правления и самолюбие, то есть желание быть неограниченною властительницей России. Например, говоря, что в монархическом правлении только монарх может иметь законодательную власть, она принимает существование этой власти за аксиому, не упоминая происхождения ее. Низшее правительство не может накладывать наказаний, ибо оно есть часть целого, а монарх имеет это право, ибо он есть представитель всех граждан, говорит Екатерина. Но разве представительство государем народа в неограниченных монархиях есть выражение совокупности частных, свободных волей граждан? Нет, выражение общей воли в неограниченных монархиях есть следующее: я терплю зло меньшее, ибо если бы не терпел его, подвергнулся бы злу большему.
24 марта. Я много переменился; но все еще не достиг той степени совершенства (в занятиях), которого бы мне хотелось достигнуть. Я не исполняю того, что себе предписываю; что исполняю, то исполняю не хорошо, не изощряю памяти. Для этого пишу здесь некоторые правила, которые, как мне кажется, много мне помогут, ежели я буду им следовать. 1) Что назначено непременно исполнить, то исполняй, несмотря ни на что. 2) Что исполняешь, исполняй хорошо. 3) Никогда не справляйся в книге, ежели что-нибудь забыл, а старайся сам припомнить. 4) Заставь постоянно ум твой действовать со всею ему возможною силою. 5) Читай и думай всегда громко. 6) Не стыдись говорить людям, которые тебе мешают, что они мешают; сначала дай почувствовать, а ежели он не понимает, то извинись и скажи ему это. Сообразно с вторым правилом, я хочу непременно кончить комментировать весь наказ Екатерины.
[...] В главе XIII говорится о рукоделиях и торговле. Справедливо замечает Екатерина, что земледелие есть начало всякой торговли и что в той земле, где люди не имеют своей собственности, земледелие процветать не может; ибо люди обыкновенно больше пекутся о вещах, им принадлежащих, чем о вещах, которые от них могут быть всегда отняты. Вот причина, по которой в нашем отечестве земледелие и торговля процветать не могут до тех пор, покуда будет существовать рабство; ибо человек, подвластный другому, не только не может быть уверен постоянно владеть своею собственностью, но даже не может быть уверен в своей собственной участи. Потом: "Искусным земледельцам и ремесленникам должно давать премии". По моему мнению, в государстве равно необходимо наказывать зло, как вознаграждать добро.
Толстой Лев Николаевич
Дневники
Лев Николаевич Толстой
Дневники
Дневник - 1847
Дневник - 1850
Дневник - 1851
Дневник - 1852
Дневник - 1853
Дневник - 1854
Дневник - 1855
Дневник - 1856
Дневник - 1857
Дневник - 1857 (Путевые записки по Швейцарии)
Дневник - 1858
Дневник - 1859
Дневник - 1860
Дневник - 1861
Дневник - 1862
Дневник - 1863
Дневник - 1864
Дневник - 1865
Дневник - 1870
Дневник - 1871
Дневник - 1873
Дневник - 1878
Дневник - 1879
Дневник - 1881
Дневник - 1882
Дневник - 1883
Дневник - 1884
Дневник - 1885
Дневник - 1886
Дневник - 1887
Дневник - 1888
Дневник - 1889
Дневник - 1890
Дневник - 1891
Дневник - 1892
Дневник - 1893
Дневник - 1894
Дневник - 1895
Дневник - 1896
Дневник - 1897
Дневник - 1898
Дневник - Диалог
Дневник - 1899
Дневник - 1900
Дневник - 1901
Дневник - 1902
Дневник - 1903
Дневник - 1904
Дневник - 1905
Дневник - 1906
Дневник - 1907
Дневник - 1908
"Тайный" дневник 1908 года
Дневник - 1909
Дневник - 1910
"Дневник для одного себя"
Дневник - 1847
17 марта. [Казань.] Вот уже шесть дней, как я поступил в клинику, и вот шесть дней, как я почти доволен собою. [...] Здесь я совершенно один, мне никто не мешает, здесь у меня нет услуги, мне никто не помогает следовательно, на рассудок и память ничто постороннее не имеет влияния, и деятельность моя необходимо должна развиваться. Главная же польза состоит в том, что я ясно усмотрел, что беспорядочная жизнь, которую большая часть светских людей принимают за следствие молодости, есть не что иное, как следствие раннего разврата души.
Уединение равно полезно для человека, живущего в обществе, как общественность для человека, не живущего в оном. Отделись человек от общества, взойди он сам в себя, и как скоро скинет с него рассудок очки, которые показывали ему все в превратном виде, и как уяснится взгляд его на вещи, так что даже непонятно будет ему, как не видал он всего того прежде. Оставь действовать разум, он укажет тебе на твое назначение, он даст тебе правила, с которыми смело иди в общество. Все, что сообразно с первенствующею способностью человека - разумом, будет равно сообразно со всем, что существует; разум отдельного человека есть часть всего существующего, а часть не может расстроить порядок целого. Целое же может убить часть. Для этого образуй твой разум так, чтобы он был сообразен с целым, с источником всего, а не с частью, с обществом людей; тогда твой разум сольется в одно с этим целым, и тогда общество, как часть, не будет иметь влияния на тебя.
Легче написать десять томов философии, чем приложить какое-нибудь одно начало к практике.
18 марта. Я читал "Наказ" Екатерины, и, так как дал себе вообще правило, читая всякое сурьезное сочинение, обдумывать его и выписывать из него замечательные мысли, я пишу здесь мое мнение о первых шести главах этого замечательного произведения.
[...] Понятия о свободе под правлением монархическим суть следующие: свобода, говорит она, есть возможность человека делать все то, что он должен делать, и не быть принужденным делать то, что не должно делать. Я бы желал звать, что понимает она под словом должно и не должно; ежели она разумеет под словом, что должно делать, естественное право, то из этого ясно следует, что свобода может только существовать в том государстве, в законодательстве которого право естественное ни в чем не разнствует с правом положительным мысль совершенно верная. [...]
19 марта. Во мне начинает проявляться страсть к наукам; хотя из страстей человека эта есть благороднейшая, но не менее того я никогда не предамся ей односторонне, т. е. совершенно убив чувство и не занимаясь приложением, единственно стремясь к образованию ума и наполнению памяти. Односторонность есть главная причина несчастий человека. [...]
21 марта. В Х главе излагаются основные правила и опаснейшие ошибки, касающиеся до уголовного судопроизводства.
В начале этой главы она задает себе вопрос. Откуда происходят наказания и откуда происходит право наказывать? На первый вопрос она отвечает: "Наказания происходят от необходимости охранения законов". На второй отвечает тоже весьма остроумно. Она говорит: "Право наказывать принадлежит одним законам, а делать законы может только монарх, как представитель всего государства". Во всем этом "Наказе" представляются нам постоянно два разнородные элемента, которые Екатерина постоянно хотела согласить: именно, сознание необходимости конституционного правления и самолюбие, то есть желание быть неограниченною властительницей России. Например, говоря, что в монархическом правлении только монарх может иметь законодательную власть, она принимает существование этой власти за аксиому, не упоминая происхождения ее. Низшее правительство не может накладывать наказаний, ибо оно есть часть целого, а монарх имеет это право, ибо он есть представитель всех граждан, говорит Екатерина. Но разве представительство государем народа в неограниченных монархиях есть выражение совокупности частных, свободных волей граждан? Нет, выражение общей воли в неограниченных монархиях есть следующее: я терплю зло меньшее, ибо если бы не терпел его, подвергнулся бы злу большему.
24 марта. Я много переменился; но все еще не достиг той степени совершенства (в занятиях), которого бы мне хотелось достигнуть. Я не исполняю того, что себе предписываю; что исполняю, то исполняю не хорошо, не изощряю памяти. Для этого пишу здесь некоторые правила, которые, как мне кажется, много мне помогут, ежели я буду им следовать. 1) Что назначено непременно исполнить, то исполняй, несмотря ни на что. 2) Что исполняешь, исполняй хорошо. 3) Никогда не справляйся в книге, ежели что-нибудь забыл, а старайся сам припомнить. 4) Заставь постоянно ум твой действовать со всею ему возможною силою. 5) Читай и думай всегда громко. 6) Не стыдись говорить людям, которые тебе мешают, что они мешают; сначала дай почувствовать, а ежели он не понимает, то извинись и скажи ему это. Сообразно с вторым правилом, я хочу непременно кончить комментировать весь наказ Екатерины.
[...] В главе XIII говорится о рукоделиях и торговле. Справедливо замечает Екатерина, что земледелие есть начало всякой торговли и что в той земле, где люди не имеют своей собственности, земледелие процветать не может; ибо люди обыкновенно больше пекутся о вещах, им принадлежащих, чем о вещах, которые от них могут быть всегда отняты. Вот причина, по которой в нашем отечестве земледелие и торговля процветать не могут до тех пор, покуда будет существовать рабство; ибо человек, подвластный другому, не только не может быть уверен постоянно владеть своею собственностью, но даже не может быть уверен в своей собственной участи. Потом: "Искусным земледельцам и ремесленникам должно давать премии". По моему мнению, в государстве равно необходимо наказывать зло, как вознаграждать добро.
25 марта. Недостаточно отвращать людей от зла, нужно еще их поощрять к добру. Далее она говорит, что тех народов, которые по климату ленивы, надо приучать к деятельности отнятием у них всех способов пропитания, исключая труда; замечает тоже, что эти народы обыкновенно бывают склонны к гордости, и что самая эта гордость может служить орудием к истреблению лени. Народы, по климату ленивые, всегда бывают одарены пылкими чувствами, и ежели бы они были деятельны, то государство было бы несчастнее. Лучше бы сделала Екатерина, ежели бы сказала: люди, а не народы. И в самом деле, прикладывая ее замечания к частным лицам, мы найдем, что они чрезвычайно справедливы.
Потом она говорит, что в многонаселенных странах машины, заменяющие руки работников, часто не нужны и пагубны, а что для вывозимых рукоделий чрезвычайно нужно употреблять машины, ибо те народы, которым мы продаем их, могут купить такие же товары у соседственных народов.
Я думаю совершенно напротив, машины для рукоделий, внутри государства обращающихся, бесконечно полезнее машин для рукоделий вывозимых товаров. Ибо машины для рукоделий общеполезных, сделав эти рукоделия много дешевле, улучшили бы состояние граждан вообще; между тем как вывозимые товары приносят выгоды только одним частным лицам. Мне кажется, что причина бедности низшего класса в Англии есть та, что: во-первых, он не имеет поземельной собственности, и, во-вторых, потому, что там все внимание исключительно устремлено на торговлю внешнюю.
Толстой Лев Николаевич
Толстой Лев Николаевич
Дневники и дневниковые записи (1881-1887)
[ДНЕВНИК 1881 г.]
Странник Полтавской губ., родом из Тобольской. Высокий, длинноволосый, красивый старик. Всё с ним есть: ножик, ножницы, крючки, иглы, чай березовый, кирпичный. Рассказы о том, как ходил с мелким товаром. По 6 пудов 100 вер[ст] носил. 16 душ похоронил. Секли за сына, 60 розог. Ему 62 года. До 57 лет можно сечь. В конторе по 3 р. за розгу, в деревне, по 5. -- Правды нет. -- Каторжным в сенях молоко, пирог, хар[ч]. Зимой в баню.
18 Ап. Уничтожить университеты, т. е. всё свежее, правдивое и образованное. Собаки заели овцу. Одна издохла, ягнята пали. Эту заели -плачет.
Констант[ина] родила жена девчонку. Крестить в церкви дешевле. Дьякона не поить. Об богоносах. В грязь вымазался. Смешлив, держится и фыркает. Кормил скотину, в Кочаки набирает, доволен. Хлеб дошел. Не тужу. Лошадь дали, доволен, счастлив.
Александр Козлов. В Самару ехать. Главное дело полегче работу. Дома еще ничего, а в людях по неволе трудно. Мать соборовали. Похороны вперед рассчитывает на 8 р. -
М[ат]в[ей] Егоров. Как заговорит о сыне, плачет. Внучек похужал. Кто хор[ош]? кто мил? Кто хоз[яин?] И перестал говорить я. Сноха сбивает 2-го сына. Я в кухарках, ты в кучерах.
Щекинский мужик. Чахотка. Чох с кровью, пот. Уже 20 лет кровь бросает. Гречиху косил, тянулся за мужиками. Родники. Рубаха мокрая. Пьет, что из носу потечет.
Над женой подшучено. Порчь. Кричит. Облокотами на печку, зимой. Сестре надо помочь. Пашу, борозд 5 пройду, отдыхаю. Кошу. Кабы Бог прибрал, и к стороне.
А не верит, что умрет.
Егора безрукого сноха. Приходила на лошадь просить. Ваша рука легкая. Старшина 20 к., лавочник солонины дал.
После обеда Онисим. В мешочке борода. Что делать? Простить? Как вы скажете. Ссора вышла из-за воды. Иван прорыл канаву, спускал на двор к Он[исиму]. Потом в сарай пустил. -- Яшуткин малый внук стал перечить. Лопату сломал. Старик вышел: "тебя то мне и надо". Скуло болит, всю неделю хлеба не ел.
19 Газеты. Поселяне, трудитесь, воздерживайтесь, покоряйтесь начальству. -- В Гатчине принимал барабанщ[иков], литаврщиков, горнистов. Мундиры переменить.
19 Ап. Приходили бабур[инские] -- на подати, -- у меня нет денег, отказал.
Два странника -- солдаты.
Все пропащие люди -- солдаты или калеки. -
Щекинский мужик, жестокий, робкий, откровенный, низенький, просил денег -- отказал.
Бабур[инский] мужик с мальчиком. Пьяный мужик затесывал вязок, разрубил нос. Лечили в больнице 22 дня, залежал 5 р. 50 к. Не мог отдать. "Пойдем в полицейское управление". -- Пошел, ввели в комнату, заперли: "Когда принесешь, тогда выпустим". Хлебушка оставил. -- Саламасовской Никита, просил вообще на бедность, дал 3 р.
Щекинск[ий] и дальний.
Иван Емельянов Щек[инский] на лошадь, очень беден. Избу купил.
Синявинский мужик по подозрению в воровстве пшеницы сидел в остроге, дожидаясь суда 4 месяца. Просил на овес. -- Отец с сыном украли пшеницы 17 мер (за неустойку камня), посажены еще на б месяцев.
Мальчик Колпенской 12 лет. Старший, меньшим 9 и 6. Отец и мать умерли. Бабушка ходила, хлебы ставила. Теперь хлеб доели. Дядя взял землю. Старшина говорит: куда-нибудь вас пристроим.
Богородицкого уезда -- солдат с сыном.
Солдат из Щекина в лихорадке. Мальчик.
Богоявленского исключили из университета.
Харинский -- лошадь -- 9 р[ублей], 5 душ кормит. -- Погорелый Иван Колчанов. Головенский -- лошадь.
Солдат Черниговской губ.
23 Ап. Ходил на деревню. Лохмачева недуг портит, как иголками. Баба кроет с Дмитрием Макарычом и Иваном. Никто не пошел. "По своей бедности, знаю". В кабаке солдат просит милостыню. Василий вынес пол ломтя. "Никто не покупает".
У Матв[ея] Егор[ова] попы в избе. На задворк[ах] у ворот воют в 6 голосов. Хозяин мальчик сидит на нарах. Ситники на сдвинутых, накрытых столах. -
Сергей: "Поспели к жатве -- волосы седые".
Солдат Козлов просит места на заводе: хлуд обрастет -- оборыш обрастет. -- Снял шапку, не сговоришь. -
Баба из Судакова. Погорели. Выскочила, как была. Сын в огонь лезет. Мне всё одно пропадать. Лошади нет. Лошадь взяли судейские. За то, что он вел чужую. -
Мужик Крыльц[овский]. Маленький, жалкий. Издохла лошадь. Не дал. Осип Наумыч. Урядник велел вынести пчел из огорода, а они облетались. У Карпа тоже.
3 солдата -- просили милостыню.
Солдат веселый, ходит 16 лет. -
Мужик Пировской. Власов обидел. 200 р. не получал. С мужиков за то, что не хотели держать землю, 55 р. штра[фу]. Петуший бой. Заклады. Мужик.
24 Апр. Солдат предлагал книжку. Вдова колпенская,. 5 детей (35 к.). Александр Копылов. Лошадь издохла, не разжеребилась.
Бабуринской хромой, отказал.
25. Вчера разговоры с Сережей и Урусовым. Нынче нищая казначеевск[ая], пьяная. Грумантская вдова. Мальчик будет пахать. Лошадь просила. Не дал.
Головенской кривой старик, скатан кафтан через плечо. На лошадь 7 р. Плачет. Не обижать людей, Бога помнить. Понял.
Помилуй Г[оспо]ди. -
Константин прислал записку с девочкой.. Крепко уморился,. пахал, нет куска хлеба. Дети дали. -- 3 странницы.
26 А. Мясоедовская женщина, маленькая. Издалека стала на колени, "ручку". Тотчас же ушла. -- Городенские бабы отроются. Агент сказал: стройтесь, я не взыщу. Оштрафует. На 10 р[ублей]. А я не погонюсь. Агент частно разрешает. -- А официально нельзя. Не стараются потому, что по полниве на душу, полевую землю нельзя занимать.
Кислинско[го] просить. Ларивон Федоров.
"Штрафу 10 р." Да уж мы бы не постояли. А нельзя, батюшка, к мировому теперь подать. Пущай оштрафовали бы. 10 р. куда ни шло.
Щекинская баба старуха. За двумя мужьями была.. Все примерли. Ходит, побирается. Шутит. "Вот я стара, уж меня не откормишь".
Побирушка пьяная -- дворянка с дочерью.
Городенской чахоточный с сыном, шел целый день до меня. Посеять овсяную десятину. -- На коленах елозал. От декогу справил.
Щекинской шальной, о мельнице, "скажем" -- не понял, что нужно.
Прошение Крыльцовской бабы о выручке солдата из службы.
27 Ап. Вологодской юнош, больной, с образками и просвиркой. Предлагает купить.
Солдат Тверской, Новоторжской, слышал про Шевалино, что народ милостивый. Старуха оборванная, Одоевская. Старуха Мясоедовская.
Вчера Маша сама дала 20 к., никто не видал.
Без меня погорелый -- жена сгорела. -- Старуха Колпенская. Я укорил, у сына 8 чел[овек] детей, хлеба нет. Заплакала. -- Ходил на Деготну. На кладбище старик солдат оправлял могилку старухи. -- Вот год ходит, ищет пособия. "Не смотрели бы мои глаза, как в деревню входить"). Святую ходил с образами. Ночевали. Старухи всю ночь Богу молятся, свечи горят. -- Как сек[ли] Пармена. Крал деньги, ситника и пива покупать в кабаке. -- Ходит год -- ищет пособия. Свидетельство дали, но на 6 лет ошиблись в годах. "Не я один, много ходят". Один бросил, другой помер нынче зимой, ходючи.
